– Труби общий сбор!
Трубные звуки прокатились над рядами палаток. Все остававшиеся там солдаты повыскакивали на дневной свет и, хлюпая по грязи, заторопились к месту построения у вала, с внутренней стороны. Центурионы заняли места перед своими подразделениями, в то время как оптионы проводили быструю перекличку, проверяя наличие состава. Центурию Катона, лишившуюся и командира, и исполняющего его обязанности, Макрон взял на себя.
В скором времени командиры доложили о результатах проверки Максимию.
– Что, отсутствует один Фигул? Но часовые говорят, их было двое.
– Может, у них в глазах двоилось? – с улыбкой предположил Макрон. – Перебрали или еще что.
– Мне они пьяными не показались, – пробормотал центурион Туллий.
– Нет, – согласился с ним Максимий. – Они не пили. Похоже, один из тех, кто помогал осужденным бежать, остался в лагере. Он здесь, среди нас.
– А может, и нет, командир, – встрял Макрон. – Вдруг это был кто-то из рабов?
– Да… ты прав. Пошли кого-нибудь, пусть рабов тоже пересчитают.
Они ожидали результата, когда Макрон вдруг заметил, как на лице его начальника отразилось беспокойство, а посмотрев следом за ним в сторону главного лагеря, мигом понял причину.
– Думаю, легата долго ждать не придется. – Максимий фыркнул и издал горький смешок. – Легата, командующего и Первые когорты всех легионов. Нас выставят на всеобщее посмешище.
– Сомневаюсь, чтобы легат стал смеяться, – хмуро заметил Туллий. – Скорее, он зажарит наши яйца себе на завтрак.
Макрон кивнул.
– И это еще если нам повезет.
В это время за рекой запели трубы, возвещавшие утреннюю смену караула и официальное начало нового дня. А спустя миг трубы еще громче грянули в расположении Второго легиона. Максимий и его командиры нервно переглянулись. Солдаты когорт, отобранные для того, чтобы присутствовать при казни, должно быть, торопливо натягивали туники и надевали доспехи. Учитывая, сколько времени им потребуется, чтобы полностью собраться, пересечь реку и построиться на открытой площадке перед валами лагеря Второго легиона, у Максимия и его легионеров оставалось не более получаса до того, как правда выйдет наружу. После чего гнев высшего командования армии обрушится на них подобно камнепаду.
– К прибытию легата – на караул! – раздался возглас дежурного оптиона у главных ворот.
Максимий понурился: вот-вот ему предстояло встретиться с Веспасианом, и ничего хорошего эта встреча не сулила. На миг Макрону даже стало его жалко, и он чуточку устыдился того, что устроил побег. Но он тут же вспомнил: вся полнота ответственности за беды, обрушившиеся на когорты, включая несправедливое осуждение на казнь Катона и других невинных людей, лежит именно на командире. Лицо Макрона посуровело, сердце сжалось от горестного презрения к старшему центуриону.
Дежурный оптион выкрикнул приказ открыть ворота и тут же сбежал вниз, чтобы занять место перед строем караула на въезде в маленький лагерь. Заскрипели бревна, створы разошлись внутрь, и в открывшийся проем было видно, как по размытой дороге приближается группа всадников, легат и несколько командиров из его штаба.
Максимий нервно пригладил челку и сморгнул с ресниц дождевые капли.
– Ну и ладно, раз деваться некуда, лучше пройти через все это, не откладывая. Вперед.
Центурионы Третьей когорты, буквально придавленные ужасом перед тем, как отреагирует на известие о бегстве приговоренных легат, медленно двинулись к воротам, ему навстречу. Их и без того унылое настроение усиливал надоедливый, непрекращающийся дождь.
Веспасиан скользнул взглядом по страже у ворот и, оценив бравый вид и экипировку караула, удовлетворенно кивнул. На сапогах, конечно, можно было углядеть пятнышко-другое грязи, но, учитывая погоду, это приемлемо. Он повернулся к оптиону:
– Молодец. Можешь их отпустить.
– Есть, командир!
Отдав честь, оптион четко повернулся к своим солдатам и громко, словно не стоял с ними рядом, а командовал парадом на плацу, выкрикнул приказ. Солдаты выслушали его, вытянувшись в струнку, а как только с формальностями было покончено, поспешили искать укрытие от дождя.
Легат мягко соскочил с седла на землю. Пятеро центурионов подтянулись и расправили плечи.
– Доброе утро. Надеюсь, все необходимые приготовления сделаны?
– Э… да, командир.
Веспасиан мигом уловил неуверенность в тоне докладчика и нахмурился.
– В чем дело?
Макрон, покосившись, увидел, как центурион Максимий беспомощно опустил голову.
– Командир, я вынужден с сожалением доложить, что осужденные скрылись.
На миг легат остолбенел, наморщив широкий лоб, и, лишь когда лошадь мотнула головой, дернув поводья, которые он все еще держал в руке, выдавил:
– Сбежали? И много их сбежало?
– Все, командир, – с содроганием ответил Максимий.
– Все? Что за бред, центурион? Как это может быть, чтобы все арестованные сбежали? Они ведь были под стражей, не так ли?
– Разумеется, командир.
– Ну и?..
– У осужденных нашлись пособники, которые напали на караульных. Их вырубили и связали, а арестантов освободили, и они ускользнули за валы.
– Полагаю, ты послал за ними погоню?
Максимий слабо покачал головой.
– Я сам только что узнал об этом, командир. Тревогу подняли на заре.
Легат сжал руку в кулак и на миг зажмурился, чтобы совладать с вызванной признанием командира когорты яростью, после чего осведомился:
– Ты не находишь, что было бы разумно послать кого-нибудь на их поиски прямо сейчас?
– Да, командир. Я мигом. Туллий, организуй все немедленно.
Центурион бегом помчался исполнять приказ, а Веспасиан щелкнул пальцами, подзывая своего старшего трибуна. Тот немедленно соскочил с седла и подбежал к легату.
– Плиний, тот разведывательный патруль не докладывал ни о чем необычном?
Трибун Плиний задумался, потом покачал головой:
– Никак нет, командир. Ничего особенного.
– Ладно. Вот что – возвращайся в лагерь и скажи им, чтобы снова садились в седла. Пусть прочешут местность к югу, западу и востоку от реки. Если наткнутся на кого-то из дезертиров, пусть пытаются захватить живьем и доставить назад, для осуществления наказания. Но если беглецы будут сопротивляться, я даю разведчикам разрешение убивать их на месте. Все понятно?
– Так точно, командир.
– Тогда исполняй. Вперед.
Трибун поспешил к своему коню, вскочил на него и, натянув поводья, с места в карьер поскакал к главному лагерю. Грязь из-под копыт полетела и на легата, и на центурионов Третьей когорты. Макрон моргнул, когда комок глины угодил ему в щеку.