Но как только в моем сердце возникла надежда, мимо окна стремительно, будто черная молния пронеслась тень. Теперь она не билась о стекло, а прижалась к прозрачной преграде, растопырив свои безобразные крылья. Она прилипла к стеклу, как брошенный ветром мокрый кленовый лист. С каждым мгновением жуткая тварь становилась все более и более прозрачной. Наблюдая за ней, я с холодным тупым отчаяньем поняла, что птица просачивается сквозь стекло и теперь, с минуты на минуту должна оказаться в комнате. Спасения не было.
«Надо бежать, спасаться». Вот только где можно укрыться от страшной тени, как спастись от нее? Первой моей мыслью было выскочить из квартиры, но воспоминания о лифте–ловушке, выложенной кирпичом бесконечно глубокой шахте, ведущей прямиком в ад, заставили остановиться. В этом и состоял коварный план черного чудовища – он выгонит меня из дому с помощью тени и будет поджидать на лестничной площадке. Нет, на лестницу я не сунусь ни за что на свете.
Холодные, как у мертвеца, руки дрожали, по спине ползли мурашки. Паника готова была захватить меня в любой момент, лишить воли и разума. А тень птицы уже расплывалась на внутренней поверхности стекла…
Бежать! Я выскользнула из–под одеяла. Ноги стали непослушными, слабыми, словно набитыми ватой. Бежать… Не слишком хорошо соображая, что делаю, я выбежала из комнаты, рванула по коридору к ванной комнате, из последних сил щелкнула выключателем и заскочила в залитую ярким светом комнатушку. Кажется, все в порядке. Наверняка, тень побоится яркого света, отступит, будет поджидать меня в каком–нибудь темном углу. Но я–то отсюда не выйду, не дождетесь! Буду сидеть и ждать утра, а как только взойдет солнце, кошмар кончится, обязательно кончится.
Я села на сверкающий белизной край ванны. Меня трясло. Взгляд скользил по сияющему кафелю, ослепительно белой двери. Там, за ней – черная птица, но она никогда не сможет проникнуть сюда. Конечно же, не сможет. Ладонь инстинктивно сжала болтавшийся на шее амулет. Это была моя единственная защита, но пока она не слишком хорошо работала.
«Яна, покорись мне…» — прозвучал в мозгу уже ставший знакомым голос.
Я даже не успела испугаться, а на белоснежной створке двери уже возникло маленькое серое пятнышко. Оно увеличивалось в размерах и темнело. Тень птицы не могли остановить ни свет, ни Светкины колдовские зелья. Что ж, свою судьбу надо встречать достойно. Я попыталась успокоиться, а потом мысленно обратилась к тому, кто сидел в моей голове:
«Я поговорю с тобой, но при одном условии: ты представишься и объяснишь, что тебе нужно».
«Храбрая, сильная девочка. Другие сдаются значительно быстрее. Я знаю, почему ты так сильна, а вот тебе это неведомо. Если ты покоришься мне, это будет величайшей победой. Первой за всю историю».
«Не говори загадками!»
Черное пятно расползалось по белоснежной поверхности двери. Я бодрилась, но чувствовала, что мои нервы вот–вот не выдержат – слишком силен был страх перед зловещей черной птицей.
Выжженная степь, горячее солнце – эти воспоминания давали покой и силу. Я была не одна. Мы шли по каменистой земле вместе с Сестрой, и я видела ее первое, самое первое лицо… Но вот видение померкло, и я вновь увидела распластанную на двери тень птицы. Тень была сильнее, она побеждала.
«Я сотру грань между сном и явью, я сведу тебя с ума. Ты не будешь знать, что происходит во сне, а что на самом деле».
«Кто ты?!»
Амулет в моей ладони вспыхнул, к потолку поползли струйки дыма, но боли не было.
«Я твой кошмар».
«Чего ты хочешь?»
«Покорности».
Запах горящих колдовских трав успокаивал. В конце концов, переговоры еще не означают уступки. Я только выясню условия, а выбор останется за мной. Есть сила, которой невозможно противостоять, но можно попытаться выторговать для себя приемлемые условия капитуляции. Ароматный дым смирял гордыню, заставлял трезво смотреть на мир. Разве маленькая слабая девчонка может справиться с могущественной тенью? Тогда зачем пытаться?
«Что будет, когда я покорюсь?».
«Я войду в твою душу и останусь там».
«Разве это не безумие? Ты в любом случае сведешь меня с ума».
«А у тебя есть выбор?».
Птица отделилась, беззвучно взмахивая крыльями, пересекла тесное пространство ванной комнаты, зависла над головой. Ее присутствие было невыносимо, она просто убивала меня.
«Ладно. Я подумаю. Решу, пускать или нет в свою голову квартирантов. Мне нужна отсрочка. А пока убери эту мерзкую тварь, если, конечно, можешь».
«Жди меня завтра в полдень».
Тень растаяла, как дым. Звучавший в голове голос умолк. Я разжала ладонь – амулет сгорел дотла, и на кафельный пол высыпалась горстка серого пепла. Хотя колдовская штучка превратилась в пепел прямо в моей руке, кожа на ней даже не покраснела. Я вышла из ванной комнаты, вернулась в спальню. О будущем думать не хотелось. Завтрашний полдень наступит не скоро, а пока умолк злой голос, исчезла зловещая птица. Меня оставили в покое, и это уже можно было назвать маленькой победой… Вот только радости в душе не было – она сгорела, как колдовская трава, превратилась в горстку серого пепла.
* * *
Срок приближался. Кусок не лез в горло, а стоявшая на столе еда потеряла вкус. После завтрака Светка ушла по своим делам, а я вернулась в спальню. Стрелки ползли по циферблату, неумолимо двигаясь к роковому часу. Я жалела, что попросила у тени отсрочку. Лучше бы все кончилось этой ночью. Ожидание было просто невыносимо. Еще полтора часа… Полтора часа тоски и отчаянья.
Руки лениво перебирали лежавшие на тумбочке журналы. Одно неловкое движение и на пол скользнул оставленный Петькой блокнотик. В него он перерисовал непонятные значки, обнаруженные на полях «Дракулы». Я наклонилась, подобрала блокнот. Взгляд скользнул по зашифрованному тексту: «Говорят, Стокер умер в прошлом году. Какая жалость! Я бы душу из него вытрясла, Аманда! А для начала спросила бы, как он посмел оклеветать такого человека. Почему В. даже сейчас так ненавидят? За что?».
Так… Я закрыла глаза, потом открыла, еще раз посмотрела на исписанные таинственными знаками листочки. Сомнений не было, я только что прочла зашифрованный текст, причем сделала это так легко, будто он был написан на моем родном языке. Невероятно, но факт.
«Помнишь тот разговор? Ты упрекнула В. в том, что он слишком жесток. Он сказал, что поступает так во имя справедливости и мира. А Стокер превратил его в исчадие ада. Теперь имя этого великого человека навсегда связано с мерзкими выдумками об упырях. Но это же неправда, Аманда! Мы же обе знаем, что это не так!».
«Помнишь тот разговор?» — я отложила листки в сторону. Так оно и было. Я, Акулиничева Яна, тринадцати лет от роду, появившаяся на свет в начале последнего десятилетия двадцатого века, очень хорошо помнила ту встречу. Зима 1461 года была долгой и суровой. Мы с Еленой здорово перемерзли в дороге, особенно страдала от холода я. На моей родине никогда не бывало снега, и один взгляд на эти белые поля повергал меня в уныние.