Вителлий подобрался.

— Я служу императору и являюсь его самым доверенным агентом. Если со мной что-то случится, император объявит на тебя охоту и затравит, как бешеного пса.

— Надо думать, — протянул Телемах, — он не поскупится на выкуп.

— Да уж не сомневайся, — заявил трибун, хотя по лицу его промелькнуло отчаяние.

— Ну что ж, значит, мы найдем тебе применение.

Телемах почесал подбородок и уже собирался заговорить снова, когда где-то рядом пропела труба. Миниций обернулся на звук и, напрягая слух, расслышал, как уже в отдалении его подхватили другие трубы. Мигом узнав эти звуки, он содрогнулся от ужаса.

— Римские трубы, — произнес изменник. — Флот идет на приступ.

Телемах отдал своим людям приказ, и двое пиратов, вложив оружие в ножны, повалили Вителлия на койку и стали к ней привязывать.

— Что ты с ним сделаешь, отец? — спросил Аякс по-гречески.

— Пока не знаю. Он может пригодиться.

Аякс схватил отца за руку.

— Если мы переживем этот штурм, позволь мне убить его.

— Убить его? Убить ценного заложника?

— Отец, он пытал меня, унижал. Заставил рассказать про эти свитки. Я должен отомстить. Я… — Аякс захлебнулся от избытка чувств.

— Ладно, потом. Сейчас надо идти. Ты с нами, римлянин. Если твои ворвутся в крепость, мы вернемся сюда за золотом и воспользуемся твоей лодкой.

Телемах поспешил к выходу, Аякс за ним. Миниций задержался возле трупов охранников, бросил последний взгляд на сокровища и печально покачал головой.

— Ох, Порция… Какого хрена я в это влип?

Затем он яростно зарычал, подхватил с пола свой меч и поспешил за пиратами.

Глава сорок вторая

— Что значит «он исчез»? — спросил Веспасиан.

Трибун покачал головой.

— Не могу знать, командир. На месте его нет. Ни его, ни центуриона Миниция, ни часовых.

— Что, все исчезли?

— Так точно, командир. — Трибун беспомощно развел руками.

Веспасиан воззрился на него в неверии, потом взорвался:

— Да этого быть не может! Проклятье, да что тут вообще творится? Я должен взглянуть сам.

Он вышел из командного шатра в предрассветный сумрак и быстро зашагал к вытащенным на берег кораблям. По приближении к триреме префект увидел, что на песке уже собралась небольшая толпа зевак, наблюдающих за суетой на палубе, где десятки бойцов под началом нескольких командиров обшаривали каждый закуток в поисках пленника и центуриона, отвечавшего за его охрану.

— С дороги! — рявкнул Веспасиан, и любопытствующие торопливо расступились, давая ему пройти. Он взобрался на трап и, повернувшись к зевакам, сердито крикнул: — Хватит глазеть! Марш в лагерь!

Поднявшись наверх, префект тяжело соскочил на палубу, и все, кто обернулся на звук, мигом вытянулись по стойке «смирно». Увидев стоявшего возле главного люка и слушавшего доклады своих бойцов Макрона, Веспасиан двинулся прямиком к нему.

— Ну? Что тут, на хрен, творится, центурион?

— Пленник исчез, командир, — ответил, отсалютовав, Макрон.

— Знаю. Изволь объяснить, как. Ты был в ответе за него.

— Так точно! Я приказал центуриону Миницию караулить Аякса всю ночь, глаз с него не спускать, но не причинять никакого вреда. Два человека стояли на часах у трапа. Вроде бы все было предусмотрено.

— Да только оба они, и караульный, и пленник, пропали бесследно, — покачал головой Веспасиан. — Отличная работа, центурион!

Макрон промолчал.

— Когда ты узнал обо всем этом?

— Перед самым рассветом, командир. Пошел сюда с центурионом Катоном, отпустить Миниция с часовыми и забрать пленника. Часовых у трапа не оказалось, и я сразу понял: что-то не так.

— Сообразительный! А где сейчас Катон?

— В трюме, командир. Там, где содержался пленник.

— Пойдем, покажешь.

Макрон повел префекта вниз, под палубу, наклонившись, чтобы не приложиться головой о деревянный комингс. Они спустились в темноту, и Веспасиан сморщился: в нос ему ударил запах днища. На палубе запашок тоже стоял еще тот, однако здесь, внизу, в закрытом помещении, он казался непереносимым. Оставалось лишь дивиться тому, как люди могут работать в таких условиях. Сверху сквозь палубную решетку проникал неровный свет, позволивший рассмотреть фигуру Катона, склонившегося над одним из массивных рангоутных ребер.

— Катон, — окликнул его Макрон. — Префект пришел.

Катон мигом выпрямился по стойке «смирно», но подавшись вперед, чтобы не приложиться головой к палубе, и отсалютовал. Ответив на приветствие, Веспасиан оглядел тесный трюм.

— Это здесь держали пленника?

— Так точно, командир. Вот на этой штуковине, — Катон кивнул на валявшееся под ногами железное кольцо, рядом с которым валялся большой гвоздь. — Вот, кто-то пытался устроить себе постель. — Молодой центурион указал на застланные парусиной мотки веревок по другую сторону трюма. — Должно быть, там устроился центурион Миниций.

— Это я понимаю. Что здесь произошло?

Катон пожал плечами.

— С уверенностью судить не берусь, командир.

— Ладно, — терпеливо произнес Веспасиан. — Как ты думаешь, что здесь могло произойти?

Катон присел на корточки и поднял железное кольцо, а потом указал то место на деревянном ребре, где виднелось окруженное торчащими мелкими щепками отверстие.

— Он был прикован цепью к этому кольцу, командир, а оно привинчено к распорке. Должно быть, парень дождался, пока Миниций уснет, а потом с помощью гвоздя выковырял штырь.

Веспасиан осмотрел отверстие и кивнул.

— А что, по-твоему, случилось с Миницием?

— Трудно сказать, командир. Крови нигде не видно.

— А мог пленник выбросить центуриона за борт?

Катон кивнул на Макрона.

— Мы думали о такой возможности, командир. То же самое могло случиться и с часовыми, поэтому я послал людей проплыть вокруг корпуса. Тут неглубоко, вода чистая, так что дно видно хорошо. Трупов там нет. Полагаю, Аякс взял Миниция с собой.

— Пленник? Зачем?

— Возможно, на тот случай, если в заливе они наткнутся на сторожевые лодки.

Веспасиан посмотрел на него с сомнением.

— Маловероятно… Если только Миниций не убрался по своей воле.

Макрон поежился.

— Командир, ты считаешь, что он мог помочь пленнику бежать? Но почему?

— Погоди, — прервал его Катон. — Аякс сбежал. Как объяснить то, что кольцо вывернуто из ребра? Кто-то ведь это сделал.