Катон шагнул к гонцу.

— А как сам правитель? Тоже погиб?

— Нет. Был еще жив, когда я оставил Гортину. Но плох, очень плох. Ему перебило ноги. Он отослал меня назад с приказом центуриону Портиллусу.

— Мне?

— Да, господин. Теперь ты являешься высшей римской властью в Матале. Он приказал тебе принять здесь командование.

— Мне? — Глаза Портиллуса округлились от неожиданности и тревоги. — Неужели там нет никого старше меня чином… должен же найтись кто-то еще.

— Таковых нет, господин.

— Мне… мне надо подумать, — Портиллус отошел к окну и поглядел в него. — Мне нужно время, чтобы составить план… время, чтобы восстановить порядок. Я…

Он умолк, и плечи его поникли. Склонившись к Катону и Семпронию, Макрон пробормотал:

— Не назвал бы надежной эту пару рук.

— Ты прав, — ответил Семпроний. — Придется что-то предпринять. Прямо сейчас.

Глава 5

Кашлянув, сенатор шагнул к столу префекта.

— Центурион Портиллус!

Офицер торопливо повернулся, уловив командную нотку в голосе сенатора.

— Центурион Портиллус, в настоящей экстренной ситуации я возлагаю на себя обязанности правителя. А также верховное командование всеми армейскими и флотскими силами, присутствующими на Крите, начиная с твоей когорты. Ты понял?

Портиллус был явно изумлен подобным поворотом событий, как и все прочие в комнате. Судорожно глотнув и всплеснув руками, он проговорил:

— Но, господин, правитель, как ты только что слышал, назначил меня.

— Правитель действовал, исходя из того факта, что ты являешься старшим среди уцелевших офицеров. Он не мог знать, что на острове присутствую я или эти двое офицеров. Будучи центурионами легионов, они превосходят тебя в чине, а я, будучи сенатором, пользуюсь соответствующими полномочиями. Именно я являюсь подходящей заменой правителя Гирция и потому намереваюсь принять на себя верховное командование. Надеюсь, это понятно?

Портиллус кивнул и прикусил губу.

— Ты оспариваешь мое решение?

— Ну… словом, да, господин. Остается вопрос протокола.

— Протокола? — проворчал Макрон. — О чем это ты?

— Строго говоря, чтобы вступить на землю провинции, сенатор нуждается в разрешении императора, — нервным тоном продолжил Портиллус.

— Что? — возвысил голос Макрон. — Какую чушь ты несешь? Наш сраный корабль течет, словно решето. Куда еще мы могли бы приплыть? Или, по-твоему, нам следовало бы сперва доплюхать до Рима, чтобы получить одобрение императора, который милостивым кивком разрешил бы нам ступить ногой на этот трижды поганый островок?

— Этого требуют правила, господин.

— Вот дерьмо! — возмутился Макрон. — Плевать на всякие правила, дурак.

Вмешался Семпроний.

— Центурион Портиллус совершенно правильно поднимает этот вопрос. Однако с учетом обстоятельств… чрезвычайных обстоятельств, я бы сказал… полагаю, что общепринятую процедуру можно проигнорировать. К тому же, — он повернулся к Портиллусу, — я уверен в том, что ты охотно переложил бы ответственность за когорту на старшего по званию офицера. Разве не так?

Портиллус склонил голову.

— Конечно, господин. Как прикажешь… — Посмотрев на застывшего возле двери гонца, он продолжил решительным тоном: — Однако я естественным образом хочу иметь твою расписку в том, что ты настоял на том, чтобы принять командование, и возлагаешь на себя полную ответственность за свои действия, господин.

— Как тебе угодно, ты получишь такую расписку, — ответил Семпроний, постаравшись изгнать из голоса презрение. — Итак, я принимаю командование. Ты согласен?

— Да, господин.

— Тогда начнем с восстановления порядка в Матале и оказания помощи всем, кто выжил при землетрясении. — Сенатор посмотрел на Катона и Макрона и на мгновение задумался, прежде чем принять решение. — Центурион Макрон, возлагаю на тебя заботу о порядке в Матале. Приказываю тебе сделать все необходимое для того, чтобы помочь местным жителям. Ты распоряжаешься всеми оставшимися запасами съестного и уцелевшими домами. Особое внимание уделяй спасению раненых и засыпанных в руинах. И никаких грабежей, подобных тому, что мы видели на пути сюда. Любыми средствами предотвращай подобные беззакония. Понятно?

— Да, господин.

— Хорошо. Тогда, центурион Катон, мы с тобой немедленно выезжаем в Гортину. Нужно посмотреть, что там осталось от властей провинции. И там нам придется задержаться, чтобы восстановить правление на Крите и управиться с этим хаосом.

Катон кивнул.

— Да, господин. А как быть с кораблем и теми, кто остался на борту?

Семпроний улыбнулся:

— Юлии там пока ничто не грозит.

— Но здесь она будет под более надежной охраной, господин.

— Конечно. Центурион Макрон позаботится и об этом.

Макрон потрепал друга по плечу.

— Доверься мне, брат.

— Можешь, кстати, позаботиться обо всех остальных матросах и пассажирах, — продолжил Семпроний. — Добавь их к составу когорты. Пусть они не солдаты, но люди надежные. Они более чем доказали, что на них можно положиться в беде.

— Я учту это.

— Моряки? — Центурион Портиллус покачал головой. — В Двенадцатой Испанской? Парни не потерпят этого, господин.

— Потерпят все, что я прикажу, — твердым тоном проговорил Макрон. — И судя по тому, что я видел, они окажутся желанной добавкой к бездельникам, валяющимся под стенами акрополя. А теперь, Портиллус, я хочу, чтобы всех солдат и офицеров созвали на построение. Пора познакомить их с новым командиром.

Как только Портиллус поспешил исполнять приказание, Семпроний пожал руку Макрона.

— Удачи тебе, центурион. Делай все возможное. Если что-то потребуется, посылай ко мне гонца в Гортину.

— Да, господин. И как долго ты намереваешься там остаться?

Подумав мгновение, Семпроний пожал плечами.

— Пока будет необходимо, наверное. Только богам известно, что мы там обнаружим и какова ситуация в остальной части провинции. Ознакомившись с ней, я пришлю тебе известие в Маталу.

Сенатор и Катон позаимствовали из кладовой префекта пару плащей, чтобы не замерзнуть во время ночной скачки в Гортину, выбрали двух лучших коней из конюшни, располагавшейся в углу между двух стен акрополя, и сели в седла. Когда обе лошади направились в сторону ворот, солдаты когорты уже строились под неодобрительным взглядом Макрона, остававшегося в тени колоннады базилики. Проезжая мимо, Катон повернулся в седле.