— Садитесь, милорд, — сказала она. — Хотите кофе?
— Да, очень. И пожалуйста, зовите меня Рисом, — попросил он, усаживаясь на табурет.
Она протянула ему кружку с кофе, их пальцы соприкоснулись — и обоих словно поразило молнией.
Рис отхлебнул обжигающего кофе.
— Итак, — начал он, ставя кружку на стол, — когда же младший священник снова появится в деревне? Как скоро мы сможем пожениться?
«Удар молнии» временно парализовал ее. Наконец она пробормотала:
— Вы это несерьезно.
— Конечно, серьезно. Я очень редко шучу. Думаете, я способен необдуманно жениться?
Мередит в растерянности засмеялась:
— А что еще я могу подумать, если впервые за четырнадцать лет увидела вас только вчера вечером?
— Но я же не совсем для вас чужой, — возразил Рис, снова поднося к губам кружку с кофе. — Вы знали меня с детства.
— Повторяю: до прошлой ночи мы не виделись четырнадцать лет.
— Вот как? — Его губы искривила легкая улыбка. — Что ж, значит, это судьба. Сама судьба предназначила нам пожениться.
Мередит чувствовала себя так, словно ее затолкали в старый винный бочонок и спустили с вершины Бел-Тора. Она была совершенно сбита с толку, и голова у нее шла кругом.
Овладев собой, она скрестила руки на груди.
— Но я не хочу выходить за вас.
Она действительно не хотела. Уже не хотела.
И не стоило вспоминать о клочках бумаги, которые она в двенадцать лет покрывала подписями «Мередит Сент-Мор, леди Эшуорт».
— Поверьте, я совсем не хочу замуж.
Как вдова, она целиком владела этой гостиницей. А если выйдет замуж, то хозяином станет ее муж.
— Мерри, за все эти годы я усвоил только одно: судьбе безразличны наши желания.
— Но я не верю в судьбу. — Она обхватила руками плечи, словно замерзла.
— Судьбе все равно, верим мы в нее или нет. В этом и состоит весь ужас. Ох, Мередит, избавься от щита, которым ты прикрываешься. Опусти руки и посиди со мной. — Заметив, что она колеблется, Рис добавил: — Мерри, ведь это всего лишь завтрак, не так ли? — Дождавшись, когда она сядет, он взял нож и намазал маслом булочку. — Поверь, ты все понимала бы насчет судьбы, если бы подобно мне прошла через войну.
Его слова камнем легли на сердце Мередит.
— Это правда? Все, что вы сказали во дворе, правда?
— Да. И еще не вся. — Он откусил сразу половину булочки.
— О, Рис, но ведь это… — «Разрывает сердце», — подумала она. — Рис, поразительно, что вы выжили.
В этот момент она осознала, как была близка к тому, чтобы вообще никогда его не увидеть. В этот момент ей захотелось повести его наверх и приковать к постели. Захотелось любить хотя бы раз, прежде чем он снова уедет.
— Да нет, — пожал он плечами, — ничего удивительного. Я делал все, что мог, лишь бы поскорее покинуть этот мир, но Господь и дьявол упорно посылали меня обратно. Полагаю, никому из них я не был нужен.
«А может, я просто хотела тебя больше». Чтобы не произнести эти слова вслух, она отломила неприлично большой кусок хлеба и стала шумно жевать.
Отодвинув кружку, Рис полез в карман, вынул две монеты и бросил на стол, где они легли, как медные шашки, на бело-голубом узоре скатерти. При ближайшем рассмотрении оказалось, что ничего подобного она не видела.
Мередит взяла одну из монет, поднесла к свету и повертела. Диск был неровным, рисунок — грубым. На аверсе — выпуклая голова лошади, на реверсе — лошадиный хвост.
Мередит рассмеялась:
— Это иностранные монеты, которые вы привезли из путешествий?
— Нет. Это знаки членства в обществе джентльменов, известном как «Стад-клуб». Обладание этими монетами дает человеку право спаривать своих кобыл с Осирисом, самым ценным в Англии жеребцом. По правилам клуба эти опознавательные знаки нельзя ни продать, ни купить, ни подарить. Можно только выиграть или проиграть во что-нибудь, например, в карты. Таких знаков всего десять, и в данный момент я владею двумя из них. Знаете, как я их получил?
Мередит покачала головой.
— Судьба, просто судьба. И дело вовсе не в моих добродетелях. Меня судьба пощадила, а те, кто куда лучше меня, погибли. — Упершись локтем в стол, Рис посмотрел в окно и поморщился от яркого утреннего света, отчего шрам у него на виске как бы смялся. Взяв одну из монет, он продолжал: — Эта принадлежала офицеру из моего батальона, майору Фрэнку Брентли из Йорка. Он был хорошим человеком. Жена повсюду ездила с ним и иногда чинила мне рубашки. Он никогда не пил, но был страстным игроком в карты и кости. Говорили, что этот знак он выиграл в «двадцать одно» и что ему всю жизнь везло в игре. — Рис постучал монетой о стол. — Так вот, удача изменила ему при Ватерлоо. Мы были на левом фланге, и тут неизвестно откуда появился вражеский пехотинец. Не успели мы оглянуться, как Брентли свалил ружейный выстрел, распоровший ему живот.
Осторожно сглотнув. Мередит отложила хлеб.
— Простите, я знаю, что подобная беседа неуместна за завтраком, но… В общем, я убил того француза, вынес Брентли с поля боя и попытался уложить поудобнее. Он сумел вынуть эту монету из кармана.
«Ты должен сыграть со мной на нее, — сказал он. — Таковы правила. Угадай, голова или хвост?»
Едва выговорив это, он умер. Монета выкатилась из его руки, но она была залита кровью, и было трудно разобрать, что на ней изображено. Но оказалось, что выиграл я — так уж складывается моя жизнь. Все равно что получил монету с надписью «жизнь» на одной стороне и «смерть» — на другой. И сколько бы раз я ни подкидывал ее, она всегда падает аверсом.
Рис потянулся к другой монете.
— А эта принадлежала Лео Чатуику, маркизу Харклиффу. Основателю «Стад-клуба». Еще один хороший человек. У него было все — молодость, богатство, красота. И все им восхищались. Жестоко убит почти два месяца назад. Оказался не на том конце Уайтчепела. Избит и ограблен бандитами. По крайней мере этому многие верят. Убийц так и не нашли.
— Как ужасно! — воскликнула Мередит. — Он был вашим близким другом?
— Нет. Я усвоил урок. Не заводил больше близких друзей.
Эти слова наполнили ее тоской и озадачили. Он готов жениться, но не заводит друзей? Почему же он хочет на ней жениться? Вероятно, причина кроется не столько в ней, сколько в этих странных монетах.
Огромной, изборожденной шрамами рукой он взял вареное яйцо и поколотил по нему ложкой, так что скорлупа пошла мелкими трещинками. Эти его точные осторожные движения заворожили ее, она не могла отвести глаз от его рук.
— Я бесплодна, — выпалила Мередит. — Скорее всего. Была замужем четыре года и ни разу не забеременела.
Рис нахмурился, но продолжал счищать скорлупу с яйца.