«А, будь что будет! – размышляла она. – Во всяком случае, хоть какое-то разнообразие в жизни».
Совсем другие образы бродили в голове ее супруга. Аполлон переживал прямо-таки какой-то необычайный подъем. Исчезла привычная педантичность. Он кое-как побрился, завязал галстук вкривь и вкось и даже забыл позавтракать. Перед его глазами стояло загадочное лицо. Стоило ему слегка прикрыть глаза – и вот оно, смотрит ужасным взглядом, полным тоски и муки.
«Кто этот неизвестный? – думал он. – За что он заслужил такие страдания?» Романтическая душа учителя музыки не могла успокоиться. Однако надо было идти на работу. Еще раз взглянув на сверкающий чистотой кафель, на котором несколько часов назад проступило таинственное лицо, супруги шагнули к порогу. Надо сказать, что ни у одного из них не возникла мысль не ходить на службу. Ибо настоящий советский человек мыслит прежде всего общественными категориями.
Тут надо сделать небольшое отступление и вернуться в квартиру физрука. Тот, напротив, на работу не пошел, решив сказаться больным. Ночные приключения настолько выбили его из колеи, что он остался дома, и, как мы вскоре увидим, сделал это совершенно напрасно.
Супруги прошли мимо ошеломленных старушек, смотревших на них с разинутыми ртами. Бабки начали дружно креститься. Кнутобоевы гордо прошествовали сквозь строй. Между собой они не разговаривали, каждый в одиночку переживал случившееся.
Майор Тарасов явился на службу невыспавшимся и злым. Машинально выполняя текущие обязанности, перелистывая уголовные дела, он мучительно размышлял, как же поступить. Внезапно в голову пришла блестящая, по его мнению, идея. Он решил посвятить кого-нибудь во все эти события и переложить хотя бы часть непосильного груза на чьи-то плечи. Но, конечно, не на первого встречного, а на проверенного человека, которому он полностью доверял. Таким человеком был начальник научно-технического отдела управления капитан Иван Кулик. Парень простой, не заезженный текучкой, с чувством юмора, к тому же, как знал Тарасов, интересовавшийся всякими таинственными, необъяснимыми явлениями. С Куликом Тарасов был не особенно близок, но расположен к нему. Тем более что и сам капитан, и его служба оказывали ему большую помощь в раскрытии преступлений. Всем хорош Кулик, но он был примерный семьянин, что и мешало полному сближению между ним и холостяком Тарасовым.
Однако сейчас был именно тот случай, когда майор решил идти ва-банк и рассказать о случившемся Ивану. Не поверит – ну и черт с ним, а поверит – тем лучше. Поднявшись в лабораторию и уединившись с Куликом в крошечном кабинете, увешанном множеством фотографий странного и зловещего вида, Тарасов начал свое повествование.
На протяжении всего рассказа выражение лица Ивана несколько раз менялось. Сначала он смотрел на Тарасова с насмешливой улыбкой, мол, разыгрывает, затем с возрастающим любопытством, наконец лицо его стало серьезным и недоверчивым.
– Так ты утверждаешь, что все рассказанное – реальность?
Тарасов молча кивнул, слов не было, он все их использовал, живописуя произошедшие события.
– Что, и кассета со снимками при тебе?
Тарасов молча достал из кармана кассету.
Кулик повертел ее, посмотрел на майора.
– Приходи минут через сорок, тогда и поговорим.
Некоторое время майор безучастно слонялся по кабинетам, наконец почти бегом поднялся в лабораторию.
Иван с чрезвычайным любопытством разглядывал еще мокрые фотоснимки.
– Темноваты, – недовольно сказал он, однако голос его дрожал от любопытства.
Тарасов взял один из отпечатков. Так и есть – знакомое лицо, местами как бы замазанное черными пятнами, очевидно, кровью.
– Теперь ты мне веришь? – спросил он у Кулика. Тот продолжал молча разглядывать снимки. Внезапно он метнулся в свой кабинетик и выскочил оттуда с большой сильной лупой. Теперь с помощью лупы он принялся рассматривать самую большую из отпечатанных фотографий.
– По-моему, – задумчиво сказал Кулик, – здесь проступают еще какие-то изображения. Они как бы на заднем плане, и их очень плохо видно, однако они есть. Мне кажется, что тоже лица.
– Дай-ка посмотреть, – Тарасов взял лупу и стал пристально всматриваться в мутноватую поверхность фотографии. И действительно, создавалось впечатление, будто на основной портрет – лицо мужчины с бородой был как бы наложен контур какого-то лица, а может быть, нескольких лиц.
Кулик засопел, вырвал у него из рук лупу и снова впился взглядом в снимок.
– Послушай, Николай Капитонович, – Кулик отложил лупу и пристально посмотрел на Тарасова, – а может быть, это все-таки мистификация?
Майор хмыкнул:
– Сегодня не первое апреля?
– Да нет… – Иван снова взял лупу и стал рассеянно вертеть ее в руках.
– Я не тебя имею в виду. Эти люди, у которых…
– Эти люди не способны на мистификации, – перебил его Тарасов. – Тем более на столь изощренные. Но даже если это и мистификация, то какая у нее цель?
– Ну, – Кулик усмехнулся, – не мне тебе рассказывать о целях…
– Кнутобоевых я знаю очень давно, ничего подобного за ними не замечалось, с Аполлоном мы друзья со школьной скамьи, поверь мне, он никогда не был склонен к розыгрышам.
– Ну что ж, придется поверить, – Кулик внимательно посмотрел на майора. – А нельзя ли побывать в этой загадочной квартире?
– Хозяева на работе, но мне дали ключ.
– Ну так поехали.
Через некоторое время «Запорожец» Кулика остановился возле знакомого дома. Тарасов с удивлением посмотрел на толпу возле подъезда.
«Почему народ собрался?» – недоуменно подумал он.
– Это что же, – Кулик указал на старушек, – очевидцы происшествия?
– Я и сам не пойму, никто не знает, – Тарасов удивленно закрутил головой, разглядывая собравшихся. – Не может быть, чтобы Кнутобоевы разболтали.
– Милиция, милиция, – зашелестело в толпе.
Старушки отпрянули, и оба сыщика вошли в подъезд.
– Ведь мы в штатском, откуда они знают?
– Уж эти знают, – хмыкнул Тарасов. Щелкнул замок, и они вошли в квартиру № 49.
– Вот здесь, – Тарасов ткнул пальцем в кафельные плитки.
Кулик опустился на колени и стал пристально изучать пол. Потом он достал из кофра мощную переносную лампу. Яркий свет залил кухню. Все с той же лупой Иван ползал по полу минут двадцать.
– Ничего, – наконец сказал он, – ни единого следа.
Тарасов мрачно кивнул.
– Слушай, – Кулик вопросительно уставился на майора, – а почему у них пол кафельный?
– Ты же знаешь, как у нас строят, – Тарасов неторопливо закурил. – Когда они сюда въехали, пол был отвратительный. Весь ходил ходуном. Ну они сразу же начали ремонт. Те же плотники привели квартиру в порядок, конечно, не бесплатно. А на кухне вообще деревянный пол содрали, положили кафель.