– Звоню на «Мосфильм», – заявил Илья, снимая трубку.
– Никто не отвечает, – через пару минут удрученно сказал он, – следующий номер…
Но и по этому номеру никто не ответил.
– Вымерли они там, что ли?
– Ну кто же томится на работе летом в пятницу вечером?
– Мы.
– Мы – это другое дело. Позвольте, Илья Ильич, трубочку, есть у меня одна знакомая киноманка, уж она-то наверняка знает.
– Звоните, ученый!
– Танечка, – вкрадчиво произнес Хохотва, и Безменов даже удивился непривычно ласковым ноткам в его голосе, – добрый вечер. Как поживаешь? Замечательно. Почему не звоню? Долгий разговор. Послушай, нужна твоя консультация. Ты не помнишь такой фильм – «Пастушка и танкист»? Помнишь? Замечательно! А кто его снимал? Ну постарайся, напряги память. Ну-ну. Очень нужно, мы тут кроссворд отгадываем… Сколько букв? Да не то чтобы кроссворд. Ну, вспомни! Если вспомнишь, с меня коробка конфет. Как, как? Комов? Говоришь, очень известный? А как его имя, отчество? Посмотри, пожалуйста.
– Сейчас она выяснит, – сказал он Безменову. Тот поднял большой палец вверх.
– Ага, слушаю. Сергей Васильевич? Ну, спасибо. Конфеты с меня. Целую.
Итак, его зовут Сергей Васильевич Комов, очевидно, это брат генеральши Сокольской.
– Похоже, в точку попали, – потирал руки Илья, – неужели это и есть предполагаемый оборотень? Так просто, ведь мы могли сразу навестить семейство Ванина и все выяснить. Даже странно, что не пришло в голову. Теперь нужно разузнать адрес этого кинорежиссера, и вперед.
Известный деятель кино, как оказалось, жил на Кутузовском. Машина снова понеслась по московским улицам. Дом, в котором обитал предполагаемый оборотень, был в отличие от генеральского и видом пониже, и чином пониже. Правда, ненамного. Главная разница – отсутствие в парадном надзирательницы.
Но и тут их ждала неудача. Они долго звонили в дверь, потом принялись молотить кулаками.
– Вам, товарищи, чего тут надо? – неодобрительно спросила немолодая женщина в шелковом халате, выглянувшая на шум.
– Сергея Васильевича, – холодно сказал Безменов.
– Сергей Васильевич на даче.
– А где она находится?
– Не имею представления, – сказала соседка, поджав губы, и захлопнула дверь.
– Так! Приехали. Двигаем в обратном направлении. Теперь предстоит выяснить, где прохлаждает свои телеса известный кинорежиссер, по совместительству оборотень. Это, я чувствую, будет сделать потруднее. Боюсь, что наш неведомый враг свое местопребывание не афиширует, а дача скорее всего записана на чужое имя. Помнится, Осипов рассказывал, как его возили на «волге» на встречу с таинственным гражданином, подсказавшим ему, кого именно нужно ловить. По-моему, он говорил, что его везли сначала по Кольцевой автодороге, потом свернули на какой-то проселок. Но там проселков – сотни. Знать хотя бы направление. Остается одно – вернуться в контору и привести в действие все силы: знакомых, незнакомых, милиционеров, киношников, руководство Союза кинематографистов… Словом, всех. Не может такого быть, чтобы кто-нибудь не знал, где у него дача.
И еще один нюанс меня волнует. Что, если он действительно обладает некими парапсихическими способностями? Например, даром гипноза. А это очень похоже на правду. Что делать в таком случае? Не стрелять же в него из пистолета.
– А если все-таки выстрелить? – поинтересовался Хохотва.
– Вы, наверное, шутите, ученый. Ну, пристрелим мы его, а что потом? Даже если удастся доказать его виновность, то и тогда неприятностей не оберешься. Знаю я тамошнюю публику. Такой вопеж поднимут. Это не какой-нибудь Ванька с макаронной фабрики. Заслуженный человек, гордость отечественной кинематографии. Вы же сами подтвердили. А если ошибка?! Тогда вообще тюрьма. Влепят срок и не посмотрят на заслуги и звания. Нет, так просто, как я понимаю, с ним не справиться. Что делать?
– А если попробовать его усыпить?
– Интересно, как? Подойти и спросить: «Как пройти в библиотеку?», как в «Операции Ы», а потом платочек с хлороформом на лицо? Нужно что-то другое.
– У меня есть приятель, собственно, почти коллега, он занимается изучением редких видов животных, вот он рассказывал про усыпляющие пули. Например, с помощью таких пуль в уссурийской тайге ловят тигров.
– Вздор, – засмеялся Илья, – просто сказки; если подобное оружие где-то и есть, то только не у нас, уж поверь мне. Тебя просто разыгрывали. Но допустим, что такие пули существуют. И что же? Придем к твоему приятелю, мол, одолжи десяточек, нам нужно с оборотнем разобраться. Ерунда! Следует придумать что-то более доступное… Вот только что? Прежде всего, конечно, нервнопаралитический газ. Есть у нас такая штука. Мгновенный шок, а пока мерзавец очухается, вкатываем ему пару кубиков сильного снотворного, и привет. Это более реально. Но сначала, мой друг ученый, давайте определимся с кинорежиссером. Я вовсе не уверен, что это тот, кто нам нужен. Но другой ниточки, к сожалению, нет. Вперед, на поиски.
1
1971 год. Подмосковье. 13 августа, пятница
Мрак обступил извлеченного из колодца журналиста, тени сгустились, стало трудно дышать, казалось, голову сжал ледяной обруч. Он сделал несколько неуверенных шагов по подземному коридору и чуть не упал, заботливо подхваченный под локоть Джорджем. Впереди шел хозяин дома. Миновали подвал, поднялись по ступенькам в дом, и он снова оказался в знакомом зальце.
– Садитесь, – услышал Осипов холодный спокойный голос и машинально опустился на кожаный диван.
Он не мог сказать, какое сейчас время суток, тяжелые портьеры на окнах были тщательно задернуты. Тускло горело электрическое освещение. Джордж сел рядом, то ли для того, чтобы контролировать поведение Осипова, или просто ради присутствия.
В кресле напротив уселся хозяин.
– Вот вы и снова у меня, – продолжил он, – что должно было случиться, то случилось. И не нужно вздрагивать, суетиться, бить, что называется, копытом. Я избрал вас задолго до того, как мы в первый раз встретились. Дело в том, что я хотел передать свой… – он задумался, – свой дар, что ли? Но не первому встречному. Хотел передать сородичу. Может быть, не совсем современное понятие, проще сказать, родственнику.
Осипов тупо смотрел на Комова, не понимая, о чем это он.
– Именно родственнику. Кровному.
– Мы разве родственники? – наконец нашел в себе силы спросить журналист.
– Прямые. Ведь ваша бабушка, Ксения Львовна, – родная сестра моего отца. Ее девичья фамилия – Пантелеева. У нее было две дочери, Ольга и Людмила. Старшая – Ольга – уехала вместе с родителями за границу, а младшая – Людмила – отстала во время бегства из Севастополя, оказалась в одной семье, потом попала в Москву, где впоследствии вышла замуж за вашего отца – Георгия Степановича. Я очень много сил, времени и денег отдал на поиски хоть кого-нибудь из нашего рода здесь, в России. Так что мы с вами – двоюродные братья.