Они с водителем сидели в кафешке быстрого питания, сделанном по импортному образцу, и Гринчук как раз успел рассказать водителю о том, какая вредная и противная еда подается в подобных заведениях.
Водитель, получивший очередную двадцатку, покорно молчал. Каких только чудаков не приносит на курорт. Но им можно все простить, если они платят. А этот – платил.
Гринчук лениво тянул через трубочку апельсиновый сок, рассматривая привокзальную площадь.
Почта открывалась в десять, и нужно было как-то убить время. Гринчук снова посмотрел на часы. Потом на водителя.
– Смотри, – сказал Гринчук. – Я тебе еще плачу двадцатку. Ты пока перегоняешь свою тачку от вокзала сюда. Возражений нет?
Водитель встал из-за столика.
– Ты только документ свой оставь, – сказал Гринчук, – чтобы не было соблазна уехать от хорошего заработка. Не хочу дать тебе возможность совершить ошибку.
Водитель взял очередную купюру, достал из кармана права и протянул их Гринчуку.
– Ты только не подумай, что я тебе не доверяю, – сказал Гринчук. – Хочешь, я тебе свой документ дам?
Водитель потоптался, раздумывая.
– Да ладно тебе, – засмеялся Гринчук и достал из барсетки свои права. – Держи.
Водитель заглянул в документы, кивнул и пошел за машиной.
Гринчук достал телефон. Набрал номер.
– Абрек?
* * *
– Я сказал им, что это вы звонили про общак, – виноватым голосом закончил свой рассказа Абрек. – Но я не сказал, что вы позвоните и дадите команду начинать.
– С кем разговаривал? – уточнил Гринчук. – С Полковником каким-то? Нормально. Это с тем, с кем нужно.
Гринчук посмотрел на машину, красную «девятку», стоявшую метрах в пятидесяти от кафе. Усмехнулся.
– Теперь слушай сюда, – сказал Гринчук. – Ты сейчас дашь команду своим орлам, чтобы ровно в…
Гринчук посмотрел на часы.
– Чтобы ровно в девять часов пятнадцать минут они уезжали от дома.
– Как это? – не понял Абрек.
– На машинах, мотоциклах, самолетах, танках – на чем там они приехали. Пусть собираются и уезжают. Понятно?
– Меня ведь порвут… – пролепетал Абрек.
Это он сообразил сразу. Если окажется, что наезд на Мастера просто так, разводка Зеленого, а на самом деле все в порядке, жить Абреку минуты полторы.
– Не порвут, – сказал Гринчук. – Ты хотел, чтобы Мастер исчез?
– Да.
– И тебе хочется, чтобы общак не пропал?
– Само собой…
– Так вот, в пятнадцать минут десятого возле дома Мастера никого не должно быть. Как только выполнишь – позвони мне.
Гринчук допил сок. Снова посмотрел на часы. Девять часов десять минут. Красная «девятка» продолжала маячить напротив. В ней сидело три человека. Южное солнце уже припекало крепко, но ребята в машине дверцы держали закрытыми.
Еще один звонок.
* * *
Мастер даже достал водку из шкафа. И чуть было не начал пить. Потом остановился. Ему понадобится ясная голова. Ничего, что выхода пока не нашел. Ничего.
Что же они тянут? Никак не решаться начать? Суки. Боятся. Они его боятся. Все его боятся. Только Гринчук его не боится. Но и он умрет. Сегодня. Мастер посмотрел на телефон, лежащий на столе. Виталик не звонит.
Проблемы? У Виталика обычно срывов не бывает. Крота со своими ребятами он оформил красиво и чисто. Не хрен им было соваться сюда. Совершенно не нужно. И не нужно было давить на самого Мастера. Не нужно на него давить. Он решили, что после Приморска он станет ручной? Думают, что он будет им задницу лизать?
Ни хрена. Он подчинится внешне. Внешне. А потом… он все равно найдет способ соскочить. Найдет способ.
Звонок.
– Виталик? – Мастер не посмотрел на высветившийся на телефоне номер.
– Нет, это Юрчик, – сказал Гринчук. – Хреново?
– Что тебе нужно? – напрягся Мастер.
Неужели Виталик не смог…
– Я тут решил тебе перезвонить и дать хороший совет.
– Засунь его себе, знаешь куда? – разозлился Мастер.
Этот почти покойник лезет со своими советами.
– Напрасно ты так. Я тебе жизнь спасти хочу, – голос Гринчука был ровный и добрый, как при разговоре с ребенком или душевнобольным. – Там перед твоей хатой сейчас людно, наверное. Кровь закипает в жилах, ревизионная комиссия ждет только команды… Так.
Мастер промолчал.
– Подойди к окну, фокус покажу, – сказал Гринчук.
Мастер встал со стула и подошел к окну.
– Ну, что? – устало спросил Мастер.
– Видишь врагов?
– Да.
– Сейчас они уедут. Спорим?
Мастер ответить не успел. Быки сели в машину, и та уехала. Мастер потер щеку.
– Ну что? – спросил Гринчук. – Уезжают?
– Уже.
– Очень хорошо. А теперь ты сядешь в свою машину и быстро-быстро покинешь город в любом удобном для тебя направлении… ты меня хорошо слышишь?
– Может, объяснишь, чего это я должен рвать когти?
– Как сейчас принято говорить в некоторых щекотливых обстоятельствах, – голос Гринчука просто звенел от искренности и доброты, – или ты рвешь когти, или мы рвем ногти. Не знаю как с ногтями, но все твои коллеги очень разозлятся, когда выяснят, что весь общак исчез. При любом раскладе – ты виноват. Даже если не воровал, а просто прозевал. Ты наличку держал в подвале, за трубой?
– Так это ты, сука… – Мастер задохнулся.
– Это ты, сука, – серьезно ответил Гринчук. – Ты эти деньги унес, когда понял, что Левчик исчез вместе с номерами счетов. И наличку ты спрятал у своего старого друзана – генерал-лейтенанта милиции. На даче. Действительно, кто там их станет искать. Кстати, как я полагаю, деньги там уже нашли. И у тебя не так много времени, чтобы смыться из города. Понял? Не так много времени.
Связь прервалась.
Мастеру показалось, что комната качнулась. И что по стене пробежала рябь. И дышать стало трудно. Очень трудно стало дышать. Мастер несколько раз глубоко вздохнул, держась за левый бок.
Снова телефон. И снова Гринчук.
– Если не захочешь уезжать, то подумай, долго я буду молчать о том, что с тобой произошло в Приморске.
– Ты… Откуда?..
– Мог бы соврать, что мне сказали твои приятели. Но я врать не буду. Я скажу честно – вычислил. Других вариантов нет. Так что – думай. И беги.
В дверь постучали. Мастер затравлено оглянулся:
– Что?