– Тебе что-нибудь нужно? Молока, воды, чаю?
Она покачала головой.
– Может, ту тельняшку, которую ты хотела достать?
– Выкини ее вместе с постельным бельем. А мне дай, пожалуйста, пижаму. Она в комоде.
Давид сходил в спальню и принес то, о чем Алина просила. Она быстро облачилась в пижаму и сожалением протянула:
– Я буду скучать по своей майке. Мы с ней были неразлучны целых два года.
– Это небольшая цена за спокойствие.
– О чем ты?
– Раз Светлана перед смертью занималась сексом в твоей кровати, значит, ее совершенно точно убил муж. Кого бы еще, кроме него, она впустила в квартиру хозяйки, для того чтобы предаться плотским утехам? Постоянный любовник у нее вряд ли имелся, а случайного она наверняка не привела бы...
«Логично, – мысленно согласилась с ним Алина. – Света была очень здравомыслящей женщиной и не пригласила бы в квартиру чужака. Тем более для секса, ведь рисковать работой ради сомнительного удовольствия глупо…»
– Возможно, ты прав, – вынуждена была признать она.
– Конечно, я прав, – улыбнулся Давид. – А теперь спи...
Алина закрыла глаза. И уже через несколько секунд провалилась в сон.
Алина выпрыгнула из постели ровно в восемь утра. Она проспала. Поэтому необходимо было собраться не как обычно за час, а минут за двадцать. Сделать это было крайне сложно, ибо на такую банальную процедуру, как умывание, у нее уходило не менее четверти часа. А еще надо было привести в порядок волосы, тронуть блеском губы, пробежать пуховкой по лицу, повертеться перед зеркалом, любуясь плодами своего труда. Да и кофейку выпить не помешало бы. Но на все эти приятные и необходимые манипуляции Алина решила наплевать, ведь если она опоздает, ее тренерша Маргарита Эрнестовна весь день будет зла, как фурия, и не даст спокойно потренироваться, изводя своими придирками.
Алина наспех умылась, расчесала волосы, но губы все же подкрасила. И не забыла провести кисточкой с румянами по щекам. Видела бы ее мама, наверняка заворчала бы, что столь юной девушке косметика только вредит. Но Алина была с ней не согласна. Конечно, в семнадцать лет пользоваться тональным кремом еще рано, и жирные подводки рисовать неуместно, но чуть оживить губы, подчеркнуть скулы просто необходимо. Тем более, когда этих самых скул как будто и нет. Вот щеки есть – пухлые, не вяжущиеся с остальными чертами лица: маленьким носом, изящным подбородком, тонкими бровями. Будто щеки были позаимствованы у другой женщины, деревенской молочницы или пастушки.
Девушка крутанулась перед зеркалом, окинула себя взглядом. Вот фигура у нее – что надо. Длинные ноги, тонкая талия, красивые руки, натренированные многолетними упражнениями с ракеткой. А как великолепно она смотрится в своем теннисном костюмчике, особенно когда белая плиссированная юбка взмывает вверх, обнажая стройные бедра... Все же хорошо, что она упросила маму записать ее в секцию большого тенниса, а не какого-нибудь дзюдо, иначе к своим семнадцати годам была бы похожа на кряжистый пень или тумбочку на кривых ножках. Конечно, теннис требует колоссальных затрат – одна хорошая ракетка стоит, как двухкамерный холодильник, – но зато перспективы открываются... Алина мечтательно закрыла глаза, представив, как через год будет участвовать в Уимблдоне, как все будут ею восхищаться, и как сразу после дебютного и, естественно, победного матча какой-нибудь лорд пригласит ее на свидание.
Алина заставила себя вернуться к действительности. Мечты о славе, конечно, приятны, но если она опоздает на тренировку, вредная Маргарита может отстранить ее от предстоящего в конце месяца первенства Москвы, а тогда и Уимблдона ей не видать, как своих ушей.
Девушка, на бегу натягивая пуховик, вылетела из подъезда и припустила к метро. Она просто обязана успеть к началу тренировки! Иначе лекция о том, что смазливая мордашка не гарант жизненного успеха, ей обеспечена. Вообще Алина считала, что Маргарита Эрнестовна слишком строга и порой даже несправедлива к ней. А все почему? Да потому, что тренерша старая и страшная, она, несмотря на то, что когда-то была известной теннисисткой, так и не смогла сделать хорошую партию, оставшись в свои сорок старой девой, Алина же молода, красива, и мужики сходят по ней с ума. Так что причина каждодневных придирок не в скромных способностях ученицы, а в банальной женской зависти.
Подошел поезд. Алина заскочила в него, кинула сумку на сиденье, сама же осталась стоять – еще выпачкает свои белые брючки в какой-нибудь гадости, отстирывай их потом. Вообще к вещам Алина относилась очень бережно, носила их аккуратно и подолгу. А что поделаешь, если сама ты только что окончила школу, мама работает медсестрой, получая гроши, а отца у тебя отродясь не было?
– Девушка, с вами можно познакомиться?
Избитый вопрос прозвучал над ухом Алины, когда она уже собралась выходить.
– Нет, – автоматически буркнула девушка и придвинулась к двери.
– А почему?
Алина вскинула глаза на приставучего идиота, на поверку оказавшегося довольно симпатичным пареньком ее возраста, и отчеканила:
– Потому что.
После чего вышла, даже не глянув больше на расстроенного поклонника. Алина уже привыкла резко «отшивать» таких вот малолетних почитателей своей красоты. Они ей были ни к чему. Мужчины, с которых нечего взять, ее не интересовали. Уже лет в пятнадцать Алина поняла, что представителей сильного пола красит не атлетическая фигура или точеный профиль, а счет в банке. Поэтому молодые стройные студенты, интересные и милые сердцу ее ровесниц, ей были глубоко безразличны. Что они могут предложить Алине, красавице, умнице, спортсменке? Свое сердце? Обожание? Неуемный темперамент? Нет уж, увольте. Гораздо приятнее, когда у твоих ног весь мир. Пусть и положил его к этим самым ногам толстый, пожилой язвенник…
Алина вышла из метро. В лицо сразу ударил порыв ледяного ветра. А она-то и не заметила поначалу, до чего на улице промозгло. Что и не удивительно – осень.
Девушка надвинула на голову капюшон и, перепрыгивая через лужи, быстрым шагом двинулась к знакомому зданию спортшколы, в которой занималась уже восемь лет. Пришла сюда Алина по своей воле, а не как большинство детей, записанных в секцию по прихоти родителей, мечтавших о головокружительной карьере своих чад. Помнится, мама ее долго отговаривала, заманивала в хореографию или на гимнастику, но Алина бредила теннисом. И видела себя только на корте. Причем сама не знала, почему именно на нем. Ведь тогда, восемь лет назад, теннис не был символом успеха, в него не играли ни президент, ни олигархи. Да и самих олигархов, как, впрочем, и президента, в России еще не было.
– Азарова! – окликнули ее из темноты.
Алина обернулась, приготовившись оправдываться. Она опоздала-таки на две минуты и предполагала, что Маргарита так просто этого не оставит.