Впрочем, Эрвин не мог назвать себя любопытным. До сих пор, оставшись без опеки академии, он скитался по Лирну в основном для того, чтобы насытить желудок. Не из-за этого ли он попадал в неприятности, а затем выпутывался из них?

Нет, наверное, не из-за этого. Разве он не понимал, на что идет в этой истории с некромантом, выкинувшей его из Кейтангура? Поступи он как все – жил бы там и сейчас, завоевывая уважение клиентов и городских колдунов. Глядишь, с годами устроился бы ничуть не хуже, а возможно, и лучше дипломированных магов, связанных договором со своими нанимателями. Если бы был как все.

Но у него, наверное, были вывихнутые мозги, не дававшие ему поступать как все. Чего стоила хотя бы эта внезапная необъяснимая любовь к белой ларе, о которой он запрещал себе даже думать, но которая тем не менее существовала. Почему он не влюбился в девчонку, как все нормальные парни его возраста?

Эрвин вспомнил полудевочек из приличных семей, в которых влюблялись старшие ученики академии. Среди них были и умненькие, и откровенные дуры, но все они казались ему красивыми если не внешностью, то хотя бы юностью и свежестью. Наверное, поэтому он и строчил такие письма, за которыми к нему бегали буквально все влюбленные приятели, показывая ему тайком избранницу, чтобы получалось правдивее. Но что-то мешало ему увлечься одной из них, как будто эти милые, славные девушки принадлежали не его расе.

Они действительно были ему чужими, родившиеся на свет только для того, чтобы произвести и выкормить себе подобных, чтобы стать матерями семейств, каких много повсюду, – слезливыми и вздорными, требовательными и суетливыми, стервозными и не очень, сбившимися с ног в стремлении как можно лучше устроить в жизни себя и свой выводок. Эрвин был слишком непрактичным, чтобы соблазниться такой судьбой и такой женщиной.

Но оказывается, любовь существовала. Оказывается, можно было превратиться в огонь, проваливаясь в нежно-зеленые глаза возлюбленной. Что, интересно, он сказал бы, если захотел бы рассказать о ней, допустим, Гинсу или влюбчивому Леантусу? Какие он нашел бы слова, чтобы описать ее благородную, утонченную красоту? Какие сделались бы физиономии у его приятелей, если бы на вопрос, где он откопал подобное совершенство, он ответил, что его возлюбленная – огненная кобылица?

"Ди-и-ниль, Ди-и-ниль…”-повторяло его сердце, пока он сидел на берегу реки посреди неведомого мира, где не было ни одной знакомой ему травинки.

Но белая лара была далеко, она не слышала его зова.

* * *

Через несколько дней его рана затянулась, почти не оставив шрама. Хуже было с одеждой, которая не зарастала сама, но Эрвин уговорил римми принести иголку с ниткой и кое-как зашил дыры в куртке и рубашке. Теперь он был готов продолжать путь.

Его котомка вместе со всем содержимым осталась у стражников. Правда, в кармане куртки завалялось несколько медяков и обнаружился кинжальчик мага, который он сунул туда перед походом на свиррскую тюрьму, а затем забыл вернуть в котомку. Когда выяснилось, что Эрвину некуда положить даже кусок хлеба, доброжелательный римми предложил одно из своих покрывалец. Эрвин завязал туда продукты, которые зверек натаскал ему в дорогу, и приготовился расстаться с этим ласковым, гостеприимным миром.

Римми пришел за ним, когда в Зулране наступила полночь. Эрвин взял его на руки и мгновенно перенесся в Лирн. Зверек оказался достаточно хитер, чтобы сначала прийти в удобное для побега место – за особняком, в дальнем углу каменной ограды.

– Я не выхожу за ограду, поэтому не смог перенести тебя прямо в город, – объяснил он на прощанье, – но, как я понял, тебе будет нетрудно перебраться через нее.

– Да. – Эрвин поблагодарил его за все и попрощался с ним, а затем, произнеся в уме заклинание левитации, подпрыгнул и перемахнул через стену. Он намеревался сегодня же оставить Зулран; если ему не изменяла память, в нескольких днях пути отсюда на юг располагалась Квенда – еще один большой город, где наверняка можно найти работу.

Ночной город был пустынным, и Эрвин благополучно добрался до южной городской стены. Обнаружив, что стена высоковата для левитации и, кроме того, по ней расхаживает стража, он подождал до утра в ближайшем переулке, а на рассвете, едва прогрохотал подъемник, вышел к воротам. Стражники смерили его бдительными взглядами, но парнишка был слишком похож на десятки других, ежедневно выходивших из города бродяг, чтобы представлять собой хоть какой-то интерес. Вот если бы он входил сюда, тогда другое дело – тогда его можно было бы обыскать, а так…

Они равнодушно отвернулись от Эрвина, и он беспрепятственно покинул город.

Глава 21

Солнце спускалось за горизонт. Последние путники, спешившие в Зулран, давно миновали городские ворота, желающих покинуть город на ночь глядя тоже не было, поэтому стража у ворот маялась бездельем.

– Ты глянь-ка туда, – сказал своему напарнику стражник, от нечего делать таращивший глаза на дорогу. – Или мне кажется?

– Где? – встрепенулся тот. – Что?

– Да вон там, над дорогой. Не туда смотришь – выше. Еще выше!

Его напарник поднял голову и на всякий случай прищурился, хотя вечернее солнце не слепило глаза.

– Какие-то птички в небе. – Он пригляделся. – Клянусь зеленой рожей Гбызга, это же лошади с крыльями!

Небесные скакуны быстро приближались. Теперь стало видно, что на них сидят люди. Передний скакун нес двоих всадников, на заднем летел один, его зеленый плащ развевался от быстрого движения. Вскоре они поравнялись с городской стеной и, не обращая внимания на стражу, двинулись над городом.

– Эй! – обеспокоенно окликнул стражник, скорее себе, чем нарушителям порядка, потому что они были слишком далеко, чтобы услышать его праведное возмущение. – Вы куда? В город без обыска?!

– Да брось ты их, – посоветовал напарник. – Это же маги, а с магами лучше не связываться.

– Думаешь, маги?

– А кто еще? Какой нормальный мужик сядет на такую хреновину?

– И то верно, – кивнул стражник. – Но что скажет наш главный, когда узнает, что мы пропустили их в город без обыска?

– А мы их не пропускали, – резонно заметил его напарник. – Если наш главный хочет обыскивать таких птичек, пусть берет на службу магов или пусть сам гоняется за ними по небу. Наше дело – проверять тех, кто идет в ворота.

– И то верно, – согласился стражник, успокаиваясь. Он отвернулся от странных пришельцев, скрывшихся за городскими крышами, и снова уставился на дорогу скучающим взглядом. – Эти – не наше дело.

* * *

Гостиница была приличной – удобной и опрятной. Зербинас доверял выбору Ки-и-скаля, чуявшего хорошие места, и не сомневался, что здесь не обсчитают и не накормят какой-нибудь дрянью. Сначала он позаботился о Юстасе, еще не оправившемся после свиррского застенка, затем проследил, чтобы правильно накормили ларов. Когда наконец Юстас был уложен в постель гостиничного номера, а лары улетели ночевать за город, он с Дантосом отправился ужинать в гостиничный ресторан.