Ларссон недоуменно покачал головой:
— Вот этого я понять не могу! Какой прок Велиалу от пребывания Герти в школе? Здесь её явно не станут учить чёрной магии. Как раз наоборот — Ильмарссон как никто умеет внушать ученикам отвращение к Нижнему Миру. Его школа известна далеко за пределами Торнинского архипелага, но что-то я ни разу не слышал о её выпускниках, ставших чёрными магами.
— Таковые есть, — заверил его Локи, — хоть и в малом количестве. За всю историю школы было лишь семь человек; сейчас в живых четверо. И не в последнюю очередь благодаря блестящему образованию, которое они получили у Ильмарссона, ни один из семерых ни разу не попадался.
— Тем более, — стоял на своём Ларссон, — такая статистика говорит не в пользу планов Велиала.
Локи коротко заблеял. Лишь с некоторым опозданием Ларссон сообразил, что он так хохотнул.
— Ха! А что нам известно о планах Велиала? Только одно: он намерен использовать дочь Визельды, чтобы стать единоличным правителем Нижнего Мира. Но как — это вопрос, на который я не нахожу ответа. Лишь знаю наверняка, что он слов на ветер не бросает и при всей своей напыщенности не склонен к преувеличениям, тем более когда говорит о своих замыслах в узком кругу приближённых… Нет, с этой девчонкой не всё так просто — вернее, очень даже сложно. А главное, простым её убийством проблему не решить. Ко всему прочему, я разузнал, что она не одна такая, у Велиала есть про запас ещё несколько кандидатур. По всей видимости, Визельдину дочь он выбрал среди них лишь по одной причине — поскольку она жила здесь, в Торнинском архипелаге, и не было необходимости слишком далеко везти её, чтобы устроить на обучение в школу Ильмарссона.
— Значит, школа, — задумчиво произнёс Ларссон. — Она сама или что-то в ней играют в планах Велиала важнейшую, а может, и решающую роль.
— Я пришёл к такому же выводу, — кивнул козлиной головой Локи. — И в своих рассуждениях пошёл ещё дальше. Не исключено, что с помощью девчонки Велиал хочет добраться до чего-то такого, что находится в школе. Вряд ли это предмет, скорее некая магическая сущность, древняя мощь, которая в данный момент бездействует, вроде как пребывает в спящем состоянии. А Визельдина дочь способна пробудить её — и стать грозным орудием в руках Велиала. Причём орудием полностью управляемым, абсолютно ему подконтрольным — ведь она его дочь по духу.
Ларссон невольно содрогнулся — как всегда, при упоминании о происхождении Герти. Среди слуг Нижнего Мира с древних времён ходили разговоры о возможном пришествии Сына Дьявола — ребёнка мужского пола, зачатого в момент Чёрного Причастия. Каждый из Хозяев Преисподней стремился породить Сына, ведь это дало бы ему несказанное преимущество перед остальными, но пока все попытки заканчивались безуспешно. Изредка рождались девочки, они становились могучими ведьмами — и не более того. А вот Велиал, похоже, придумал, как обойти это препятствие…
— Впрочем, — после паузы продолжал Локи, — всё это лишь мои догадки, которые могут оказаться далёкими от действительности. Мне по-прежнему не с чем идти к другим Хозяевам, я не смогу убедить их в том, что Велиал готовит захват власти. Никто из них мне не поверит.
— Тут ты сам виноват, — заметил Ларссон. — Не знаю, как в Преисподней, но здесь, на Гранях, ты имеешь репутацию самого лживого и вероломного из всех Хозяев. Неудивительно, что с каждым годом тебе всё труднее вербовать новых слуг.
Локи посмотрел на него своими мутными глазами, в которых явственно читалось негодование.
— Ещё ни один мой слуга со мной так дерзко не говорил!
— Я больше не твой слуга, — невозмутимо ответил Ларссон. — И говорю, что думаю. Я всегда был о тебе невысокого мнения.
— А раз так, — произнёс Локи, — почему же двадцать лет назад ты пошёл ко мне на службу? Почему не выбрал другого Хозяина?
— Да потому, что при всей своей лживости, при всём вероломстве, ты считаешься наименее жестоким из Хозяев. И обряды у тебя не такие отвратительные, как у других.
Локи пошевелил ушами.
— Гм, не скажу, что это комплимент… Но ладно, не будем отвлекаться. Ты должен попасть в школу, Ларссон. Я убеждён, что именно там кроется разгадка всех планов Велиала. И у меня даже есть подозрение, где нужно искать.
— И где же?
— По моим сведениям, в школе есть учебный класс, вернее, бывший учебный класс, который теперь со всех сторон замурован. Поговаривают, что Ильмарссон хранит там нечто очень ценное. Ты ничего об этом не слышал?
— Нет, ничего.
— И вряд ли что-нибудь узнаешь, находясь за пределами школы. Тебе необходимо попасть внутрь. Да и за девчонкой нужен постоянный присмотр. Проблема только в том, что по возрасту ты ещё слишком юн для учителя, но уже не годишься в ученики, к тому же у тебя целиком доминантный дар.
— Есть ещё одна проблема, — добавил Ларссон. — Марк фон Гаршвиц видел меня на Основе и наверняка хорошо запомнил.
— Ну и что? Тогда ты был в другом теле.
— А теперь я в теле сына. И очень похож на себя… бывшего.
— Тебе только так кажется. Ты похож на того мальчишку, каким был в шестнадцать лет, а Марк фон Гаршвиц видел тебя взрослым тридцатипятилетним мужчиной.
— Тем не менее есть большой риск, что он заметит сходство. Да и потом, к чему этот разговор? Всё равно я не смогу устроиться в школу.
— А ты постарайся, — настаивал Локи. — Придумай что-нибудь. На тебя вся надежда. К сожалению, я не могу привлечь к этому делу никого из своих слуг. Они побоятся выступить против Велиала и скорее предадут меня. Из всех, кто служил мне за последние две или три сотни лет, ты один достаточно смел и решителен.
«И опять же, в этом виноват только ты сам», — подумал Ларссон. А вслух сказал:
— Если школа Ильмарссона так важна для планов Велиала, то в ней должны быть его шпионы. Верно ведь?
— По идее, должны. Но я ничего о них не знаю. Попытаюсь разведать, хотя вряд ли получится.
Из такого ответа Ларссон понял, что Локи больше не собирается рисковать. Во всяком случае, в ближайшее время, пока снова не наберётся храбрости для решительных действий.
— Вот что, Локи, — произнёс он. — Я давно хотел у тебя спросить… — Ларссон на секунду замялся. — Ты, когда договаривался с моим сыном, рассказал ему, зачем понадобилось его тело?
— Конечно. Я уже говорил, что был с ним предельно честен и не собирался его обманывать. Эйнар знал, что уступает своё тело тебе.
— И как… как он к этому отнёсся?
— Внешне с полным безразличием. Но, как мне думается, это и стало для него решающим аргументом, чтобы принять моё предложение. А когда я стирал из памяти слуги, проводившего перевоплощение, воспоминания об этом обряде, то обнаружил весьма любопытный эпизод.
— Какой?
— Уже засыпая, Эйнар в наркотическом дурмане вообразил, что беседует с тобой. И попросил тебя хорошо прожить за него жизнь — так, чтобы её хватило на вас обоих…