Вчера в конце дня Зомбах снова вызвал Рудина к себе и объявил, что его оставляют работать непосредственно в аппарате «Сатурна».
— Вы будете значиться инструктором при школе, где мы готовим агентов. Но работа у вас будет гораздо шире… — Зомбах наблюдал, какое впечатление произвели его слова на Рудина, но лицо его в это время выражало только усталость. — Все же в какой-то степени участвовать в работе школы вам придется. Я, например, хотел бы знать ваше мнение о программе нашей школы, методах обучения и о качестве преподавателей. Будете работать и непосредственно в центре. Ваше знание современной России очень ценно для нас. Большинство работающих в центре русских ни черта не знают о России. Я хотел бы, чтобы вы также вплотную подключились к Андросову для проверки контингента, из которого мы отбираем агентов. По моему твердому убеждению, это тоже должны делать только люди, знающие современную Россию. И последнее: я вам верю, и не только потому, что в жилах у нас с вами течет одинаковая кровь. Я редко ошибаюсь в людях и не хотел бы — это прежде всего в ваших интересах — ошибиться в отношении вас.
— Постараюсь оправдать ваше доверие, — просто и скромно ответил Рудин.
— Жить вы будете в доме преподавателей школы, Андросов вас туда отведет. — Зомбах встал. — Идите и хорошенько выспитесь.
Во время этого разговора в кабинете находился и Мюллер. Он сидел в сторонке и перелистывал бумаги в толстой папке. Со стороны казалось, что он занят какими-то своими делами. Но, выйдя из кабинета Зомбаха, Рудин снова подумал, что главная опасность для него — Мюллер. Он явно хитрее, а главное, настороженнее Зомбаха. Вот и сейчас, лежа в постели, Рудин стал думать об этом же. По-видимому, Мюллер в отличие от Зомбаха все еще не доверяет ему полностью, и об этом надо все время помнить…
Размышления Рудина прервал осторожный стук в дверь.
Пришел Андросов. Он подвинул стул вплотную к постели Рудина, сел и тихо сказал:
— Вчера после того, как вы ушли, Мюллер до полуночи анализировал вашу докладную о походе к партизанам. Там все в порядке?
— Не беспокойтесь, все там чисто. — Рудин улыбнулся. — Но все же я не бог, а всего только человек.
— Мюллер запросил в радиоотделе все волны, на которых работают партизанские рации.
— И здесь его ждет разочарование. Длина волны, которая мной сообщается, принадлежала одному из отрядов.
— Спустя некоторое время он собирается вызвать для проверки человека, которого вы оставили агентом в Конищеве. Человек этот крепкий? Ведь с Мюллером шутить нельзя.
— Успокойтесь, Андросов. Мюллер тоже не бог. Какие новости?
— Сегодня наша школа выпускает очередную группу агентов, семнадцать человек. Зомбах прислал меня к вам сказать, чтобы вы присутствовали на проверочной беседе с агентами, — так сказать, для первого знакомства с делом.
— Мюллер там будет?
— Обязательно. Он обычно проваливает каждого второго агента.
— Очень хорошо, я ему сегодня помогу.
— Осторожней, прошу вас, — тихо произнес Андросов.
Рудин взял его за локоть.
— Мы с вами, дорогой друг, начали большую войну и обязаны быть смелыми. Умными и смелыми. А если мы начнем креститься на каждую тень, никакой войны у нас не получится, будет лишь пассивная оборона. Вы понимаете это?
Андросов вздохнул.
— Все же я считаю своим долгом предупредить вас еще об одном человеке, который тоже будет на проверочной беседе и с которым вам наверняка придется столкнуться в дальнейшем. Этот человек ведает в «Сатурне» всей русской документацией. Яков Иванович Щукин. Я о нем почти ничего не знаю, мы с ним только здороваемся, но, судя по всему, он попал к немцам по убеждению.
— Откуда он?
— Думаю, как и я, из армии. Нашу военную документацию, и не только военную, знает отлично. Работает старательно, документы делает классно. Даже Мюллер относится к нему с уважением и доверяет ему. Угрюмый и злобный человек.
— Щукин — подлинная фамилия?
— Не знаю, но думаю — да. — Андросов посмотрел на часы. — Вставайте, вам еще надо позавтракать. Проверочная беседа ровно через час.
Проверочная беседа проводилась в просторной комнате. За столом сидели Зомбах, Мюллер, Андросов и незнакомый Рудину немецкий офицер. Вдоль противоположной стены сидели, очевидно, преподаватели школы. За отдельным маленьким столиком, на котором лежала груда папок, сидел Щукин. Рудин сразу догадался, что это именно он, и с любопытством его разглядывал. У него было острое, костлявое лицо с застывшим выражением недовольства, глаза, спрятавшиеся в глубоких ямах под выпуклыми надбровьями. Спокойные движения больших рук. Держится уверенно, независимо. Заметив все это, Рудин стал прислушиваться к ходу проверочной беседы.
Щукин называл фамилию, и очередной курсант входил в комнату. Экзамен вели через переводчика. Вопросы были самые разнообразные, касались и географии, и истории, и чисто военного дела. Больше других спрашивал Мюллер и тот незнакомый Рудину офицер, который, как выяснилось по ходу экзамена, являлся начальником школы и отдела агентурной связи старшим лейтенантом Фогелем. Было заметно, что вопросы Фогеля особых трудностей курсантам не доставляли. Он, видимо, спрашивал их точно по учебной программе. В конце концов он как начальник школы был заинтересован в том, чтобы его питомцы выглядели подготовленными. А вопросы, которые задавал Мюллер, были один сложнее другого. И было видно, что Мюллер не только отлично знает всю технологию разведывательной работы, но неплохо понимает и ее специфические особенности в России. В самом начале проверочной беседы он срезал трех курсантов и назначил им дополнительный срок обучения.
— Следующий — Зилов, — объявил Щукин.
К столу изломанной походкой, с чуть заметной ухмылочкой на красивом лице подошел крепкий парень. Он остановился и, ожидая вопроса, разглядывал стену над головой начальства.
Сначала спрашивал старший лейтенант Фогель. На его вопросы Зилов отвечал с вызывающей краткостью, но очень ясно и по смыслу правильно. Один вопрос задал Зомбах. Уверенно отвечая на него, Зилов почтительно смотрел на полковника. Но потом за него взялся Мюллер. Он называл фамилии советских государственных деятелей и требовал сказать, какие посты они занимают. Но и это Зилов знал точно и отвечал с каким-то задором, даже с лихостью. Мюллер поблагодарил его и сказал, что у него вопросов больше нет. Фогель уже сделал знак Зилову сесть на свое место, но в это время руку поднял Рудин.
— Можно задать курсанту вопрос?
— Прошу, прошу, — заинтересованно сказал Мюллер.
— Курсант Зилов, ответьте, пожалуйста, сколько стоит в Москве проезд в метро и на трамвае? Зависит ли цена билета от длины маршрута?
Зилов повернулся к Рудину, смотрел на него злобно сузившимися синими глазами и молчал. Он не смог ответить на вопрос Рудина.
— Я это узнаю на месте, — произнес он наконец.