Зато фигура зримо ничем не отличалась от моей. У неё были такие же стройные и красивые ноги — предмет моей гордости, из-за чего я предпочитала носить короткие платья и юбки или облегающие брюки. Её талия была такая же тонкая и гибкая, а грудь — небольшая, упругая, не нуждавшаяся ни в каком лифчике.
— А ты красивее меня, — первой отозвалась Лана.
— Ничего подобного, — возразила я совершенно искренне. — У тебя личико посмазливее будет. Просто сейчас я накрашена и одета лучше.
— Да, классный костюмчик, — сказала она.
— У меня таких два. Могу подарить тебе один… — я немного помедлила, но затем всё же продолжила: — …вдобавок к тому зелёному платью, которое две недели назад Феб стащил из моего гардероба. Вместе с туфельками и бельём.
Лана смутилась:
— Извини, я не знала.
— Ничего, мелочи. Считай это подарком. Тебе всё подошло?
— Идеально. Как на меня шито.
— Похоже, что шито на нас обоих, — заметила я. — Как-нибудь заходи в гости, покажу свою коллекцию. Если что понравится — порекомендую модельера. Хотя, наверное, Бренда уже предлагала тебе услуги своих кутюрье.
— Да, предлагала. Всучила мне длинный список, но особо отметила в нём нескольких мастеров, у которых одеваешься и ты. Сказала, что они подойдут мне лучше других.
— Это логично, — согласилась я.
Мы присели на скамейку, и я достала из сумочки пачку сигарет. Предложила Лане:
— Будешь?
— Нет, спасибо, — ответила она. — Не курю.
— Правильно делаешь, — сказала я, щёлкнув зажигалкой. — Курить, здоровью вредить. Но от пассивного курения ты всё равно никуда не денешься — ведь мальчики дымят, как паровозы.
— Это уж точно. Хорошо хоть травку не шмалят. И пьют умеренно, в основном пиво.
— А как тебе вообще в их компании?
— Нормально. Первые пару дней чувствовала некоторый дискомфорт, а потом всё наладилось. Они приятные ребята, с ними интересно и работать, и просто общаться. Правда, Мортон и Шейн постоянно пасут меня раздевающими взглядами, порой приходится терпеть их не слишком пристойные шуточки, но тут ничего не поделаешь — парни есть парни.
— Как на это реагирует Феб?
— Спокойно. Говорит, что они неисправимы. Лишь однажды на репетиции, когда Шейн слишком разошёлся и во время гитарного соло пытался облапить меня, Феб шваркнул ему под ноги молнией. От испуга Шейн даже грохнулся в обморок.
Я коротко рассмеялась:
— Это в стиле Феба! Ты ведь знаешь, что его называют наследником Зевса?
— Знаю. Ещё на той вечеринке, где мы познакомились, он мне представился Фебом-Громовержцем.
— Наверное, был здорово пьян.
— В стельку, — подтвердила Лана. — Расхваливал себя вовсю. Тогда я решила, что он несносный хвастунишка.
— Тем не менее, он тебе понравился?
— Да, сразу. Даже в пьяном состоянии Феб был необыкновенно милый. А трезвый он вообще лапочка. В него нельзя не влюбиться.
При этом Лана внимательно посмотрела мне в глаза. В её взгляде явственно чувствовалась настороженность. Я прекрасно понимала, какой вопрос не давал ей покоя, какие сомнения терзали душу.
— Ну, спрашивай, — мягко сказала я, взяв её за руку. — Не стесняйся.
Лана глубоко вдохнула и выпалила:
— Что у тебя с Фебом?
— Мы лучшие друзья, — ответила я. — Дружим с самого детства.
— Он влюблён в тебя. Он сам признался.
Я невозмутимо кивнула:
— В нашей семье это часто случается. Страсть к кровосмешению у нас давняя болезнь. Но ты не волнуйся — наши с Фебом отношения никогда не выходили за рамки дружбы. И никогда не выйдут, поверь.
— Я верю, но… Боюсь, что он любит меня только потому, что я похожа на тебя.
— А что он сам говорит?
— Клянётся, что это не так. Хотя не отрицает, что в самом начале его привлекла именно моя внешность.
— Не вижу в этом ничего страшного, — пожала я плечами. — Все мужчины придают большое значение внешности. И у каждого свои предпочтения, свои пунктики. Вот Фебу всегда нравились девушки моего типа — это заскок, спору нет, но заскок вполне безобидный. В конце концов, мы с тобой очень даже хорошенькие и вполне заслуживаем того, чтобы кто-то, например, тот же Феб, считал нас идеалом женской красоты.
Лана слабо улыбнулась. Хотя вряд ли мои слова успокоили её — одно только время сможет расставить всё по своим местам. И я отнюдь не была уверена, что всей душой желаю Фебу с Ланой многих лет любви и счастья. Всё-таки я порядочная стерва…
— Мне нужен твой совет, Фиона, — отозвалась Лана после минутного молчания. — Я не знаю, как заговорить об этом с Фебом. Боюсь, он неправильно поймёт меня… ну, что я требую от него… вроде как платить за мою любовь…
— Ага, — понимающе кивнула я. — Ты о своих родителях?
— Да. Им скоро пятьдесят, а от Амалии я слышала, что в космическом мире существует методика омоложения для обычных людей. Я бы хотела помочь отцу с мамой… — она замялась, — а если можно, и бабушке…
— Не переживай, — успокоила я её, — всё будет в порядке. Средство от старости появилось сравнительно недавно, но в колдовском сообществе уже сложились определённые традиции на сей счёт. Пока ты с Фебом, он обязан заботиться и о твоей семье. Я думаю, что он просто выжидает подходящего случая, чтобы завести с тобой этот разговор. Скорее всего, твоим родным придётся переселиться из вашего мира — или, на худой конец, переехать в другую страну и сменить имена. Иначе у них возникнут проблемы с объяснением своей внезапной молодости. Сама понимаешь.
— Понимаю, — ответила Лана; в её голосе прозвучало облегчение. — Для отца это будет трудное решение, он… А разве нельзя подбросить учёным из нашего мира рецепт долголетия? Или это запрещено?
— Не запрещено, но бесполезно. Омоложение — сложный комплекс биохимических процедур, которые возможно реализовать либо с помощью колдовства, либо в условиях продвинутой медицины космического мира.
Лана кивнула:
— Да, действительно, как я не сообразила. Ведь если дать средневековым алхимикам рецепт пенициллина, они всё равно не смогут его производить.
— Где-то так. Хотя ты выбрала не совсем удачное сравнение. Тётя Помона, бабушка Феба, ещё сто пятьдесят лет назад разработала технологию производства простейших антибиотиков из лишайников, которая вполне годится для средневековых условий. А последние двадцать лет она с моей мамой и ещё группой учёных при поддержке Кевина работают над упрощением методики омоложения — правда, пока безуспешно. Наука других населённых миров и близко не подошла к пониманию физиологических процессов, препятствующих старению организма. Так что вряд ли у них что-нибудь получится. А мой отец считает, что это даже к лучшему. Отчасти я согласна с ним.