– А в семьдесят первом?
Старик Коцман вновь сделал удивленные глаза.
– Он приходил в коммуналку в 1971 году. Тогда в квартире шел ремонт, помните? – Дядя Боря помнил, о чем не преминул сообщить своим привычным морганием. – В том же году он пропал без вести. Вы знали об этом? – Старик ответил отрицательно. – А между тем ваша коммуналка оказалась последним местом, где он побывал, до того как сгинул...
Дядя Боря вдруг очень взволновался. Лицо его задергалось, глаза нервно заморгали. Лара ужасно испугалась, решив, что у него приступ, но когда изо рта старика послышалась просто-таки пулеметная очередь трескучих звуков, успокоилась и обратилась к Марку с вопросом:
– Что он говорит?
– Да сам не пойму, – досадливо протянул тот. – Что-то о портфеле, найденном в прихожей после ремонта... – Он прислушался к дяде, который стал издавать более редкие и четкие звуки. – Он говорит, что Андромедыч обнаружил за вешалкой, той самой, за которой мы с тобой целовались, кожаный портфель с диковинным по тем временам кодовым замком. Будто бы он приходил к дяде, спрашивал, не его ли это портфель. А потом еще к Кузнецовым заходил, у тети Шуры тем же самым интересовался...
– Хозяин портфеля так и не нашелся? – уточнила Лара.
– Вроде бы нет. Теперь дядя думает, что коль Егор Данченко был в квартире, то портфель мог принадлежать именно ему.
– И где портфель сейчас?
– По всей видимости, у Андромедыча остался. Дядя как-то не интересовался, но по логике...
– Ясно, – сказала Лариса. А ясно ей стало то, что визита к старому пропойце не избежать. – Ну, спасибо, дядя Боря, за информацию, – искренне поблагодарила она Коцмана. – Вы мне очень помогли. До свидания!
Тот улыбнулся гостье. Лара улыбнулась в ответ. Ей всегда нравился дядя Боря. Он был добрым, веселым, интеллигентным и невероятно скромным человеком. Имея огромное количество медалей и несколько орденов (он ушел на фронт добровольцем, хотя по состоянию здоровья мог бы, как нынче принято говорить, «откосить»), он никогда их не надевал. Даже в День Победы. И не требовал ветеранских льгот. И не кричал на каждом углу, как Андромедыч: «Мы за вас кровь проливали!» Лариса, например, узнала о том, что дядя Боря воевал, лишь пять лет назад, когда увидела его документы. И была очень удивлена. Представить добряка Коцмана с оружием она не могла, как ни старалась.
– Уходишь уже? – услышала Лара обиженный голос Марка.
– Да, пора...
– А чайку попить?
– Извини, Марк, некогда...
– Ну, во-оот, – разочарованно протянул он. – А я, дурак, специально за твоими любимыми шоколадными вафлями в магазин бегал...
– Надо же! Ты помнишь! – удивилась Лара, которая уже сама забыла о том, какое пристрастие питала к «печенью в клеточку» в детстве. – Что ж... Значит, будем пить чай с вафлями!
Марк просиял и потащил Ларису в кухню.
За чаем они болтали о том о сем. Вспоминали детство. Марк заигрывал. Причем не шутливо, а по-серьезному. Когда же пошел ее провожать до двери, предпринял попытку Лару поцеловать. Ее это позабавило. Хотя попробуй это сделать кто-то другой, она могла бы и пощечину влепить. После того как вскрылось предательство мужа (она никак не могла себя заставить относиться к его измене по-другому), Лара обозлилась на всех мужчин на свете. Она понимала, что это несусветная глупость, но ничего с собой поделать не могла. Ей казалось, что злость эта не пройдет никогда и она уже не сможет никому довериться или кого-то полюбить...
Со своим супругом Лара познакомилась на свадьбе подруги, когда училась на последнем курсе института и готовилась к диплому. Толя понравился ей сразу. Он казался таким надежным, сильным и настоящим, что Лариса не постеснялась и первой подошла к нему, чтобы пригласить на танец. С той свадьбы они ушли вместе. Всю ночь гуляли по городу, а утро встретили в Толиной квартире (его родители уехали на дачу), из которой не выходили все воскресенье – даже на второй день торжества не пошли. В общем, роман их развивался стремительно: с момента знакомства до первого секса прошло меньше суток, и никаких тебе конфет-букетов и прочих ритуальных танцев, именуемых «ухаживаниями». Но ни у Лары, ни у Толи не было сомнений в том, что между ними вспыхнуло настоящее чувство, поэтому они не разбежались после того бурного воскресенья, а стали встречаться.
Их отношениям исполнилось три месяца, когда настал момент проверить их прочность разлукой. Толя окончил четвертый курс института водного транспорта, и ему необходимо было пройти практику, то есть отправиться на все лето в плавание. И ладно бы на грузовом теплоходе, а то на пассажирском. Лара представляла, какие соблазны ждут ее симпатичного возлюбленного, и очень из-за этого переживала. Если изменит – ладно, но вдруг в другую влюбится?
Но оказалось, что волновалась Лара зря. Толя в плавании думал только о ней и звонил ей из каждого стояночного города. Тогда еще сотовых телефонов не было, и для того, чтобы услышать Ларисин голос, Анатолий бегал на телеграф. Виделись влюбленные раз в три недели, когда теплоход завершал свой рейс и возвращался в Москву. Лара прибегала на Речной вокзал за час до прибытия судна и ждала его на причале. Толя был рулевым, и вахта его была как раз в это время. Он махал ей рукой из рубки, после чего давал гудок. Понятно, что это был стандартный сигнал, но Ларе казалось, что исполняется он специально для нее...
В последний рейс она отправилась вместе с Толей. Он упросил капитана разрешить ему взять Лару с собой (по корабельному уставу право бесплатного проезда имели только законные жены), и влюбленные провели три самые чудесные и романтические в своей жизни недели. Вечерняя вахта у Толи закачивалась в двенадцать ночи. Лара встречала его у капитанского мостика, и они шли на корму, где, закутавшись в одно одеяло, сидели часов до двух, болтая, целуясь, любуясь звездным небом. В одну из этих ночей Толя сделал Ларе предложение. Та ответила согласием. В Москву они вернулись уже женихом и невестой, а спустя два месяца поженились.
Жили молодые хорошо. Дружно. Притирка характеров прошла безболезненно. Со временем их отношения только улучшались, хотя страсть прошла довольно быстро. Да и не было ее, вулканической страсти! И Лара, и Толя были спокойными, очень уравновешенными людьми, не способными на бурные эмоции и безрассудные поступки. Вернее, Лариса так думала. А Толя оказался очень даже способным как на то, так и на другое. Выходит, не в характере дело, а в человеке, который рядом. Получается, Лариса просто не давала ему того, чего он хотел, а та, молодая, дала... Что ж... Совет им, как говорится, да любовь, но только ей-то теперь как жить? С этой обидой? С этим разочарованием? С комплексами?
– Встретимся еще? – услышала она голос Марка и, стряхнув с себя задумчивое оцепенение, быстро ответила:
– Как-нибудь встретимся...