– Вся она бывшего хозяина Александра Берга, а коли так – Эллиночкина, и мы должны ее сюда перенести. В нашу комнату.

– Мебель, как и квартира, теперь собственность государства, – отчеканил он. – Но ты можешь взять самое необходимое, типа кровати и стола. Остальное – не тронь.

И, развернувшись на каблуках, покинул залу.

Естественно, Марья не послушалась. Она перетащила в их с Эллиной комнату не только кровать и стол, но и трюмо, и этажерку, и комод, а кроме этого занавески с окна и скрученный ковер. В этом ей помогал Федюнька. Главное же, сундук, который Марья оставляла ему перед отъездом на сохранение, дворник не пропил и не присвоил, а по-честному вернул хозяйке. Возможно, потому, что тот был заперт на большущий замок, и дворник не знал, что внутри масса ценных вещей. Вещи эти: столовое серебро, фарфоровые статуэтки, бронзовые шкатулочки, гравюрки в золоченых рамках Марья украла из хозяйского дома в тот момент, когда Алекс в спешке собирался покидать Россию и за своим имуществом не следил. Вместе с Бергами за границу она уезжать не собиралась, а жить после их отъезда на что-то нужно было. Вот нянька и решила кое-что из антикварных безделушек стянуть. У Александра не убудет – все равно за гроши все распродавал, – а ей польза!

Теперь же оказалось, что польза не только ей, но и Эллиночке. Будет на что ребенка растить. Вот поспокойнее в стране станет, антиквариат вновь в цене поднимется, и Марья начнет потихоньку безделушки распродавать...

А из занавесок Эллиночке платьев нашьет, чтоб девочка выглядела как настоящая принцесса.

Глава 4

Шло время. Марья воспитывала Эллину как родную дочь, но не скрывала от нее правды. «Какая я тебе мама? – смеялась она, когда девочка, научившись говорить первое «ма-а», обращалась к Марье. – Я тебе няня... Повторяй, детка, ня-ня!» Детка повторяла. Когда же стала хоть что-то понимать, нянька объяснила ей, что ее папа и мама умерли, и показала ей единственную сохранившуюся фотографию Александра Берга. А еще она рассказала Эллине, что когда-то вся квартира принадлежала ее семье, и тот дядя, что живет с ними под одной крышей, ей не родственник, а всего лишь сосед.

Кстати, о соседе. Звали его Андреем Альбертовичем Ярским, и он работал в ВЧК. Марья его как человека терпеть не могла и немного побаивалась. Но о другом соседе не мечтала, поскольку Ярский в этом смысле ее устраивал, как никто, – он практически все время проводил на работе. Еще Андрей Альбертович помог Марье оформить над Эллиной опекунство и утрясти дела с домкомом. Жаль, не стал мешать тому, чтоб к ним новых жильцов подселили, и в тот год, когда Эллине исполнилось пять, их «уплотнили». То есть в квартиру вселили еще пятерых жильцов. Коллегу Ярского Васнецова с женой и двумя сыновьями и одинокого профессора медицины по фамилии Гуляев.

Марию это не порадовало, а вот Эллину очень: она сразу нашла общий язык с братьями Васнецовыми, и в скором времени они оба стали ее верными поклонниками. Они постоянно из-за нее ссорились, дважды дрались, но стоило какому-нибудь мальчику подойти к их королеве с заигрываниями, как братья мирились и вдвоем давали отпор «врагу». Эллину это забавляло, поэтому она частенько появлялась во дворе с новым «ухажером», чтобы потом с веселым азартом понаблюдать за ходом драки. Иногда она дарила победителю воздушный поцелуй. Но не часто, чтоб не расслаблялись!

О да, уже в столь малом возрасте девочка умела кружить головы «мужчинам». Эллина была не только хороша собой, обаятельна, умна, весела, главное (для будущей женщины это, бесспорно, главное), она безошибочно определяла, как в данный момент нужно себя с представителями сильного пола вести. Когда поплакать, когда погрустить, когда пококетничать. Да-да, уже в пять она умела кокетничать! А Марья все удивлялась, откуда в Эле эта женская премудрость взялась. Сама она ею не обладала, так что обучить девочку не могла. Да и мать Эллины, покойная Софочка, была ее начисто лишена. И на внешность была скорее мила, чем красива, не то что Эллина. Не ребенок – картинка! Глазищи огромные, губки бантом, щечки пухлые, с ямочками, а темные волосики вьются не беспорядочными кудряшками, как у матери, а красивыми локонами.

Чем старше становилась Эллина, тем больше ей хотелось знать о родителях. Она постоянно расспрашивала о них Марью, и та рассказывала ей всевозможные истории из жизни Бергов (о том, что ее отец не Александр, а Мойша, Эллина узнала много позже, когда нянька, умирая, бредила). Причем истории эти были почти все вымышленные. Врала Марья без злого умысла, скорее для пользы. Она считала, что ребенку незачем знать о том, что ее папенька с маменькой – жиды, пусть думает, что немцы. К тому же нянька помнила о том, как Беркович мечтал дать девочке другую национальность, так пусть его мечта сбудется хотя бы после смерти.

...Росла Эллина быстро, а развиваться начала очень рано. В десять лет у нее уже шли месячные, в одиннадцать сформировалась вполне женская фигура. Эллина превратилась в красивую девушку, выглядела на все пятнадцать, и от поклонников у нее теперь не было отбоя. И этих братья Васнецовы уже не могли поколотить, ведь они были так юны, а за Эллиной теперь ухлестывали взрослые, пятнадцати-шестнадцатилетние парни. Марию это немного пугало, но, видя, как умело ими крутит ее воспитанница, кокетничая напропалую, но не позволяя себе ни единой вольности, она поуспокоилась.

Все то время, что Эллина росла и развивалась, Марья увядала. Когда она стала нянчить хозяйскую дочку, ей было тридцать восемь лет, теперь же почти пятьдесят. Женщиной она была крепкой, энергичной, но выглядела старше своего возраста – сейчас к ней обращались не «бабонька», а «бабушка». А все потому, что Марья на себя давно махнула рукой и всю себя отдавала Эллине. Она работала на заводе, вечерами убиралась в какой-то конторе, по выходным торговала на рынке, а ночами шила для своей девочки наряды и мастерила украшения. Ее Эллиночка должна была выглядеть и питаться лучше всех и учиться не только в средней школе, но и с педагогами музыкой и танцами заниматься. Чай не какая-нибудь крестьянка, а дочка немецкой баронессы (Марья убедила в этом не только Эллину, но и себя).

Хроническая усталость и недосыпание няньку и сгубили. Задремала как-то на работе да упала под колеса погрузчика. Насмерть тот ее не раздавил, но покалечил сильно. Марью в больницу отвезли, и она там пролежала около недели без всякой надежды на выздоровление. После ее выписали и отправили домой умирать.

Спустя три дня Марья скончалась.

Глава 5

С похоронами помог все тот же Ярский. Да и остальные соседи не остались в стороне: оказали посильное содействие. Всем было жаль Эллину, ведь теперь девочке придется отправляться в сиротский приют или трудовую коммуну. Та и сама это понимала, поэтому все дни плакала, не зная, как этого избежать. Но все разрешилось само собой...

Как-то ночью к Эллине заглянул Ярский. Он открыл дверь в комнату, где она спала, разбудил ее (но девушка не подала вида, что проснулась) и долго смотрел на малышку Берг. И не равнодушно, как раньше, а жадно. Ярский шарил взглядом по полуобнаженному телу Эллины, а у нее все внутри дрожало. Чутье подсказывало ей, что взгляд этот отражает сумасшедшее желание самца, и она ужасно боялась, что Ярский решит воспользоваться ее невинностью, ее беспомощностью...