Book.

— Что? — сердито вскинулась Боадика.

— Тихо! — шикнул Макрон, кивком указывая на остров. — Если мы найдем близких командующего, но сами не сумеем вернуться, кто-то же должен поскакать в легион и сообщить о случившемся.

— И каким же образом ты дашь мне знать о провале?

— Криком.

— А я услышу его?

— Плох тот центурион, у которого не луженая глотка, — ухмыльнулся Макрон. — Уж если я крикну, ты, будь спокойна, услышишь.

— Это уж точно, — пробормотал Катон.

— Но почему я? Оставь здесь оптиона. Тебе ведь нужна переводчица.

— Особой надобности в болтовне там не будет. Кроме того, мы с Празутагом кое-как понимаем друг друга. Он ведь по-нашему говорит, хотя не бойко и слов знает мало. Но ежели толковать по-простому, без затей, то он поймет меня, и я его тоже. Так или нет, дуболом?

Празутаг тряхнул космами.

— То-то. А ты, милая, держи ухо востро. Если кто из нас выкрикнет твое имя — это для тебя будет сигнал. Значит, мы их нашли. Не мешкай тогда ни мгновения. Беги к лошадям, бери одну и скачи как ветер. Доложишь обо всем Веспасиану.

— А что будет с вами? — спросила Боадика.

— Если кто-то из нас закричит, то, скорее всего, этот крик его будет последним.

Макрон поднял руку и мягко положил ее девушке на плечо:

— Тебе все понятно?

— Да.

— Ну раз так, то для ожидания это место подходит не хуже любого другого. В сумерках мы разденемся до туник и с одними мечами отправимся за Празутагом на остров.

— И наверное, просто для разнообразия, — тихо проворчал Макрон, — мы еще и по яйца в студеной воде.

Отвратительный запах, поднимавшийся от растревоженной болотной жижи, был таким сильным, что Катон с трудом подавлял тошноту.

Ничего более гадкого ему вдыхать ранее не доводилось. Так не воняло даже в дубильне под стенами Рима, которую он как-то посетил вместе с отцом. Здоровенные кожемяки глупо заржали, когда мальца в чистенькой придворной тунике вывернуло в бадью с овечьими потрохами.

Здесь, в зарослях, едкий запах гниющих растений смешивался со зловонием человеческих нечистот и смрадом разлагавшейся плоти. Катон прикрыл нос ладонью и сглотнул подступающий к горлу ком. Хорошо еще, что тьма скрывала всю дрянь, которую годами натаскивали сюда течения и ветра.

Впереди, за широким торсом Макрона, темнела гороподобная спина Празутага, прокладывавшего дорогу сквозь заросли. Стебли и ветви негромко шуршали по мере того, как бритт медленно перемещался от одной вехи к другой. Большая часть их была на местах, и Празутаг лишь единожды сбился с тропы, неожиданно вскрикнув и провалившись в подводную яму. Все трое застыли, ожидая, что на острове поднимут тревогу, но оттуда не донеслось ни звука. Когда вода успокоилась, Празутаг осторожно выбрался на мелкое место и, покосившись на центуриона, криво ухмыльнулся.

— Давно здесь не был, — шепотом сообщил он.

— Ну и на здоровье, — тихо отозвался Макрон. — А теперь лучше закрой рот и сосредоточься на деле.

Бритт непонимающе хмыкнул.

— Давай вперед!

— Ладно!

Наконец они выбрались к чистой воде, и Празутаг остановился. Остров по-прежнему казался очень далеким, однако Катон заметил, что на этом участке камыш был самым густым, и понял, почему Празутаг избрал для скрытного передвижения именно эту дорогу. Дальше из озера ничего не торчало — ни вех, ни коряг, какие могли подсказать, куда следует направляться, но великан, то и дело меняя позицию, смотрел не на топь, а на темневшую за ней сушу. Катон тоже поднял глаза и сумел разглядеть два голых, мертвых, близко стоящих сосновых ствола, возвышавшихся там над кронами прочих деревьев. Под определенным углом эти стволы сливались для наблюдателя воедино, и юноша понял, что как раз этот эффект и служил икену ориентиром. Через секунду Празутаг сместился влево и подал остальным знак сделать то же.

Медленно продвигаясь в мягко вихрящейся вокруг коленей воде, маленький отряд побрел к сгустившимся теням, обозначавшим остров друидов.

Когда они оставили камыши позади, вонь ослабла. Катон позволил себе сделать несколько глубоких вздохов. Дно под ногами было странно податливым и проседало, лишь иногда нога опиралась на твердую ветку. Оптион даже про себя подивился, как Празутагу вообще удалось соорудить эту невидимую тропу, но потом он решил, что она образовалась сама из осадка и топляков, а бритт лишь случайно нашарил ее и нашел ей хорошее применение. Эта мысль вызвала у Катона улыбку. Да, применение и впрямь неплохое. Правда, за него хитреца исключили из сообщества Темной Луны.

Мысль о друидах резко вернула его к настоящему. Мрачная тень острова все росла, заслоняя слабо светящееся ночное небо. Казалось, будто остров не стоит, где стоял, а словно плывет навстречу незваным гостям по волнам густеющего над топью тумана. Это производило зловещее впечатление, и Катон мигом припомнил, как искажалось лицо Празутага при разговорах о тайном прибежище черных жрецов. Ужас стоял в глазах великана, а ведь такого отважного воина нелегко запугать. Практически невозможно. Чем же тогда так страшат его эти места? Богатое воображение юноши тут же принялось строить предположения, от которых по спине его сверху вниз пополз ледяной холодок. Оптион поежился и мысленно выругал себя за всколыхнувшиеся в нем суеверные бредни, но в молчаливом скольжении по темной воде его обостренный слух продолжал ловить каждый звук. Только немалым усилием воли ему удалось убедить себя, что тени, колеблющиеся в отдалении, отбрасывают не кошмарные демоны, охраняющие священную рощу, а просто обыкновенные заросли ивняка.

Они уже настолько приблизились к берегу, что самые длинные ветви деревьев нависали над ними. Поглядев сквозь них вверх, за пеленою тумана Катон уловил блеск холодных немигающих звезд. Повернувшись, он бросил взгляд назад, туда, где была Боадика, и вдруг подумал, увидятся ли они с ней еще хоть раз. И неожиданно поймал себя на том, что ему этого очень хочется. Чувство было столь сильным, что юноша замер на месте.

Он вздрогнул, когда Макрон схватил его за руку, и с плеском отпрянул.

— Тихо! — шикнул Макрон. — Или ты хочешь, чтобы каждый друид узнал о нашем прибытии?

— Виноват, командир.

Макрон поглядел на Празутага. Тот тоже остановился и что-то под нос бормотал. Слова были непонятными, но напевными и вовсе не походили на обычную речь. Макрон догадался, что икен молится или творит заклинание. Когда бритт умолк, центурион мягко коснулся его плеча.

— Двигаем дальше, парень.

Какое-то время Празутаг смотрел на него, молчаливый и неподвижный, как камень, а потом тяжело кивнул и снова побрел вперед. К берегу, укрепленному длинным плетнем, чьи деревянные колья вздымались на пару локтей над водой. С плеском, казавшимся пугающе громким, они выкарабкались на сушу. Празутаг встревоженно вгляделся в черноту леса, уверенный, что их кто-нибудь да услышал, но ничего там не обнаружил, кроме легкого шевеления веток. Где-то с минуту все трое стояли. Катон, дрожа от холода, ждал, когда Празутаг даст знак продолжить путь. Какое-то время они крались вдоль берега, пока не добрались до уходившей в чащу тропы. Юноше вдруг показалось, будто его обдало холодом, хотя над озером царил полный штиль.