— Ну, кто смелый? Давайте!
Веревка позади него дрожала: по ней взбирался следующий римлянин. Один из пиратов с криком устремился к Макрону, целя в него мечом. Топор обрушился ему на предплечье, чуть выше запястья, и отсеченная кисть, так и не выпустив рукоять, со стуком упала на палубу. Пинком отбросив кричащего от боли врага в сторону, Макрон ринулся на его приспешников. Один из них вскинул навстречу топору маленький щит, но удар оказался таким сильным, что враг отлетел в сторону, упал и покатился по палубе. Центурион занес топор для нового удара: один из оставшихся пиратов, повернувшись, бросился бежать — не иначе как на поиски не столь грозного противника. Но другой полоснул Макрона по груди тонким, кривым клинком. Удар рассек плащ, тунику и плоть: ощущение было такое, словно грудь обожгло раскаленным докрасна железом.
Выругавшись сквозь стиснутые зубы, Макрон отскочил обратно к корабельному борту. Пират, ухмыляясь, прыгнул на него, целя мечом в горло, но взобравшийся в этот миг на бортовое ограждение боец корабельной пехоты отбил клинок в сторону копьем, спрыгнул на палубу и залепил пирату кулаком в лицо, сбив его с ног. Тут же перехватив копье, римлянин вонзил его упавшему врагу прямо в сердце, вырвал из раны и огляделся в поисках следующего врага.
Бойцы, соскакивая один за другим, разворачивались на палубе, так что Макрон позволил себе взглянуть на собственную рану. Рассеченная на груди туника пропиталась кровью. Снова выругавшись, он бросил на палубу топор, скинул плащ, осторожно прощупал рану и скривился от боли, ощутив под пальцами лоскут кожи. Разрез на груди был неглубоким, но длинным и сильно кровоточил.
— Это хреново, — проворчал Макрон, стягивая через голову тунику.
Вытащив меч, он отрезал от нее полосу ткани и обмотал ею грудь — плотно, чтобы умерить кровотечение, но не настолько туго, чтобы это затрудняло дыхание.
Все больше бойцов перебирались на палубу и вступали в бой. Пиратов теснили к корме. Однако, как заметил Макрон, эта команда дралась ожесточенно и слаженно, исполненная мрачной решимости спасти свое судно. Даже когда римляне превзошли их числом, пираты отходили к корме медленно, уступая каждую пядь лишь с боем. Три корабельных пехотинца пали, и прямо на глазах у Макрона на палубу рухнули еще двое: одному подсекли поджилки, а другому засадили прямо в глаз широкий кинжал.
— Вперед, ребята! — закричал Макрон своим людям. — Задайте им!
Так или иначе, со временем численное превосходство римлян решило дело. Сомкнув щиты, они навалились на пиратов своим весом, нанося колющие удары, когда те, пытаясь устоять под напором, оказывались в пределах досягаемости коротких мечей. Сапоги бойцов скользили по залитой кровью палубе. Один за другим пираты падали, и скоро на корме осталась лишь горстка защитников. Те еще держались, но это не помешало Макрону отрядить бойцов в трюм, чтобы поджечь судно. Спустя мгновение снизу донесся громкий шум, и центурион, придерживая повязку, крикнул в проход:
— Эй, что там у вас?
Один из бойцов выглянул наружу и, щурясь на солнце, доложил:
— Пленники, командир. Под замком.
— Выпускайте их! Ломайте запоры и выпускайте!
— Есть, командир!
Боец нырнул под палубу, и оттуда донесся треск ломающегося дерева. Римляне еще приканчивали последних пиратов, а из главного люка на палубу стали выбираться оборванные, грязные люди. Прикрывая глаза от солнечного света, они растерянно озирались по сторонам. Макрон указал им в сторону борта.
— Живо с корабля! — прокричал он. — Перебирайтесь на либурну. Эту посудину мы подожгли. Шевелитесь!
Снизу уже доносилось потрескивание пламени, наверх начал пробиваться дым. Матросы, корабельные пехотинцы и освобожденные пленники поспешили перелезть на римский корабль. Ожидая своей очереди у троса, Макрон снова оглядел залив. Четыре корабля были объяты пламенем. Трирема, захваченная им незадолго до этого, полыхала так, что жар чувствовался даже на таком расстоянии. Еще на четырех судах продолжались схватки: бойцы теснили пиратов. Один из пиратских кораблей пытался уйти из зоны боевых действий: его немногочисленная команда отчаянно налегала на весла.
А вот на берегу теснились люди, торопливо спускавшие на воду маленькие лодки. Некоторые из них уже неслись по водной глади к ближайшим судам, еще остававшимся в руках пиратов. Расчеты катапульт в цитадели поспешно разворачивали и наводили боевые машины. Поднимавшийся дым говорил о подготовке зажигательных зарядов.
Поняв, что враги готовят обстрел, Макрон усмехнулся: пусть себе стреляют. В такой сутолоке шансов поразить римский корабль у них не больше, чем свой собственный.
Так или иначе, спустя мгновение над водой раздался глухой стук, и Макрон увидел прочертивший небо огненный шар. Взлетевший по дуге из цитадели и нацеленный, казалось, прямо в Макрона, он, достигнув высшей точки, начал стремительно снижаться. Рев пламени заглушил звуки битвы.
Но в результате снаряд с плеском и шипением упал в море примерно в дюжине локтей от биремы.
— Хрен собачий! — выругался один из бойцов. — С первой попытки чуть не попали. Если и дальше так пойдет, мы покойники.
— Им просто повезло, — заявил Макрон с деланым спокойствием. — Вот увидишь, в следующий раз они промажут на милю.
— Мне бы не хотелось торчать здесь, чтобы проверить, так ли это, командир, — буркнул боец.
Макрон рассмеялся.
— Мне тоже. Давай-ка убираться отсюда.
Как только все вернулись на либурну, Децим приказал отчаливать, и Макрон указал ему на ближайший римский корабль, команда которого еще вела бой на палубе пиратской биремы.
— Туда. Подойдем с другого борта и покончим с ними.
— Есть, командир! — Взглянув на окровавленную повязку на груди центуриона, Децим озабоченно осведомился: — Ты в порядке?
— А что, на хрен, не видно, в каком я порядке? Пришли ко мне лекаря и займись своим делом.
Триерарх вернулся на свое место рядом с рулевым, а Макрон сел, привалившись спиной к борту. На миг он почувствовал слабость, взгляд его затуманился, но центурион тут же собрался и сердито стукнул кулаком по дощатому настилу. Не хватало только, чтобы какая-то там рана помешала ему вести своих людей в бой. Сейчас этого допустить нельзя ни в коем случае. Он должен продержаться до тех пор, пока не появится Веспасиан, который покончит с пиратским отребьем.
Пока галера неслась к двум сцепленным биремам, подоспевший лекарь осторожно размотал на Макроне окровавленную тряпицу и наложил свежую льняную повязку. Пока он занимался своим делом, катапульты цитадели произвели еще несколько выстрелов, но ни в один римский корабль так и не попали, а либурна Макрона сейчас вообще находилась вне зоны обстрела. Потом метательные машины прекратили стрельбу, чтобы не попасть по наполненным людьми лодкам, двинувшимся во множестве к кораблям. Кто-то сообразительный приказал им не приближаться к судам, на борту которых уже полыхали пожары или шел бой, а высаживаться на стоявшие на якорях, еще не захваченные римлянам корабли и готовить их к сражению. Когда все эти суда со множеством разъяренных, жаждущих мести людей на палубах обратятся против эскадры Макрона, у них будет преимущество два к одному. Нужно было что-то делать, чтобы улучшить свои шансы.