– Все нормально? – спросил Граф.
– Абсолютно, – сказал Гринчук. – Совершенно. Все готово, все просчитано. Можно начинать.
– Не волнуешься?
– А ты как думаешь?
Граф посмотрел на часы.
– Владимир Родионыч у тебя сегодня завтракает? – спросил Гринчук.
– И даже с Полковником, – Граф снова посмотрел на часы.
– Боишься, что опоздают?
– Они, как правило, не опаздывают, но мне не хотелось, чтобы их завтрак пришлось выбрасывать, а потом готовить заново.
– Ничего, разогреете, – улыбнулся Гринчук.
– В «Клубе» ничего не разогревают, – гордо заявил Граф. – В «Клубе» только готовят.
Из-за поворота показалась машина Владимира Родионыча.
– Не переживай, – сказал Гринчук, – клиенты приехали вовремя.
– Ага, – кивнул Граф. – Но что-то мне подсказывает, что завтрак сегодня…
– Здравствуйте, Юрий Иванович, – сказал, выходя из машины Владимир Родионыч. – Знал бы, что вы здесь – пригласил бы Ингу с собой.
– Ничего, – улыбнулся Гринчук. – Я как раз собирался к ней. Сейчас приедет Михаил.
– Здравствуйте, Граф, – Полковник пожал Графу руку, потом поздоровался с Гринчуком.
По причине жаркой погоды, Полковник был одет в легкую светлую рубашку с короткими рукавами. Как, впрочем, Владимир Родионыч и Гринчук. Только Граф, как обычно, был в строгом сером костюме.
– Как, кстати, Михаил? – спросил Полковник.
– А как, кстати, ваши поиски остатков той самой лаборатории? – поинтересовался в ответ Гринчук. – Те гении, которым я показывал Михаила, ничего такого не нашли. Все нормально. Нервы. Сейчас такое бывает часто. Он, кажется, еще перенес сотрясение мозга не так давно, обнаружил добрый дядя-доктор. Давайте поколем немного укольчиков, побалуем электричеством и еще хрен знает чем. А я киваю и улыбаюсь. А Мишка за этот месяц трижды вырубался. Замирал со странной улыбкой на лице, будто в нем какой-то проводок отходит. Или батарейка.
– Но вы его забрали из клиники, – сказал Владимир Родионыч.
– Забрал. Что ему там делать? Сейчас вот приехал за Доктором, хватит ему спиваться. И хватит на старости лет тратить свои нервы на душеспасительные беседы с взбалмошными дамочками.
– А ведь его хвалят, – заметил Граф. – Уже даже мои официанты рассказывают, что за столиками разговоры все о Докторе, о его таланте и тому подобным чудесах.
– Даже официанты, – подтвердил Полковник. – А официанты, это люди, которые знают жизнь.
– Напрасно иронизируете, – обиделся Граф. – Мало кто так знает людей, как официант со стажем. Поверьте мне, официант, если он, конечно, не полный кретин, за пятнадцать секунд может просчитать своего клиента, понять, что тот может заказывать, как его лучше обслуживать, чтобы получить максимальную выгоду.
– Я гимн пою официанту! – пропел Гринчук.
– Вот именно, – Граф посмотрел на часы.
– Вы куда-то торопитесь? – уточнил Владимир Родионыч.
– Нет, завтрак будет подан через семь с половиной минут. Можно еще не торопиться.
– Жарко, – сказал Владимир Родионыч. – Вы завтра уезжаете, Юрий Иванович?
– Да.
– Завидую. Море, солнце, любимая женщина… Вы уже, кстати, решили, где будете отдыхать?
– Нет. Инга хочет все решать на месте. А я не спорю. Слово дал. Вот сейчас заеду за Ингой, приедем сюда пообедать, потом отвезу ее домой, вы уж извините.
– Извиняю, – кивнул Владимир Родионыч.
– Потом насильно забрасываю Доктора в машину и отправляю их с Михаилом ко мне в лес. А завтра…
– Вот, кстати, и Михаил, – сказал Полковник.
«Джип» вынырнул из-за угла.
– Сейчас поздороваемся и пойдем, – сказал Владимир Родионыч. – Мы еще успеваем?
– Да, – сказал Граф, не отрывая взгляда от приближающейся машины.
«Джип», похоже, тормозить не собирался.
– Что это с ним… – успел пробормотать Владимир Родионыч, когда Гринчук вдруг рванул его и Полковника в сторону, к стене.
«Джип» сходу ударился колесами в бордюр. Отлетел колпак с правого переднего колеса и лязгнул о стену возле Графа.
«Джип» бросило в сторону, к деревьям напротив «Клуба». Машина не тормозила. Она выскочила на тротуар. Ударилась левым боком о дерево. «Джип» развернуло, снова бросило на дорогу. Опрокинувшись на бок, машина со скрежетом проехала еще несколько метров. Остановилась. Грохот, звон бьющегося стекла, скрежет рвущегося метала…
Тишина.
Гринчук бросился к «джипу». Граф следом за ним.
Левая дверца машины, ставшая теперь верхней, открылась с лязгом. Появился Михаил.
– Мишка! – крикнул Гринчук.
Лицо Михаила было залито кровью.
Гринчук схватил его под мышки и потянул на себя. Граф поддержал Михаила, помог отнести его в сторону.
– Мишка, ты меня слышишь? – спросил Гринчук. – Мишка…
Михаил не ответил. Он просто сидел на тротуаре, прислонившись к стене, там, куда его посадили.
– Да что ж вы его подняли, – возмутился Полковник. – А если у него что-то с позвоночником?
Михаил смотрел прямо перед собой. Кровь на лице, на рубахе, на его руках и руках Гринчука.
Откуда-то прибежали охранники Владимира Родионыча.
– Машина не взорвется? – спросил Полковник.
Один из охранников подошел к машине, а второй торопливо поднес к губам рацию.
– Давай занесем его в «Клуб», – предложил Граф.
– Я скажу охране… – Владимир Родионыч обернулся к охраннику.
– Не нужно, – остановил Гринчук. – Мы сами.
Они с Графом осторожно подняли на ноги Михаила. Кровь испачкала рубаху Гринчука и костюм Графа. Только на рубашке она была красной, а на сером костюме – коричневой.
– »Скорую» вызовите, – приказал Полковник.
– Не нужно, – сказал Гринчук. – Дверь лучше подержите.
Полковник открыл перед ними дверь «Клуба».
– У тебя есть бинты? – спросил Гринчук у Графа.
Владимир Родионыч подошел к машине.
Лобовое стекло высыпалось на дорогу хрустящими льдинками. Цветы лежали на руле и на сидении. Несколько роз вылетело на мостовую. Словно на похоронах, подумал Владимир Родионыч.
Из-под машины появилась струйка воды. Как кровь из-под трупа.
Начали собираться прохожие.
Владимир Родионыч ушел в здание клуба. Полковник стоял в вестибюле возле двери кабинета.
– Что там?
– Послали меня на хрен, – ответил Полковник. – Я сунулся с советами по поводу «скорой».