— Завтрашнее заседание начнется с перекрестного допроса этого свидетеля, — объявила она. — Благодарю всех присутствующих за активное внимание к представленным свидетельствам. Сейчас мы разойдемся и снова встретимся ровно в девять часов утра. Еще раз прошу присяжных не смотреть программы новостей, в которых…
— Ваша честь? — подал голос адвокат.
Я поднял голову от бумаг.
Брайтман обернулась:
— Да, мистер Ройс?
— Прошу прощения, судья Брайтман, что прерываю, но, по моим часам, сейчас еще только без десяти пять, а я знаю, что вы хотели использовать время как можно эффективнее. Я хотел бы провести перекрестный допрос свидетеля прямо сейчас.
Брайтман бросила взгляд на Этуотер, которая все еще сидела на свидетельском месте.
— Мистер Ройс, может быть, лучше начать завтра, чем прерывать допрос? Мы работаем только до пяти часов, и нарушать распорядок я не позволю.
— Да, ваша честь, я понимаю, но и сам не хочу его нарушать. Я закончу ровно в пять, и свидетелю не придется возвращаться сюда завтра.
Брайтман посмотрела на него с удивлением.
— Мисс Этуотер — один из ключевых свидетелей обвинения, мистер Ройс. Неужели вам хватит для перекрестного допроса пяти минут?
— Ваша честь, конечно, это зависит от продолжительности ответов, но у меня всего лишь несколько вопросов.
— Хорошо, приступайте.
Ройс быстро вышел к трибуне. Я пребывал в еще большей растерянности, чем судья. Все ожидали, что перекрестный допрос Этуотер займет большую часть утреннего заседания. Что же задумал Клайв? У него в свидетельском списке был свой эксперт по ДНК, но я бы на его месте все равно не дал свидетелю противной стороны уйти без потерь.
— Мисс Этуотер, — начал он, — ваши тесты, анализ ДНК и работа с образцами подсказали вам, как эти образцы попали в кабину тягача?
Чтобы протянуть время, Этуотер попросила повторить вопрос, но так ничего и не придумала.
— Мисс Этуотер, — нетерпеливо спросила Брайтман, — вы можете ответить.
— Мм… боюсь, ответ отрицательный. Моя работа никак не касалась того, как волосы попали в машину. Определять это — не моя обязанность.
— Благодарю вас, — усмехнулся Ройс. — Значит, вы не можете сказать присяжным, как волосы жертвы, которые вы так умело идентифицировали, попали в кабину тягача или кто их туда…
— Протестую! — Я вскочил с места. — Факт вне доказательной базы.
— Суд поддерживает протест, — сказала Брайтман, — переформулируйте вопрос.
— Да, ваша честь… Значит, мисс Этуотер, у вас нет никаких собственных соображений по поводу того, как волосы, которые вы исследовали, оказались в кабине тягача, верно?
— Да, верно.
— То есть вы утверждаете, что найденные волосы принадлежали Мелиссе Лэнди, но не можете сказать, как они оказались на сиденье?
Я снова встал:
— Возражаю! Вопрос содержит в себе ответ.
— Думаю, свидетель может ответить, — покачала головой Брайтман. — Мисс Этуотер?
— Да, верно. Я не могу ничего утверждать по поводу того, как волосы там оказались.
— Спасибо, больше вопросов нет.
Я взглянул на часы: без двух минут пять. Еще есть возможность, чтобы вернуть мысли присяжных на правильные рельсы. Надо что-то быстро придумать…
— Вопросы, мистер Холлер?
— Сейчас, ваша честь. — Я наклонился к уху Мэгги: — Что сказать?
— Ничего, — прошептала она, — только еще больше испортишь. Ты сказал все, что хотел, он тоже. Оставь как есть.
Что-то во мне сопротивлялось такому решению, но никаких идей в голову не приходило.
— Мистер Холлер? — В голосе судьи сквозило раздражение.
Я вздохнул:
— У меня нет вопросов, ваша честь.
— Отлично, тогда на сегодняшний день все. Суд снова соберется завтра в девять утра. Еще раз настоятельно прошу присяжных не смотреть телепрограммы и не читать газеты с репортажами о процессе, а также не разговаривать на эту тему с друзьями и знакомыми. Всем спокойной ночи!
Присяжные стали покидать зал. Ряды публики стремительно пустели. Я бросил взгляд через проход — Ройс принимал поздравления Джессапа, оба светились улыбками. Я ощущал ком в горле, чувствуя себя вратарем, пропустившим мяч между ног в последнюю минуту матча.
Вставать не хотелось, я сидел и ждал.
— Ты идешь? — окликнула меня Мэгги.
— Да. Встретимся в офисе?
— Мы можем пойти туда вместе.
— Я сейчас плохая компания, Мэг.
— Холлер, не валяй дурака, у тебя был прекрасный день — у нас с тобой. Ройс блистал всего десять минут, и присяжные это поняли.
— Ладно, сейчас, я только немного посижу.
Она сдалась и пошла к выходу из пустого зала. Я придвинул к себе оставшуюся на столе папку с материалами и приоткрыл ее. На меня глянуло улыбающееся детское лицо Мелиссы Лэнди. Она не была похожа на мою дочь, но мне почему-то сразу вспомнилась Хейли.
Я мысленно поклялся, что никогда не позволю Ройсу себя перехитрить.
Вскоре в зале выключили свет.
Вторник, 6 апреля, 22:15.
Босх стоял у качелей на пляже в четверти мили южнее пирса Санта-Моника. Цветные огоньки колеса обозрения вдали весело плясали, отражаясь в черных тихоокеанских волнах. Парк развлечений закрылся пятнадцать минут назад, но световое шоу работало всю ночь, и яркие, постоянно меняющиеся картинки создавали гипнотический эффект среди холодной тьмы.
Гарри достал телефон и набрал номер диспетчера особого отдела.
— Это опять Босх. Как там наш приятель?
— Похоже, решил отдохнуть. Здорово, видать, вы его вымотали на сегодняшнем слушании. Из суда он заскочил в «Ральфс» за продуктами и отправился прямо домой, с тех пор не выходил. За последние пять ночей первый раз такое.
— Хорошо, только не слишком расслабляйтесь. Задняя дверь под присмотром?
— И окна, и машина, и велосипед… Мы в курсе, детектив, не волнуйтесь.
— О'кей. Звоните, если тронется с места.
— Непременно.
Босх убрал телефон и пошел вдоль пляжа. Ветер вовсю задувал с моря, поднимая мелкий песок и бросая в глаза. Гигантский пирс впереди напоминал авианосец, выброшенный на берег. Помимо просторной автостоянки, множества ресторанчиков и сувенирных лавок, там уместились даже «американские горки» и колесо обозрения. На дальней оконечности начинался обычный пирс с магазином рыболовных принадлежностей, конторой управляющего и еще одним рестораном. Конструкцию поддерживал целый лес деревянных свай, уходивших больше чем на двести метров в холодные глубины океана.