Я положил трубку и громко расхохотался. У меня было в тот вечер прекрасное настроение. Потом я сидел за компьютером, просматривая документы. Через час начал волноваться, через два стал звонить Мартину. Его телефон был отключен, чего раньше никогда не случалось. Еще через час я не выдержал и, спустившись в гараж, находившийся под домом, сел в свой внедорожник «БМВ» и поехал домой к Мартину. Дверь была закрыта, и мне никто не отвечал. Только тогда вспомнил, что не взял с собой его вторые ключи, которые всегда лежали у меня в ящике письменного стола. Вернулся к себе, забрал ключи и снова приехал к Мартину. Он жил достаточно далеко от меня, на Хорошевском шоссе, и я едва не попал в аварию, когда однажды попытался обогнать «Ситроен», не дававший мне дорогу. За рулем, конечно, сидела женщина, недоуменно взглянувшая на мое рассерженное лицо. Она даже не поняла, почему я злился.
Поднявшись на восьмой этаж, открыл дверь и вошел в двухкомнатную квартиру Мартина. С первого взгляда понял, что здесь произошло нечто непредвиденное. Вещи были разбросаны по всей квартире, а на полу кухни свежие пятна крови. Я тяжело опустился на стул, размышляя, как быть. Нужно звонить в полицию. Ведь Мартин не мог исчезнуть, не сказав мне ни слова. В этом я был убежден.
Можно представить внимание читателей к подобной теме. Сразу живой интерес и поиск любимой «клубнички». Очередной рассказ о том, как жена наставила рога своему незадачливому мужу, если роман называется «Рогоносец». Всегда забавно и очень смешно… И радостно, что это приключилось с кем-то…
Но от подобной участи почти никто не застрахован. В этом конкретном случае речь идет о процессах гораздо более сложных и не всегда понятных и принимаемых обычными людьми.
Нафис Давлетгаров родился в семьдесят первом году в Казани, а через девять лет его семья переехала в Москву. Отец главного героя был одним из руководителей профсоюзного движения в автономной республике, и его перевели в Москву на должность одного из секретарей ВЦСПС. Тогда это была очень большая должность. И, конечно, сразу все переменилось.
Отцу Нафиса Закиру Давлетгарову исполнилось в восемьдесят первом году только сорок пять лет. Наверное, он сам не ожидал подобного взлета. Но так «легли карты» и определилась судьба. Умер один из секретарей ВЦСПС, который был родом из Казахстана. Нужен был на его место мусульманин, нацмен, работавший в профсоюзном движении достаточно давно. Это была своеобразная национальная политика большого государства. Повсюду должны работать представители разных народов и этносов. Перебрали многих, как и полагалось в подобных случаях, выдвигая их из резерва. Были реальные кандидатуры из Киргизии и Азербайджана. Но первый не прошел из-за своей анкеты: брат его жены имел судимость, о чем стало известно в вышестоящих органах. Для Киргизии он вполне подходил, а для деятеля всесоюзного масштаба не годился. Оставался претендент из Баку. У него все было в порядке, хорошая анкета, трое детей, прекрасный послужной список. Все было готово к утверждению почти идеального кандидата. Но он был моложе Закира Давлетгарова на четыре года и допустил существенную ошибку. Узнав о том, что его выдвигают на всесоюзную должность, не сумел скрыть возможный факт своего назначения – сразу пошли анонимки… Вспомнили все. И его отца, который, оказывается, имел партийные взыскания… И его двоюродного брата – цеховика, который материально поддерживал своего высокопоставленного родственника. В общем, анонимками завалили не только ВЦСПС, но и ЦК КПСС. ВЦСПС – так назывался Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов, а ЦК КПСС был соответственно Центральным комитетом Коммунистической партии Советского Союза.
В Казани семья Давлетгаровых занимала хорошую пятикомнатную квартиру… В Москве им сразу выделили еще большую пятикомнатную квартиру на улице Грановского. Говорили, что раньше там жил какой-то маршал, супруга которого сама попросила выделить ей две квартиры в разных районах города. У нее были напряженные отношения с детьми маршала от первого брака…
Но за два месяца до этого решено было рассмотреть кандидатуру Закира Давлетгарова, который тоже подходил по всем параметрам. После того как отпали азербайджанец и киргиз, решено было взять татарского профсоюзного деятеля. Супруга Закира Давлетгарова была украинкой, звали ее Натальей Григорьевной. Трое детей… Муж прекрасно говорил по-русски, учился в Москве, окончив с отличием исторический факультет МГУ, а через несколько лет еще и высшие профсоюзные курсы. Был кандидатом наук, депутатом автономной республики. В общем, подходил по всем статьям. И поэтому, когда отпали кандидатуры от Киргизии и Азербайджана, решено было утвердить претендента от Татарской автономной республики. Тогда республика еще не была Татарстаном, как ее потом стали называть.
Со своей супругой Закир Давлетгаров познакомился в Москве, когда она была студенткой Московского авиационного института. Наталья с отличием окончила школу в Харькове и поступила в такой престижный институт, получив пятерку на первом вступительном экзамене. В те времена подобные метаморфозы еще были возможны. Они познакомились, когда Наталья Суховецкая училась на третьем курсе, а ее будущий муж на пятом – уже оканчивал исторический факультет университета. Потом он уехал по распределению в Казань, а она осталась учиться в Москве. Через два года Наталья Суховецкая получила распределение куда-то на Дальний Восток, там в эти годы создавалось новое проектное бюро, связанное с авиацией. Но как раз в это время в Москву приехал Закир Давлетгаров, с которым она переписывалась все эти годы. Он почти сразу сделал ей предложение. У нее был достаточно простой выбор. Либо улететь на Дальний Восток, либо выходить замуж и переезжать в Казань, где для нее тоже была работа. Она выбрала второй вариант. Он был высокого роста, красивый, с пышной копной черных волосы, мужественным обликом, рельефным, словно вылепленным лицом, живыми блестящими глазами, носил черную щеточку щегольских усов, делавших его похожим на актера. Достаточно сказать, что все ее подруги в душе очень завидовали Наташе, сумевшей отхватить такого красивого парня.
Ему было двадцать четыре, ей двадцать два года. Это было в шестидесятом году. Говорят, что шестидесятые годы вообще были лучшими годами в истории исчезнувшей большой страны. Появилось целое поколение новых писателей, художников, актеров, режиссеров, композиторов. Даже появился термин – «шестидесятники». Подобного поколения больше не будет в истории. Наверное, их отцы «двадцатитысячники» были такими же – неисправимыми романтиками и героями. Но почти все они погибли в сороковые годы. Страшная статистика утверждает, что только трое из ста человек, родившихся в двадцать третьем или двадцать четвертом годах, дожили до сорок шестого. Это было поколение мальчиков, которые в восемнадцать лет уходили на фронт, чтобы своими телами преградить путь врагу и вырвать победу в самой страшной войне в истории человечества.
Через два года, в шестьдесят втором, у Давлетгаровых родилась старшая дочь Дания. Еще через два года вторая дочь – Валида. Очевидно, молодые супруги решили на этом остановиться. В те годы было принято иметь не больше двоих детей. Но через шесть лет молодая женщина почувствовала, что ждет очередного ребенка. Увлеклись… а может, отец действительно хотел мальчика, как обычно все отцы в любой татарской, да и не только татарской семье. В феврале семьдесят первого года на свет появился еще ребенок, когда его старшей сестре Дании было уже десять, а другой сестре, Валиде – восемь. Мальчика назвали Нафисом, что по-татарски означает красивый. Говорили, что он действительно был симпатичным мальчиком в детстве. И конечно, сразу попал в руки своей украинской бабушки, которая переехала в Казань еще задолго до его рождения, в руки своей мамы и двух старших сестер. Таким образом, мальчик рос в окружении любящих женщин, что сказалось и на его воспитании, и на его дальнейшей судьбе.