Последний из защитников в отчаянии бросил свое копье, чтобы проскользнуть в оставшийся зазор. Макрон подхватил оружие и всадил его в зазор. Створки с упругой дрожью ударили по древку так, что казалось, оно сейчас лопнет, как прутик. Попутно Макрон всадил меч в бок стражнику, который все еще не мог втиснуться в ворота, а когда тот упал, наконец всем весом обрушился на одну из створок.
— Ко мне! — проорал он через плечо. — Держать ворота!
Сзади уже проталкивались легионеры и кидались на тяжелое кованое дерево, а им в спины наддавливали другие, скребя для опоры калигами землю. Слева и справа от ворот осадные группы оперли о стены штурмовые лестницы, чтобы по ним карабкаться на укрепления. С той стороны стены слышались крики: командиры мятежников подгоняли людей, отчаянно пытаясь закрыть ворота и пресечь врагу доступ в город.
— Ну! — ревел Макрон. — Давите, жмите, ублюдки! Спиной, передом, всем, чем можно!
Вокруг ревели от натуги сбившиеся в кучу легионеры, изо всех сил налегая на ворота. Первую минуту створки немного, но заметно потеснили их до опасной отметки, когда в зазор уже не мог бы протиснуться человек. Затем, когда легионеров прибыло, а один из оптионов взялся отсчитывать ритм, римляне свели усилия защитников к нулю. Массивные створки замерли, стиснутые с обеих сторон свирепым нажимом защитников и нападающих. Было видно, как по обеим штурмовым лестницам взбираются первые легионеры. Вот передний попал в тускло-рыжие блики стенных факелов и оказался тут же снят выстрелами лучников над воротами, слетев вниз в темном оперении стрел. Но за ним уже карабкался следующий, прикрываясь на ходу щитом.
Макрон ощутил, что створка под натиском вроде как слегка поддается, а глянув в зазор, убедился, что створки и в самом деле разомкнулись пошире, а затем еще и еще. Сердце зажглось победной радостью, и он стал криками подбадривать людей, пыхтящих в усилии открыть ворота.
— Дело сдвинулось! Ну-ка, ребята, поднатужились! Давай еще!
Ноги Макрона изо всех сил скребли по истертым плитам мощеного прохода. Медленно, но верно римляне брали верх: тяжелые железные петли стонали под стойким неистовым натиском. Зазор, поначалу узкий, продолжал шириться; теперь с той стороны различались плотные ряды повстанцев. Вот ближний из них, заметив алый плюмаж центуриона, бросился в попытке поразить Макрона своим острым клинком. Тот вовремя откинул голову, и клинок, мелькнув возле нащечника шлема, втянулся обратно.
— Ого, — процедил Макрон, — так и убить можно.
Он предусмотрительно отстранился от пространства зазора и снова налег плечом на створку.
— Жмем, ребята! Осталось всего ничего!
Натиск был неотступен, и римляне все уверенней отыгрывали вершок за вершком. Как только в зазор мог уже пройти один человек, Макрон приказал тем, кто вблизи, охранять брешь от посягательств, но не спешить внутрь. Мятежников надо крушить сплошной волной, с полновесностью идущих сзади рядов, а не тщедушной цепочкой, которую, безусловно, рассекут и искромсают в первую же минуту после вступления в Пальмиру.
Кто-то из легионеров кинул в ширящийся проход дротик, и вот уже воздух наполнился всевозможными метательными снарядами: теми же дротиками, стрелами, камнями из пращей и из мостовой. Теперь брешь была уже достаточно широка для троих, и передние легионеры сомкнули щиты, прикрывая тех, кто по-прежнему теснил створки. Близилось время броска, и Макрон отстранился от полотнища ворот.
— Эй там, потесниться! Ты, займи мое место!
Он протолкнулся через людскую массу, уже обретающую строй, и взял на изготовку меч.
— По моей команде…
Легионеры вокруг напряглись, подняли щиты, приопустили головы, руки сжали рукояти мечей. Макрон сделал глубокий вдох:
— Вперед!
Он издал звериный вопль, моментально потонувший в оглушительном реве тех, кто напирал сзади; легионеры хлынули в город. Едва почувствовав натиск римлян, защитники оставили ворота, створки которых без встречного давления распахнулись и с треском ударились о стены, расплющив одного из повстанцев, не успевшего вовремя отскочить. Офицер, командующий обороной ворот, сумел собрать с полсотни воинов для встречного броска, и теперь они, издав свой боевой клич, метнулись навстречу легионерам, выставив свои более мелкие круглые щиты. Горстка защитников оказалась стиснута меж двумя прущими друг на друга лавинами и была смята и раздавлена в жутком оре, треске дерева, лязге металла и стоне плоти.
Макрон находился во втором ряду центурии, возглавляющей приступ; на миг у него мелькнул соблазн рвануться вперед и повести людей за собой. Однако рассудок возобладал: он, префект, командует тысячей человек. От него зависит, останутся они живы или нет, и было бы верхом безрассудства поступиться своей жизнью в этой стычке; эдакое преступное самолюбование. Макрон с глубоким вдохом упрятал меч в ножны и отошел от схватки на небольшое расстояние. Оглядевшись, он увидел, что фланговые центурии уже проникли по обе стороны ворот на стены и теперь выбивают из укреплений неприятеля, в то время как остальная колонна готовится пройти снизу в ворота. Он не увидел, а скорее почувствовал, как кто-то навис у него над плечом, и, резко обернувшись, увидел Балта, который, свесившись с седла, сказал:
— Истинно люди в легионах дерутся как львы.
Сказано было от души, и Макрон ощутил прилив гордости, а также — что греха таить — некоторого самодовольства, особенно после того унизительного спасения в пустыне отрядом князя. Впрочем, ощущение было мимолетным, и Макрон с прищуром глянул поверх голов дерущихся вдоль улицы, в направлении цитадели.
— Дело еще только началось, князь. Идти нам еще вон аж докуда.
— Это так, — улыбка сошла у Балта с лица. — Как только очистите эту улицу от нечестивцев, дальше воинов поведу я.
— Так и поступим… Извини, хлопот полон рот.
Макрон, повернувшись, зашагал туда, где кипела схватка. Перевес был на стороне штурмующих, что неудивительно: повстанцам хватало храбрости, но оружие их и доспехи были чересчур легки и не так годны для боя. Легионеры надвигались стеной широких щитов, при необходимости выставляя их вперед и тесня врага. А меж щитами алчными серебристыми языками мелькали лезвия коротких мечей, которые кололи и секли скопище тел, оттесняя повстанцев все дальше по улице. Толпа защитников начала подаваться назад — вначале неохотно, затем все быстрей, и вот они уже побежали, ныряя от погибели в проулки. Макрон удовлетворенно кивнул, наблюдая, как под мечами падают последние из тех, кому хватило храбрости или глупости продолжать сопротивление. И вот уже улица была в руках римлян.
— Первая центурия, перестроиться! — рявкнул центурион Гораций, и солдаты из трех колонн образовали четыре, тянущиеся вверх по улице. Когда в ворота прошла следующая центурия, Макрон дал указание командиру построиться за людьми Горация, а сам возвратился к Балту.
— Князь, надо бы, чтоб твои молодцы мелкими группами разместились между каждой из моих центурий.