«Эге, – вспомнил Артем, – и Колычев в своем письме высказал подобное предположение».
– Затем отдал коробку на хранение.
– Но Смольский жил в Ленинграде, а эмали я купил в Москве у старухи. Даже дома у нее побывал. Она рядом с гостиницей «Минск» живет. И на сатанистку вовсе не похожа. Древняя, замшелая бабка…
– Подальше положишь – поближе возьмешь, – наставительно произнес Трофим Петрович, подняв указательный палец. – Именно в этом и заключался его замысел: спрятать карты так, чтобы их никто прежде времени не отыскал.
– Думаете, он сам залез в квартиру Цесарского? – в сомнении спросил Артем.
– Зачем сам? Нанял кого-нибудь… Цесарский ведь жил в Москве, и бабка, у которой вы купили эмали, – тоже в Москве. Смольский не решился везти карты в Питер…
– Правильно! А убил его, по-вашему, кто?
– Вот уж этого я не знаю, даже предположений никаких на этот счет…
– Вы хотите сказать?!
– Ну-ну?..
– Уж не Ладейникова ли?
– Верно, Артемий. Именно о ней я и подумал.
– У вас имеются доказательства?
– Прямых, конечно, нет. Но все указывает на нее. Он верховодил в сатанинской секте, а эта дама была у него своего рода подручной. Но ей страсть как хотелось стать первым лицом. И тут Смольский начинает развивать тему карт. А они для сатанистов – святыня. Как же – сам Люцифер изготовил. Смольский утверждает, что знает, где они находятся. Дамочка и так и эдак: мол, откройтесь! Но он, естественно, до поры до времени молчит. И правильно, заметьте, делает. Эта Ладейникова все прикинула… И решила! Коли у Смольского появятся карты, то тогда его авторитет и вовсе взлетит до недосягаемых высот. Так не доставайся же ты никому! И она устраняет конкурента, так и не узнав, где находятся карты. Потом коробка с эмалями случайно попадает к вам. Вы относите ее Ладейниковой, вернее, ее новому мужу Вартану, и продаете… А вскоре, узнав, что Вартан сидит, и считая, что продешевили, вы идете к ней и выцыганиваете коробку назад. И тут Ладейникова поняла, что сделала огромную глупость. Сначала она постаралась вернуть коробку миром. Видя, что не получается, устроила на вас нападение, ну и так далее…
– Все выглядит довольно логично, – рассудительно заметил Артем. – Но если она знала, что внутри коробки спрятаны карты, то почему не изъяла их, когда эмали находились у нее? А если узнала про карты уже после того, как продала коробку мне, то, спрашивается, от кого? Ведь, следуя ходу ваших мыслей, кроме Смольского никто об этом не знал! А Смольского нет в живых. Допустим, ей сообщил об этом старец Колычев. Да, собственно, так оно и есть, но ведь о них она узнала уже после того, как стала требовать вернуть ей эмали. Нет, тут явная нестыковка в умозаключениях. Я всегда считал, что ей нужны именно эмали, вернее, одна из них. И причина этому – ее высокая стоимость. Чисто меркантильный расчет. А сказал Ладейниковой про стоимость эмали Вартан, когда она ходила к нему на свидание в Бутырку. Так, во всяком случае, она сама объясняет собственное поведение. Движет всей этой суетой обычная жадность. А карты?.. Я, честно говоря, не верю в их волшебную силу. Мне тут этот Цесарский плел… Мол, карты изготовлены чуть ли не из человеческой кожи… Каких-то страшных грешников… Чепуха! Конечно, карты действительно старинные и очень ценные, конечно, они производят сильное впечатление… Но и только!
– Вот так считаете? – быстро спросил Трофим Петрович.
– Ну да.
– Хорошо. У вас будет шанс убедиться в силе карт. И очень скоро.
Это обряд, который можно видеть только в одной Москве и притом не иначе как при особом счастии и протекции.
Николай Лесков «Чертогон»
Артем проснулся и обнаружил, что лежит на широкой просторной кровати. Под ним мягчайшая перина, а укрыт он пуховым одеялом, легким и замечательно теплым. Он обвел глазами стены комнаты, в которой находился. Все в коврах… По крыше дома барабанил дождь, за окном – хмурое серое утро, а может, и день. Он вспомнил о ночной беседе с непонятным Трофимом Петровичем. Икра, коньяк… Кажется, они допили бутылку. А потом?.. Да, конечно! Трофим Петрович настоятельно предложил ему остаться. Время позднее, на дворе непогода, машины, чтобы отвезти его в Москву, под рукой не имеется…
– А завтра видно будет. – Заключительные слова хозяина Артем запомнил хорошо. Что значит: «видно будет»? Его что же, собираются держать тут взаперти? Но зачем?!
Дверь чуть приоткрылась. В образовавшуюся щель заглянула давешняя пожилая женщина, подававшая на стол.
– Проснулись? – поинтересовалась она, увидев, что Артем лежит с открытыми глазами. – Сейчас подам завтрак. Вы предпочитаете чай или кофе, а может быть, какой-либо фруктовый сок?
– Не нужно беспокоиться, – поспешно отозвался Артем.
– Вам сюда принести или спуститесь? – не обращая внимания на замешательство нашего героя, продолжала женщина. – Наверное, лучше сюда. А уж потом умоетесь. Так какой напиток вы предпочитаете с утра?
Артем понял: возражать бесполезно.
– Кофе, – смущенно буркнул он.
Через пять минут женщина явилась снова. На этот раз она несла перед собой поднос странного вида. Довольно большой, вытянутый и снабженный двумя невысокими подставками-ножками.
– Облокотитесь, пожалуйста, на спинку, – вежливо попросила женщина, а когда Артем выполнил требуемое, поставила поднос прямо на кровать, поперек лежащего.
До сих пор наш герой смутно представлял, как это подают завтрак в постель. Это мероприятие представлялось ему довольно громоздким и негигиеничным. И только теперь он понял: ничего страшного тут нет, а, напротив, все вполне изысканно.
– Век живи, век учись, – произнес он вслух, разглядывая принесенные кушанья.
– Вы уж извините, – просительно произнесла остановившаяся в дверях женщина, видимо, восприняв его слова как проявление недовольства. – Не согласовала с вами… Подала то же, что и хозяину.
– Что вы!.. – всполошился Артем. – Все просто замечательно!
Он еще раз окинул взглядом обильную снедь. Несколько ломтиков ветчины, нарезанный сыр, два яйца, масло, немного икры, пирожное с кремом и большая чашка дымящегося кофе.
– Яйца всмятку, – сообщила предупредительная женщина.
Обычно нагловатый Артем почему-то растерялся.
– Спасибо, – только и сумел произнести он.
Еды, даже по понятиям избалованного Артема, было с избытком. Он кое-как справился с яйцами, отметив, что сварены они именно так, как он любил, – «в мешочке». Съел ветчину, икру, откусил от пирожного… Слишком плотно для завтрака.
Через полчаса явилась пожилая женщина. Взяла поднос, сообщила, что ванная комната напротив. Артем отправился умываться. Ванная была под стать всему остальному. Сверкающая белизна кафеля, хром и никель кранов и труб… Цивилизация!