– И тебе спасибо.
– Спокойной ночи.
Чтобы почувствовать себя звездой, надо прийти на какой-нибудь не самый главный канал и на не самую рейтинговую передачу.
Они мне все-таки позвонили. Журналисты.
– А кто ее спрашивает? – Я даже не пыталась изменить свой голос.
– Мы давно ей звоним.» Мы были бы так рады…
У них одна гримерка – и для ведущей, и для гостей.
Лицо ведущей кажется мне знакомым. Но имени я не помню.
У нее довольно хороший макияж.
– А можно меня вот эта девушка накрасит? – интересуюсь я. – Девушка, вы скоро закончите?
– Это мой личный стилист, – холодно произносит ведущая, не отрывая глаз от зеркала.
– Да? – переспрашиваю я рассеянно и продолжаю, не обращаясь ни к кому конкретно. – А можно как-то решить этот вопрос? Меня не устроит другой гример.
Все начинают суетиться, галдеть, кивать головами.
Меня красит – сам! – личный гример ведущей Ведущая, уже готовая к съемке, переминается на входе с ноги на ногу.
– Время! Студия готова! – кричит администратор.
– А я еще нет. Будьте добры чаю! – улыбаюсь я вредно. От всей души.
Мы встречаемся с Сан Санычем в цирке. Это он попросил.
Мне кажется, в детстве он пересмотрел шпионских детективов.
Меня встречает его сотрудник.
– Почему в цирке? – интересуюсь я.
– Да так, мы тут кое-что налаживаем…
Мы сидим в первом ряду, на арене клоун заставляет обезьянку встать на передние лапы Она его дразнит.
– Мы думаем, надо проверить твое ближайшее окружение, – говорит Сан Саныч.
– Ты же проверял.
Меня очень беспокоит, что они там выследили, наблюдая за моим ведущим.
– У тебя намечается какое-нибудь мероприятие?
Теперь уже клоун дразнит обезьянку.
– Ну, да… Встреча с читателями. В Доме книги.
– Отлично. Ты расскажешь всем своим знакомым, что отказалась от охраны. Всем! Ты поняла меня?
– Поняла. И что?
– Провокация. Посмотрим, что будет.
– Ты хочешь его спровоцировать? Ты с ума сошел!
– Ничего страшного. Идеально, если бы ты обратно одна по улице шла… но это опасно.
– Ладно, – я кивнула.
Обезьянка на арене ловко делала сальто.
– И всем подружкам, – устало повторил Сан Саныч. – И Кате, и Марине, и этой, как ее, Регине, и Черновой.
– И Черновой?
– Всем.
– Ладно, – снова согласилась я. – А Регина уехала.
– Давно?
– Несколько дней назад.
– И несколько дней звонков нет?
– Слушай, это чушь! Мой телефон.
– Ответь, – кивает Сан Саныч.
Если маньяк – я сразу передам ему трубку. Пусть разбирается. Мой издатель.
– Могу тебя поздравить. Мы до сих пор на первом месте!
– Спасибо.
Сан Саныч сильно жестикулирует и шепчет: «Скажи, скажи ему про охрану!»
– Ты вторую книжку собираешься писать?
– Собираюсь.
– Ну, так давай! Жесткое что-нибудь. И скандальное. Про наркотики или детскую проституцию. Ты знакома с этой темой? Нам надо расширять аудиторию.
– Я от охраны отказалась, – говорю я.
Сан Саныч морщится.
– Ну и правильно. Я вообще считаю, что в наше время с охраной ходить неприлично. Потому что раз тебя надо охранять, значит, ты что-то не то и не тому сделал. То есть или дурак, или подлец. И то и другое плохо для имиджа.
Заехала в ЦУМ.
Там есть VIP-раздевалка и ее очаровательная хозяйка. Удобно – никто тебе не мешает, меряешь наряды, пьешь кофе. Листаешь «ОК!». Рассматриваешь собственную фотографию.
Купила платье «Blumarine». С вишенками. Очень красиво.
Еще несколько месяцев назад внимания на него не обратила бы.
Но не просто же так на платьях вишенки рисуют?
Сан Саныч сказал, что наблюдения за Александром результатов не дали – пока.
– А что он делает? – спросила я.
– Ничего. Вчера в театре был.
– Один? Или с девушкой? – Так спрашивает пациент: «Доктор, я умру?»
– Девушки у него, судя по всему, нет. Хотя, по оперативным данным, была.
– Что такое оперативные данные?
– В основном – соседи.
– И что?
– Вроде съехала. Ты рада?
И теперь он звонит и слушает мой голос Звонил, по крайней мере. И слушал.
«Нет, – говорит доктор, – вы еще нас всех переживете».
Я все время смотрю на телефон.
– И мужу скажи, что охрану сняли! – напоминает Сан Саныч. – И позвони своей этой юристке сумасшедшей, с собачками! Ей скажи!
– Всем бы быть такими сумасшедшими, – ворчу я.
– А все и так такие! – успокаивает Сан Саныч.
Встреча с читателями.
Причем раньше это были в основном встречи с читательницами. А сейчас – и мужчины в очереди, кто-то даже с цветами.
Я – как будто бы без охраны. Всматриваюсь в лица людей, пытаюсь определить, кто из них – от Сан Саныча.
– Скажите, у вас есть мечта? – Толстая тетка в пушистой шубе. Вполне может оказаться оперуполномоченной.
– Есть. – Я отвечаю и одновременно надписываю книги. – Вишневый сад.
– Вы любите вишни или Чехова? – голос из толпы.
Может, это маньяк?
– Чехова. Потому что он написал «Вишневый сад».
– Господа! Не дадим погибнуть от холода бездомным животным! – истерично завопила уже знакомая мне старушка и бросила на стол толстую рукопись своих стихов. – Это наши четвероногие друзья! Это единственные наши друзья!
Я встретилась взглядом с Сан Санычем. Его брови удивлялись острыми треугольниками.
– И ваш единственный! – она ткнула рукой в сторону молодой девушки. – И у вас никого нет! – она хлопнула по плечу мужчину с гвоздикой.
В этот раз ее вывели практически без скандала.
Встреча с читателями не оправдала надежд Сан Саныча. Других сумасшедших на ней не оказалось.