Тут взгляд ее упал на освещенный лампой дневного света профиль Петра: на его крупный прямой нос, на сведенные брови, на плотно сжатый четкий рот. Подумала – настоящий мужчина! Гордый, сильный, красивый… Потом она глянула на его пушистые ресницы, на завитки волос на затылке, на персиковый румянец на скулах, решила – мальчишка. Самонадеянный мальчишка, заигравшийся во взрослые игры.
А потом поняла, что именно эта двойственность так ее заворожила. До этого ей не приходилось встречать самцов мужественных и нежных одновременно. Они были либо нахрапистыми, волевыми, грубыми, либо ранимыми, инфантильными, слабыми. Первые пытались сломать ее, вторых ломала она. И все это она тысячу раз проходила!
– Итак, Ева? – прервал задумчивое Евино молчание двуликий Петр. – Изложите, пожалуйста, суть дела, только вкратце, потому что у меня через пятнадцать минут встреча…
– Вы пообедаете со мной сегодня? – в лоб спросила Ева, ей надоело ходить вокруг да около.
– К сожалению, сегодня я обедаю со своим клиентом.
– Завтра?
– Боюсь, что не получится – уезжаю в Питер по делам.
– Послезавтра?
– Наверное, буду еще там.
– Вы действительно такой дурак или только прикидываетесь? – ласково спросила Ева, пока ее забавляло его сопротивление.
Он позволил себе сдержанную улыбку. Глаза его при этом оставались холодными и настороженными.
– Зачем я вам? – спросил он, спрятав улыбку за прислоненной ко рту рукой, локоть которой упирался в стол. – Для коллекции?
– Я мужчин не коллекционирую, только их подарки, как правило, бриллианты…
– Я вам бриллиантов дарить не буду, – не очень внятно проговорил Петр – он по-прежнему не убирал руку ото рта.
– Не надо. Пока я прошу только накормить меня обедом.
– Вы не ответили, Ева… Зачем я вам?
– Вы мне нравитесь. – Она подалась вперед, грудь ее легла на дубовую столешницу рядом с его левой рукой. – Я вас хочу, Петр. И мы можем не ходить в ресторан… – Ева понизила голос до шелестящего шепота: – Поедемте ко мне прямо сейчас…
Он не шелохнулся, только глаза его немного расширились, блеснув холодноватым голубым огнем.
Тогда Ева встала с кресла, отошла от стола на шаг и, вжикнув молнией, рывком расстегнула платье. Под ним было роскошное агрессивно-сексуальное белье из магазина «Дикая орхидея»: черный с золотой вышивкой лифчик и такие же трусики-стринги. Дополняли ансамбль ажурные чулки на кокетливых подвязках.
– Что вы делаете? – испуганно зашептал Петр, вскакивая с кресла. От его невозмутимости не осталось и следа.
Ева рассмеялась, сорвала с плеч платье, швырнула его на пол.
– Возьми меня сейчас же… – хриплым от возбуждения голосом приказала она.
– Немедленно оденьтесь, – паниковал Петр, по-прежнему стоя возле стола.
Она не только не оделась – она разоблачилась еще больше: скинула с себя бюстгальтер.
Петр застонал, запрокинув свое покрасневшее лицо к потолку.
Ева шагнула к столу, оперлась на него широко расставленными руками, легла грудью, расплющив соски о матово-блестящую поверхность…
Моисеев шарахнулся назад. Его спина уперлась в стену – дальше пути не было.
Закинув ногу на стол, Ева взобралась на него, по-кошачьи выгнула поясницу и завораживающе медленно начала приближаться… Добравшись до края, перевернулась, села, раздвинула ноги в высоких сапожках и, обхватив ими поясницу Петра, придвинулась к его паху… И поняла, что он хочет ее не меньше, чем она его!
Ева закрыла глаза, наслаждаясь победой.
– Я не хочу вас! – раздался холодный голос Петра над ее ухом. – Так что ничего у нас не получится.
– Ты хочешь меня, – яростно прошептала она, протягивая руку к его ширинке.
Петр руку перехватил.
– Я не люблю женщин, подобных вам, – сказал он, отбрасывая от себя ее горячую ладонь. – Стерв, сук, акул или, как выражается один мой клиент, «яйцедробилок». И я никому не позволю мной манипулировать… – Он обогнул стол, поднял с пола платье, подал Еве. – Вы безумно привлекательны, и мой организм, как вы успели заметить, среагировал на вашу привлекательность, но это ничего не значит. Я из мужчин, привыкших думать головой, которая на плечах…
– Дурак! – выплюнула Ева, натягивая платье.
– Извините меня, я не хотел вас обидеть.
– Пошел на хрен со своими извинениями, козел!
– Я бы попросил вас покинуть мой кабинет…
Она соскочила со стола, одернула подол платья, застегнула молнию. Подхватила сиротливо лежащую на диване шубку. Развернулась. Шагнула к двери. Но тут же остановилась, обернулась. Скривив рот в издевательской улыбке, проговорила:
– Думаешь, я не знаю, что у тебя на уме, честный непоколебимый Петенька?!
– Я устал от вас, Ева, – утомленно сказал он, опускаясь на стул. – Шли бы вы уже…
– За наследницей решил приударить? За этой лохушкой Анной Вячеславной? Что ж, понятно… Одобряю! Охмурить глупую бабенку – пара пустяков, присвоить денежки – еще легче, с твоими-то навыками… Только вот что я тебе скажу, – она хищно сощурилась, – не на ту ты лошадку поставил, Петр Лексеич… Не жилец она!
Выплюнув в красивое адвокатское лицо это пророчество, Ева вылетела за дверь.
Анна
Когда Аня зашла в зеркально-мраморное фойе салона «Леди-Икс» и сообщила администратору, что хочет подстричься, та огорошила ее известием, что без предварительной записи они не принимают.
– А на какое число можно записаться? – робко спросила Аня, хотя уже решила для себя, что больше в этот роскошный салон не вернется (духу не хватит).
– Через две недели мы будем рады вас принять, – профессионально вежливо ответила администраторша.
– Боюсь, мне это не подходит…
– Очень жаль.
Они обменялись улыбками: Аня – вымученной, администраторша – дежурной, и несостоявшаяся клиентка стала пятиться к выходу. Но тут из арочного проема, ведущего в рабочий салон, вылетела высокая девушка в кошмарных лимонных штанах с бабочками на коленях. Она была жутко худой и удивительно красивой: синеглазой, черноволосой, с тонким носом и высокими скулами.
– Нинон! – воскликнула красотка низким мужским голосом. – Эта старая манда опять не пришла! Я скоро откажусь от нее! Она меня заманала!
– Игорек, успокойся, попей кофейку…
– Иди в пень со своим кофе! – гаркнула девушка по имени Игорек. – Я работать хочу, а у меня простой!
Администраторша радостно ойкнула, всплеснув руками.