— участие в подготовке и осуществлении самой крупной в истории террористической атаки на башни-близнецы Центра международной торговли в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года.
Кроме того, Хаджи Абу Абдалла обвиняется в финансировании исламских боевиков во всем мире, от Чечни и Боснии до Судана и Палестины.
«Переход Абу Абдаллы в новый статус может быть чреват самыми серьезными последствиями для всего мира, — убежден Ролан Жаккар, президент Наблюдательного комитета по проблемам терроризма и Центра исследований современных факторов угрозы. — Не секрет, что Террорист Номер Один пользуется колоссальной популярностью в арабских странах, особенно среди беднейших слоев населения, выходцы из которых наиболее охотно пополняют ряды боевиков. Его имя окружено легендами, его жизнь и борьба — это современная версия истории Давида и Голиафа. Если религиозные иерархи признают Абу Абдаллу сокрытым имамом, его положение в мусульманском мире станет абсолютно легитимным, и руководители исламских государств обязаны будут подчиниться его приказам. Тем не менее я предполагаю, что мнение улемов не станет единогласным, поскольку далеко не все религиозные и политические лидеры одобряют действия этого взрывоопасного человека. Скорее всего амбициозные попытки Террориста Номер Один объединить под своими знаменами суннитов и шиитов потерпят поражение. Ряд духовных авторитетов, особенно из шиитской среды, назовет Абу Абдаллу самозванцем, и это клеймо может навсегда подорвать его карьеру, которая сейчас находится в зените. Но единственное, в чем я уверен: Хаджи Абу Абдалла не станет ждать, пока улемы вынесут свой вердикт; он способен начать открытый джихад со дня на день».
…Руководитель сатанистской секты «Дети утренней зари» (Висконсин, США) Клаус Хаммер заявил, что ему и его братьям выпала великая честь быть свидетелями прихода Антихриста и долгожданного воцарения Зверя. Отныне, сказал Хаммер, все поклонники и слуги Темной Стороны обязаны молиться и приносить жертвы Святому Имаму Востока, а также по возможности присоединяться к его Великому Воинству. Над входом в свою вис-консинскую резиденцию лидер американских сатанистов вывесил огромный портрет Хаджи Абу Абдаллы и провел перед ним ритуальную церемонию, в ходе которой был сожжен национальный флаг. Хаммер задержан полицией; его ждет тюремное заключение сроком до трех месяцев или солидный денежный штраф.
…Стоп, стоп. Надо остановиться — слишком забежал вперед, растерял некоторые важные подробности. Во-первых, хочется написать роман быстрее. Я не из тех людей, кто умеет делать дело медленно, я привык быстро. Времени в тюрьме навалом, а вот видите — все равно тороплюсь. Ну и во-вторых, пытаюсь использовать какие-то приемы, чтобы читать было интересно. Каждая глава заканчивается или подборкой новостей, или цитатами из моего интервью Си-эн-эн. Американцы приехали буквально на следующий день после того, как я оказался в Лефортове, опередили наших. Забавные такие. Натащили в мою камеру своей машинерии — осветительные треноги, кабели, разъемы. Корреспондентка… как же ее… а, вспомнил: мисс Вирджиния Ли, восточная такая, молоденькая, очень серьезная. Длинный список вопросов принесла и еще всякой еды — меня же в русской тюрьме плохо кормят, разумеется. Писали интервью часа три, я весь упарился, ведь этот свет телевизионный, он очень жаркий, а помещение крошечное. Настоящая сауна. Ли, потная, дышит тяжело, ей каждые десять минут протирают и пудрят лицо, чтобы не блестело. Я тоже сижу мокрый, а она смеется: «Разве вы не привыкли к жаре в пустыне?» Смейся, думаю, смейся… Кстати, это она, Ли, и надоумила меня сесть за книгу. А уже потом я через Илью Артемьева с НТВ связался с издательством «АСТ». Кстати, Артемьев хорошо и много помогал мне — и с письмами, и со всем остальным. Спасибо тебе, Илюха!
Так вот, пытаюсь сделать интереснее, а забежал вперед. Сейчас быстро объяснюсь, в двух словах, а потом расскажу все подробно. События, в которые я совсем не по своей воле ввязался, происходили с июля по сентябрь 2002 года, поэтому последние мрачные известия (сегодня 10 декабря) — взрыв дискотеки на Бали, захват заложников в Москве, теракт в кенийском отеле «Парадиз», Нобелевская премия мира для Джимми Картера, создавшего в Афганистане «исламский легион», — в мои списки новостей не вошли. И много чего не вошло, я же не информационное агентство. Еще один важный момент — как мы все общались. Ну, английский я знаю очень неплохо по роду службы, немецкий учил в школе, кое-что засело в голове. Таня, золотая медалистка и краснодип-ломница, языком Шекспира тоже владеет (правда, разницу между I have, I had и I have been я так и не сумел ей внятно растолковать, Танька просто помнит много английских слов, и это ее выручало). Ясно, фразы мы строили не так чисто, как я по-русски пишу. Но вопрос, будем считать, снят. Теперь к делу.
Когда прибежали на виллу, обнаружили новость — охрану. Шестеро серьезных, суровых штурмовиков в черном, вооруженные, сидели на веранде. Их командир, очень вежливый, представился, отрапортовал:
— Вы не должны ничего бояться. Никаких оснований для паники. Правительство гарантирует безопасность всех иностранных граждан.
Загорелый, тщательно выбритый, подтянутый человек в погонах. Ему хотелось верить. В тот момент мы еще ничего не знали, понятия не имели, что случится, но эти три короткие фразы очень насторожили меня. Испугали. Молчаливые, переглядываясь, мы вошли в дом. Вечер и ночь, я уже сказал, прошли за компьютером. Наутро, часов в шесть, этот тип настойчиво постучался в дверь:
— Собирайтесь немедленно. Берите с собой только самое необходимое. Легкие вещи. В бухте стоит американский корабль. Катера будут забирать людей с берега. У вас есть максимум пятнадцать минут. Быстрее!
…Некоторые вещи трудно забыть. Живые картины стоят перед глазами, движутся в объеме и в красках. Наполнены звуками и ощущениями. Толпа, тысячи, может быть, полторы, я могу ошибаться. Вроде футбольного матча, болельщики на трибуне. Потому что там к набережной спускается очень широкая лестница, похожая на трибуну. Люди стояли так плотно, что даже приближаться к ним было опасно. Они были, я думаю, готовы на все. С вещами, с рюкзаками, чемоданами, сумками, взрослые и дети. Некоторые кричали, очень громко, размахивали руками. Набережная, променад, на высоте метров десяти над пляжем. В песок обрывается бетонная стена, забранная прочными перилами. От нее в море уходят несколько длинных пирсов для прогулочных катеров. У проходов к пирсам толпились черные с оружием. Они хотели нормальной погрузки, нормальной эвакуации. Но когда от сине-серого силуэта на горизонте отделилось несколько движущихся пятен, толпа взревела. По ней пробежала судорога, и те, кто был у самых перил променада, посыпались на пляж. Они прыгали еще добровольно, сами, собирались быть первыми и счастливыми. Прекрасно помню, как прыгнул один пожилой, толстый и лысый, в белых шортах и панаме. В руке — металлический блестящий чемодан на колесах. Так и прыгнул — с чемоданом. Приподнялся с песка, вскрикнул и снова упал, держась за ногу. Но ему повезло, он догадался отползти в сторону, под стену. Еще человек десять встать не смогли, лежали, звали на помощь. Там слишком высоко, хоть и песок. Остальные, хромая и пошатываясь, бежали к воде. Шансов у них не было, они не могли взобраться на пирс по скользким стальным опорам. Когда катера уже были отчетливо видны, толпа взорвалась. Как будто внутри ее что-то лопнуло и брызнуло в разные стороны. Кричали все, и здоровые, и раненые. Можно было различить голоса умирающих, тех, которых затоптали. Перед смертью, оказалось, человек кричит по-особенному, не так, как во всех других случаях, когда гибель ему не грозит. Не знаю, сколько задавили и затоптали сразу, когда толпа ринулась вперед. Но следом стали давить передних, прижимая их к железным трубам ограждения. Казалось бы, ограда символическая, декоративная, но сразу она не сломалась. Потом поддалась в нескольких местах, и люди посыпались вниз лавиной. Вставал примерно каждый четвертый, а некоторые, упав, даже не поднимали головы. Я не мог поверить, что это европейцы, цивилизованные люди. Хуже всего стало тогда, когда катера причалили. Маленькие суденышки, американцы хотели, наверное, обслужить сразу несколько прибрежных городков, они ведь совсем рядом, бок о бок стоят у моря. К пяти пирсам пристало всего три катера. Человек пятьдесят мог каждый взять на борт, вряд ли больше. И еще три прогулочных судна, не знаю, куда подевались остальные. Черных смяли мгновенно, растворила в себе орда. Ринулась на пирсы, половина людей валилась на песок и в воду. Как муравьи, как какие-то мясные куклы безвольные, падали и падали. Кишели на песке, шевелились, кричали, корчились. Катера были облеплены с верхом, каждый сантиметр был занят, но никто не думал останавливаться. Невозможно было остановиться, все двигались по инерции вперед. Один катер наконец отплыл, те, кто стоял с краю, упали в воду. Слышно было, что-то орали в громкоговорители, в мегафоны, но никто не обращал внимания. Над берегом кружили вертолеты, не знаю зачем. Может, снимали все это на видео. Никогда не видел такого количества озверелых лиц, безо всякого сходства с человеческими. Есть что показывать в «Новостях».