– Нет, спасибо, я пока не готова выйти из дома.
– Я подожду.
– Макс, езжай уже, а?
– Дистанцируешься от меня... Почему?
– Ты как-то уж очень поспешно пытаешься со мной сблизится... Зачем?
– А ты еще не поняла?
– Все же надумал стать шпионом в стане врага?
Макс посмотрел на нее с укором и после паузы проговорил:
– Я хочу быть с тобой. Хочу вернуть все назад. Хотя нет, не так... Вернуть ничего нельзя, надо начать сначала. Как с чистого листа.
– А это сделать еще сложнее.
– Но можно ведь попытаться?
– Не вижу причины.
– Ты серьезно? – нахмурился Малахов.
– Более чем.
– То есть у тебя никаких чувств ко мне не осталось?
Алина видела, что Макс ждет от нее опровержения. Как минимум ответа: «Нет, конечно, остались». А возможно, какой-нибудь банальности, типа: «Ты для меня всегда будешь первым и самым лучшим...» Бальзамом на душу пролилось бы признание в любви. Да только Алина не собиралась тешить его самолюбие. Она не верила Малахову. Ни на грош не верила! Да и не чувствовала к нему ничего. Впервые за долгие годы...
«Освободилась!» – возликовала Алина мысленно. И тут вдруг поняла, что выжженная пустыня, которая была внутри нее, уже не так безжизненна. То здесь, то там, сквозь пепел, проклевывалось нечто свежее, жизнеспособное... Еще не любовь, но надежда на нее... И тот уголек, что был на месте сердца, начал раскаляться и ало пылать...
– Почему ты молчишь? – капризно спросил Макс. – И почему у тебя такое лицо, будто ты впервые меня видишь?
– А ведь правда... – задумчиво протянула Алина. – Как будто впервые.
– Ладно, не будем больше! – Малахов сдернул полотенце и стал быстро одеваться. – Какая-то ты сегодня странная. Точно не в себе!
Облачившись, он сунул в карман мобильник и подошел к Алине, чтобы поцеловать. Та подставила щеку.
– Пока, – бросил Макс, едва коснувшись ее губами. – Я позвоню.
И ушел.
Когда за Малаховым закрылась дверь, Алина облегченно выдохнула и пошла варить себе кофе.
В офис Алина прибыла в начале одиннадцатого. Могла бы и раньше, но решила не торопиться.
– Доброе утро! – поприветствовала начальницу секретарша Эля. – Кофе или чай?
– Чай, – ответила Алина и удивленно воззрилась на Эльвиру. – Что с тобой сегодня? Захворала, что ли?
– Нет, я в порядке.
Только тут до Алины дошло, что девушка убрала наращенные ресницы, и ее глаза без них казались больными.
– Знаешь, что, Эля... Пойди-ка наклей свои стрекозиные крылья назад. С ними тебе лучше.
– Но это в салоне делается... А туда еще записаться надо. Да и денег стоит немалых.
– Тогда запишись и топай. Деньги на процедуру выпишешь в кассе.
– Я в обед, хорошо? – просияла Эля.
– Хорошо. А теперь чай тащи.
Радостная Эльвира поскакала к закуточку, где у нее стояли чайник, чашки и прочее. Но на полпути остановилась, обернулась и взволнованно спросила:
– А вы в курсе, что один из наших директоров в аварию попал?
– Нет. Кто именно?
– Я фамилии не знаю. Но он в центральном фитнес-клубе директорствует.
Алина мысленно пробежалась по списку клубов и их начальников, и ее как током ударило. Тот, что Эля назвала центральным, находился на Кутузовском проспекте и считался крупнейшим и самым доходным среди московских. А директором в нем был Давид.
– Что с ним случилось?
– С мотоцикла, говорят, упал.
– Серьезно расшибся?
– Я не в курсе.
– А кто в курсе?
– Спросите у Руслана Каримовича. Именно ему утром звонили из центрального клуба.
Алина развернулась на каблуках и направилась к кабинету брата. Не дойдя до двери, остановилась – услышала, как Руслан разговаривает по телефону, и навострила ушки.
– Я же просил не звонить мне в то время, когда я на работе, – шипел родственник в трубку. – Неужели это так трудно? Меня же подслушать могут...
Алина тут же спряталась за шкаф, порадовавшись тому, что секретарши Руслана нет на месте и ее присутствие здесь некому обнаружить.
Брат выглянул в приемную, осмотрелся и вернулся в кабинет, оставив дверь приоткрытой, чтобы услышать, если кто явится.
– Говорите скорее, пока никого нет, – выпалил Руслан и стал слушать. Через несколько секунд взорвался: – Нет, постойте, я тут ни при чем! Это вы прокололись! И, между прочим, я пострадал... Что? Нет, она не подозревает. Меня, по крайней мере, точно... Но вообще дело дрянь. Она частного детектива наняла зачем-то, и теперь довести начатое до конца будет крайне сложно...
Алина поняла, что речь идет о ней, и сердце ее екнуло. Какое дело Руслан собрался доводить до конца? Неужели решил избавиться от нее?
«А что? Очень даже вероятно... – поразмыслила Алина. – Руслану от моей смерти прямая выгода. Не зря Майкл записал его в главные подозреваемые – невзирая на излишний романтизм и неприспособленность к жизни, он очень неплохо разбирается в людях, чувствует их. Сколько раз я слышала от него – с таким-то господином не надо связываться. И всегда попадал в точку: тот человек оказывался ненадежным, а я запоздало понимала, что должна была прислушаться к мнению Майкла. Причем со временем он становится все более проницательным. Уж не знаю, в годах ли дело или в пережитых страданиях… А Руслан Майклу никогда не нравился. Гнилой он, говорил. И жестокий, несмотря на напускное добродушие. Да, дела ...»
– Когда, вы говорите? – услышала Алина очередную реплику брата и стряхнула с себя задумчивость. – Нет, вряд ли получится. Надо пока затаиться. Пусть все уляжется, а потом... У меня есть план. Устраним ее в пять секунд, так что комар носа не подточит...
И тут, в самый неподходящий момент, из коридора послышался голос возвращающейся секретарши Анны. Алина прыжком выскочила из-за шкафа, приземлившись аккурат возле двери. Выглянувший из своего кабинета Руслан решил, что сестра только вошла.
– Здорово! – воскликнул он. Телефон в его руке слегка задрожал. – Заходи, я сейчас, – сказал Алине. И затем в трубку: – Значит, мы договорились насчет тренажеров, да? Скидку делаете, как и обещали, двенадцать процентов? Отлично, созвонимся.
Руслан убрал телефон и выжидательно посмотрел на сестру. Алина видела, что он боится. Его глаза блуждали, а губы подрагивали.