Я была рада снова очутиться дома. Прошла по комнатам и зажгла везде свет. Уилл в это время заказал пиццу, а Юн Сун стала просматривать взятые напрокат диски.
— Давайте что-нибудь веселое посмотрим? — прокричала я из коридора.
— «Ночной охотник» не пойдет?
Я подошла к ней и стала перебирать фильмы.
— Может, «Классный мюзикл»? В нем хотя бы нет ничего зловещего.
— Шутишь? — вмешался Уилл, закончив разговор по телефону. — А как же сексуальный танец Шарпей, ее брата и маракаса? Разве он не зловещ?
Я засмеялась.
— Ладно, девчонки, вы давайте работайте дальше, а я побежал. Дела.
— Ты что, уходишь? — удивилась Юн Сун.
— А как же пицца? — поинтересовалась я.
Уилл положил на журнальный столик двадцатидолларовую купюру.
— Ее привезут через полчаса. Я угощаю.
Юн Сун покачала головой:
— Повторяю, ты что, уходишь? И даже не поешь с нами?
— Нет. Дела.
У меня сжалось сердце. Так хотелось задержать его! Пусть еще на чуть-чуть. Я ринулась на кухню и достала из сумки букет мадам Занзибар. То есть уже мой букет.
— Подожди хотя бы, пока я желание загадаю.
Уилл весело на меня взглянул.
— Хорошо. Давай, загадывай!
Я задумалась. Теплая, уютная комната, пицца почти на пороге, а рядом два самых лучших в мире друга. Что мне еще надо?
Понятное дело! Конечно же, бал! Я хотела, чтобы Уилл меня пригласил. Возможно, эгоистично иметь так много и желать чего-то еще, но я решила не обращать внимания на сомнения.
Да вы только взгляните на него! Добрые карие глаза, улыбка одним уголком рта, забавные кудряшки, как у ангелочка. Просто воплощение добра и очарования!
Уилл принялся напевать мелодию из «Своей игры», а я подняла букет.
— Хочу, чтобы мальчик, в которого я влюблена, пригласил меня на бал.
— Ну, вот и все! — радостно воскликнул Уилл. — Неужели найдется парень, который не захочет пригласить на бал нашу потрясающую Фрэнки? Теперь давайте поглядим, исполнится ли…
— Фрэнки? Все хорошо? — перебила его Юн Сун.
— Он зашевелился! — Я бросила букет на пол и отпрыгнула в сторону. Руки были влажными и холодными. — Клянусь, когда я загадывала желание, он зашевелился! И еще запах! Чувствуете?
— Нет, — протянула Юн Сун. — А что, чем-то пахнет?
— Уилл, но ты-то чувствуешь!
Он улыбнулся, пребывая в чудесном настроении с той минуты, как мадам Занзибар попросила его остерегаться высоты. Прогремел раскат грома, и друг толкнул меня в плечо и спросил:
— А гром, наверно, организовали злые колдуны? Хотя, нет! Ты ляжешь спать, а наутро скажешь, что у тебя на одеяле корчит гримасы горбатое существо?
— Пахнет гнилыми цветами. На самом деле не чувствуете или разыгрываете меня?
Уилл достал из кармана ключи.
— Ладно, друзья, увидимся завтра! Кстати, Фрэнки…
— Да?
Снова послышался раскат грома.
— Не теряй надежду. Тем, кто ждет, обычно везет.
В окно было видно, как Уилл пошел к пикапу. Дождь лил как из ведра. Я, трепеща, схватила Юн Сун за руки.
— Слышала? Как ты думаешь, что это значит?
— А что бы это могло значить? Он пригласит тебя на бал, разумеется. Видно, просто… ну, не знаю… просто хочет как-то красиво все обставить.
— Например?
— Да не знаю я. Может, напишет приглашение в небе или пришлет поющую телеграмму.
Я завизжала. И Юн Сун завизжала. Мы бешено запрыгали по комнате.
— Признаю, желание ты загадала очень эффектно! — Она изобразила, как пальцем подталкивает Уилла к решительным действиям. — А гниющие цветы… Впечатляет!
— Но они правда пахли.
— Ха-ха-ха!
— Серьезно!
Юн Сун, смеясь, покачала головой. Потом взглянула на меня.
— Тебе, наверное, показалось.
— Наверное, — ответила я.
Осторожно, двумя пальцами подняла букет и забросила его на книжную полку за книги. С глаз долой.
На следующее утро я бросилась вниз, по глупости надеясь обнаружить там… даже не знаю что. Может, свое имя из сотни «ЭмЭндЭмс»? Розовые сердечки на смешных тесемках на окнах?
А обнаружила мертвую птицу. Ее крохотное тельце лежало на коврике. Птица, очевидно, влетела в дверь во время грозы и пробила себе голову.
Я завернула ее в бумажное полотенце и, стараясь не обращать внимания на ее легкость, отнесла на улицу к мусорному ведру.
— Прости меня, красавица птичка. Лети на небеса!
Я выбросила трупик и закрыла ведро, громко хлопнув крышкой.
Тут в доме зазвонил телефон. Наверное, Юн Сун жаждет новостей. Они с Джереми ушли в одиннадцать, и подруга заставила меня поклясться, что я позвоню ей сразу же, как Уилл наконец-то совершит храбрый поступок.
На дисплее высветилось имя Юн Сун. Точно, я права!
— Здравствуй, моя дорогая! Прости, но пока что ничего нового.
— Фрэнки… — сказала Юн Сун.
— Я тут думала о мадам Занзибар и о ее рассуждениях на тему «Не спорьте с судьбой».
— Фрэнки…
— Нет, ты сама подумай. Ну, пригласит меня Уилл на бал. И что плохого может случиться? — Я вытащила из морозилки коробку с замороженными вафлями. — Плюнет он что ли в меня, когда рот откроет? Или принесет цветы, а из них вылетит пчела и меня укусит?
— Фрэнки, замолчи. Ты что, не смотрела новости?
— В субботу утром? Нет, конечно.
Юн Сун сглотнула.
— Ты плачешь???
— Вчера вечером Уилл забрался на водонапорную башню, — сказала она.
— Что??? — Высота водонапорной башни триста футов, и внизу висит табличка, запрещающая залезать наверх. Уилл давно хотел попробовать на нее взобраться, но так и не рискнул, поскольку всегда соблюдает все правила.
— То ли перила были мокрые, то ли виновата молния… пока неизвестно.
— Юн Сун, что случилось?
— Этот дурак что-то рисовал распылителем на башне и…
— Рисовал распылителем? Уилл???
— Фрэнки, да помолчи же! Он упал! Он упал с башни!
Я вцепилась в трубку.
— Боже мой!!! И как он?