Дженис, чтобы не упустить представившейся возможности, дотрагивается до плеча девчонки — на это она бы тоже прежде не отважилась.
— А вы видели, как у нас наверху? — спрашивает она. — Комната, куда мы обычно селим гостей, находится через коридор от маминой, вы будете пользоваться одной с нею ванной.
— О, я совсем не ожидала, что мне дадут отдельную комнату. Я думала, расстелю спальный мешок на диване и посплю. По-моему, в той комнате, куда мы сначала вошли, есть такой большой спальный диван?
— Вы не захотите спать на этом диване: в нем столько пыли, что вы обчихаетесь до смерти, — уверяет ее Гарри. — А комната наверху, честное слово, славная, если, конечно, вы не против делить ее с манекеном.
— О нет! — восклицает девчонка. — Право же, мне достаточно маленького уголка, чтобы никому не мешать: я ведь собираюсь найти себе работу — наняться подавальщицей.
Старуха, поерзав, переставляет кофейную чашку с колен на складной столик, придвинутый к ее креслу.
— Я многие годы сама себе все шила, но вот как только перешла на бифокальные очки, даже Фреду пуговицу не могла пришить.
— В любом случае к тому времени вы уже разбогатели, — говорит ей Гарри, вновь обретая способность шутить оттого, что история с раздельными постелями вроде бы прошла гладко. Старуха Спрингер, если сделать что-нибудь поперек нее, будет помнить это до конца жизни. В начале брака Гарри был жестковат с Дженис, и по тому, как поджимает губы Бесси, видно, что она до сих пор помнит обиду.
Он выскакивает с веранды на кухню к телефону. Пока «У Джордано» звонит звонок, Нельсон подходит сзади к Гарри и роется у него в карманах.
— Эй, — говорит Гарри, — что ты хочешь у меня украсть?
— Ключи от машины. Мама велела взять машину, что стоит у крыльца.
Гарри прижимает трубку ухом к плечу, выуживает ключи из левого кармана и, передавая их Нельсону, впервые смотрит ему в лицо. В этом лице нет ничего от него — разве что небольшой прямой нос и маленькая загогулина на одной из бровей, отчего кажется, что она ползет вверх, словно человек все время в чем-то сомневается. Удивительная штука — гены. Все так точно закодировано, что они могут взять и проявиться в такой вот крошечной загогулине. А у той девчонки осанка была совсем как у Рут, чуть припухшая верхняя губа и такие же, как у Рут, бедра — крепкие и одновременно мягкие, уютные.
— Только не раскатывай зря. Ничего нет хуже холодной пиццы.
— В чем дело? — спрашивает грубый голос на том конце провода: кто-то наконец снял трубку.
— Извините, ни в чем, — говорит Гарри и заказывает три пиццы: одну с перцами, одну смешанную и одну простую — на случай, если Мелани передумает. Он дает Нельсону десятидолларовую бумажку. — Надо бы нам поговорить, Нелли, когда ты немного отдохнешь. — Эти слова как бы сопутствуют деньгам. Нельсон молча берет банкноту.
Молодежь уезжает, и Гарри, вернувшись на веранду, говорит женщинам:
— Ну, все сошло не так уж и плохо, верно? Она, похоже, не возражает спать в швейной комнате.
— Похоже — еще не значит, что так, — сумрачно произносит мамаша Спрингер.
— А ведь это точно, — говорит Гарри. — Как она вам вообще, эта его подружка?
— Тебе кажется, что она его подружка? — спрашивает Дженис. Она наконец уселась с рюмкой в руке. Что у нее там налито, по цвету не установишь, что-то тошнотворное, пронзительно-красного цвета, какой бывала в старину крем-сода или жидкость в термометрах.
— А как же иначе? Они ведь вчера спали вместе в поле. Одному Богу известно, как они жили вместе в Колорадо. Может, в пещере.
— По-моему, у них теперь это не обязательно. Они пытаются дружить — у нас в молодости так не получалось. Дружба между мальчиками и девочками.
— Вид у Нельсона не слишком довольный, — непререкаемо заявляет мамаша Спрингер.
— А когда он был доволен? — спрашивает Гарри.
— Мальчиком он подавал большие надежды, — говорит бабушка.
— Бесси, как считаете, почему он вернулся домой?
Старуха вздыхает:
— Из-за какого-то огорчения. Из-за чего-то, что он не смог вынести. Только вот что я вам скажу. Если эта девчонка не будет вести себя под нашей крышей как надо, я уеду. Я говорила об этом после церкви с бедной Грейс Штул, и она очень даже будет рада, если я к ней переберусь. Она считает, что это может продлить ей жизнь.
— Мама, — говорит Дженис. — А ты не пропустишь «В кругу семьи»?
— Должны показывать ту часть, которую я уже видела, — ту, где бывшая приятельница Архи возвращается и просит у него денег. Теперь, летом, показывают одно только старье. Но я все же собираюсь посмотреть «Джефферсонов» в половине десятого, до передачи о Моисее, если не засну. Пойду-ка я, пожалуй, наверх, дам отдых ногам. Когда я стелила Нельсону постель, задела за кровать ногой и зашибла вену — теперь она у меня ноет. — Старуха, морщась, поднимается со своего места.
— Мама, — теряя терпение, вставляет Дженис, — я бы сама постелила эти постели, если бы ты подождала. Я поднимусь с тобой, посмотрю, как все там, в комнате для гостей.
Гарри следом за ними уходит с веранды (слишком там становится мрачно: бук стал черным, как чернила, мошки разбиваются о железные сетки) и направляется в столовую. Ему нравится смотреть снизу на ноги Дженис, когда она в своем теннисном костюме поднимается наверх помочь матери устроить все как надо. Надо будет побаловаться с ней как-нибудь ночью. Он мог бы тоже подняться наверх и помочь ей, но его привлекает необычно белое женское лицо на обложке июльского номера «К сведению потребителей», который он сегодня утром снес вниз, чтобы почитать в приятный час между отбытием мамаши в церковь и их с Дженис отъездом в клуб. Журнал по-прежнему лежит на ручке вольтеровского кресла, где по вечерам восседал старик Спрингер. Выкурить его оттуда было просто невозможно, а когда он отправлялся в ванную или на кухню выпить пепси, кресло пустовало. Сейчас Гарри опускается в него. Девчонка на обложке в белом котелке и в белоснежном смокинге, с вымазанным белилами лицом; оно у нее раскрашено красным, синим, белым, как у клоуна, а на приподнятой руке лежит сгусток клейкой белой массы косметического молочка. Сперма... все модели — проститутки, девчонки в порнофильмах мажут лицо спермой. «Бродвей пробует разное косметическое молочко», — сказано под ней, ибо номер за этот месяц посвящен косметическому молочку наряду с творогом (достаточно ли он очищен или только более или менее), кондиционерами, компактными стереопроигрывателями, консервными ножами (и зачем только изготовляют прямоугольные консервные банки?). Гарри решает дочитать материал про воздушные кондиционеры и обнаруживает, что если вы живете в районе повышенной влажности (а, как он полагает, именно в таком районе он и живет, во всяком случае, по сравнению с Аризоной), то кондиционеры почти всех марок имеют склонность капать — иные настолько, что их не стоит устанавливать над внутренними двориками или дорожками. Хорошо бы иметь внутренний дворик и утопленную ниже уровня земли гостиную, как у Уэбба Мэркетта. У Уэбба и этой забавной маленькой вертушки Синди всегда такой вид, будто они только что вылезли из душа. Впрочем, Кролик доволен и тем, что имеет. Вот что он любит — домашний покой. Чтобы женщины деловито сновали над его головой, а за окном, словно вода о берег озера, билась в стекла летняя ночь. Он успевает прочесть про компактные стереопроигрыватели и даже начинает читать статью о ссудах на приобретение автомобилей, но тут Нельсон и Мелани возвращаются с тремя перепачканными картонками пиццы. Гарри быстро срывает с носа очки — как ни странно, в них он чувствует себя почему-то голым.