– Убивал, – сказал Ловчий.
– Конечно! А что же еще мне осталось? Ты ведь тоже – убивал. Хотя, да, ты – совсем другое дело! Совсем другое дело. Ты бессмертный, у тебя на это есть право. Право на убийство ради какой-то там высокой цели. А у меня тоже была очень высокая цель. Я удерживал этих скотов в стаде. Я не был пастырем, я был собакой, держащей овец в стаде. И я мог рвать глотки тем, кто пытался увести наших овечек, и овечкам, уходящим из стада я тоже рвал глотки. Если Господь не следит за своим стадом – должен же кто-то это делать? – старик снова закашлялся, держась за грудь.
– Да ты сядь, Палец, – посоветовал Ловчий, – не мальчишка поди.
– Вот, – старик потряс указательным пальцем перед лицом Ловчего и сел на свое место. – Вот так всегда. Меня называли Перст Божий, а ты...
– А я называл тебя Пальцем в заднице, – усмехнулся Ловчий. – И не вижу причин менять эту свою привычку. А ты не психуй так, вон – лицо побелело. Помрешь еще ненароком.
– А мне все равно помирать, – старик взял со стола кувшин, налил себе в чашу вина, выпил, – Мне – все равно помирать.
– Ладно, – Ловчий щелкнул пальцами, – ты мне рассказал о потаенных своих мечтах...
– Не рассказал. Я только начал. Только-только. Но ты все равно не поймешь, – старик вздохнул, переводя дыхание.
Его пальцы дрожали, в груди клокотало.
– Здесь, – старик указал рукой куда-то за спину, – здесь собрались десять тысяч воинов, чтобы взять замок, принадлежащий графу, который слишком уж поддерживает этих богомерзких чистых. Славное дело, богоугодное. Знают об этом из всего войска с полторы сотни человек. Остальные просто собрались по приказу и за деньги и ждут указания цели. Из полутора сотен посвященных только два десятка знают, что замок этот и обнаглевший граф – лишь уловка. Небольшая военная хитрость. А на самом деле мы нанесем удар в самое сердце ереси, в самое гнездо, из которого исходит яд, в котором прячутся высшие иерархи смертельной заразы, охватившей эти места и расползающейся по окрестностям. Только два десятка знают, что пока будет длиться осада того самого злосчастного замка, небольшой отряд совершит бросок через горы и внезапно обрушится на вражье логово...
Старик снова улыбнулся.
– Правда – здорово – одним ударом закончить борьбу, грозящую затянуться на годы. И эти два десятка ждут с нетерпением, когда смогут оказать святой Церкви такую услугу. Они готовят своих людей, которые обо всем узнают только уже на месте. Их люди приучены к слепому повиновению... Но... – Старик даже зажмурился от удовольствия. – Я ведь понимаю, что ты не пойдешь в этот поход.
– Не пойду, – подтвердил Ловчий.
Он действительно не обязан участвовать в очередной кровавой глупости людей. У него есть цель.
– Пойдешь, – прошептал старик. – Ты пойдешь, куда тебе укажет Перст Божий. Я мог бы даже поспорить с тобой, что ты выполнишь мою волю.
Ловчий встал. Шутка затянулась. Он и так доставил Персту слишком много удовольствия. И потерял слишком много времени. Нужно вернуться как можно скорее и попытаться найти Хозяина. Видимо, вызывая его сюда, их просто хотели разделить...
– А хочешь, мы все-таки поспорим? – прошлогодними листьями прошелестел голос старика. – Если ты откажешься пойти в этот поход, то сможешь меня убить. Прямо сейчас. Придушить, повесить, зарезать. Я освобожу тебя от клятвы. Хочешь?
Ловчий остановился на полпути к выходу из шатра. Странное предложение. Старик, похоже, выжил из ума.
– Так спорим?
– А если выиграешь ты? – спросил Ловчий. – И я соглашусь отправиться и к замку, и к этому логову?
В шатре было не слишком светло, не горел ни один светильник. Только солнце освещало край полотна. И Ловчему показалось, что глаза старика светятся огнем.
– Ничего. Я ничего не возьму с тебя. Мне достаточно будет того, что ты проиграешь в споре. Идет? Разве что... – Перст сделал паузу, словно действительно раздумывал. – Разве что ты дашь слово, что не будешь пытаться выяснить больше, чем я тебе сейчас скажу.
С другого конца лагеря донесся звук трубы.
– Согласен?
– Согласен.
Старик радостно захлопал в ладоши:
– Извини, просто у нас, стариков, так мало радостей. Приходится пользоваться малейшей возможностью. Ты присядь. Я тебя не слишком задержу.
Ловчий вернулся к столу.
– Вот так, – сказал старик. – Вот так. Полторы сотни знают о замке, два десятка – о логове. И только всего пятеро знают, что на самом деле нас ждет в горах. Только пятеро. А ты будешь шестым.
Перст снова раскрыл свернувшийся было пергамент с картой.
– Ты командовал Отрядом. Не обратил внимания, что в последнее время нечисть изменилась? Обратил?
Ловчий молча кивнул. Изменилась – это еще мягко сказано. То что рассказал Егерь, потери среди Отрядов...
– Оборотни начинают действовать стаями, упыри выходят на охоту когда им заблагорассудится, а ведьмы и колдуны обретают все большую силу. Тебе никогда не приходило в голову, что должно быть нечто, откуда они черпают свою силу. Где...
– Ты об Аде, что ли? – спросил Ловчий. – Было четыре выхода из Бездны. И все четыре сейчас закрыты. Мы проверяли. Уже несколько тысяч лет. А кроме того, ни оборотни, ни упыри, ни ведьмы с колдунами не имеют к Аду ни малейшего отношения. Я пытался это объяснить вашим тупоголовым...
– А почему же они тогда боятся креста? – Старик хитро улыбнулся, будто поймал собеседника на глупости. – Почему боятся церковного звона? Причастия почему боятся?
Ловчий устало прикрыл глаза. И это тоже они обсуждали лет пятьдесят назад. И двадцать лет назад он пытался это объяснить. И десять лет назад. Хозяин тоже пытался, но их не слышали.
– Они и не боялись этого раньше. Не боялись. Ты думал о том, как люди справлялись с ними две тысячи лет назад, когда креста не было и в помине? Думал? Достаточно было снести голову. Или сжечь. Без всяких молитв. Только совсем недавно они вдруг испугались...
– Да? – Старик сделал удивленное лицо, потом не сдержался и хихикнул. – И то, что Охотничьи Отряды появились в Риме – тоже случайность?
– В Вечном городе они появились. В Вечном городе! – выкрикнул, не сдержавшись, Ловчий. – Веков сто прошло с тех пор, как в Вечном городе были созданы Отряды...
– Риму нет десяти тысяч...
– Да пошел ты со своим Римом. Это вы решили, что раз Вечный город, значит – Рим. А сколько Вечных городов было до него? Если бы ваши святоши попали в тот Вечный город, то... Ваши шлюхи покраснели бы, увидев фрески того Вечного города, – Ловчий разозлился, понимал, что злиться нельзя, но ничего не мог с собой поделать. – Это вы украли у исчезнувших городов и народов их имена, присвоили себе их достижения и славу. Вы, смертные. Вам отчего-то очень хочется выглядеть старше.