Тот, кто покороче, схватил низкую табуретку и стал вертеть ею перед противником, словно дразня быка. И Бык не выдержал. Попытался нанести удар поверх табурета, но ничего не вышло. Рука просто не достала до противника. Тогда Бык схватил подсвечник и стал им размахивать.
Клюв отшвырнул табурет, разлетевшийся на части при ударе о камин. Бык на секунду отвлекся, а Клюв прыгнул к столу, все еще накрытому к ужину. На белой скатерти, усеянной крошками хлеба, по-прежнему стояли полупустые тарелки.
Рис нахмурился. Когда это старый Мэддокс обзавелся такой роскошью, как скатерти?!
Но все эти мысли вылетели у него из головы, когда Клюв выхватил нож.
— Я научу тебя, как замахиваться подсвечником, шлюхин ты сын! — прорычал он.
Все присутствующие замерли. А Рис оттолкнулся от дверного косяка и выпрямился, намереваясь вмешаться. Уж если в ход пошли медный подсвечник и нож, кого-то могли серьезно покалечить, если не убить. Как ни устал Рис от драк, еще больше он был утомлен видом умирающих.
Но прежде чем он успел сделать хоть шаг, где-то в стороне раздался грохот. Оказалось, разбилась бутылка — дзинь-дзинь-дзинь.
А потом вдруг бух — и Клюв без сознания рухнул на пол. С головы же его стекали винные струйки.
— Хэролд Симонс, за это вино платишь ты! — Стройная темноволосая женщина стояла над бесчувственным Клювом, сжимая в руке то, что осталось от бутылки зеленого стекла. — И за скатерть тоже, олух! — Она покачала головой, с сожалением прищелкивая языком. — Кровь и кларет никогда не отойдут от белого полотна. Что же до тебя, Лоренс…
Резко развернувшись, женщина набросилась на второго громилу. При этом она угрожающе размахивала бутылкой, скалившейся острыми осколками-зубьями.
Будучи мужчиной, к тому же ростом вдвое больше этой женщины, Лоренс все же беспомощно поднял руки, словно сдаваясь без боя. Да и все остальные молча замерли, явно опасаясь жестокого наказания от рук этой крохотной женщины.
«Очень интересно», — подумал Рис. Уж ему-то, человеку, который несколько лет командовал солдатами, стремление стать по стойке «смирно» говорило о многом.
Тыча бутылкой в Лоренса, женщина прижала его к стенке.
— Это привез сюда твой собственный хозяин, понятно?
— Это?! — Бык уставился на зажатый в кулаке подсвечник. — Это вещь Гидеона?
— Нет, она принадлежит гостинице. — Женщина вырвала медный подсвечник из руки ошеломленного Лоренса и поднесла к его носу кулак. — Но Гидеон доставил его сюда. Только на прошлой неделе привез этот подсвечник и пару к нему из Плимута. Подсвечники очень дороги, и я буду очень тебе благодарна, если ты станешь держать подальше от них свои грязные лапы.
Медная штуковина с завитушками, должно быть, весила не меньше стоуна, но незнакомка одной рукой, без усилий, поставила подсвечник на каминную доску и подвинула на прежнее место.
— Ну вот… — сказала она, явно довольная симметрично стоявшими подсвечниками. После чего бросила бутылку в огонь, и в камине вспыхнуло красноватое пламя, осветившее лицо женщины.
И тут Рис впервые как следует ее разглядел.
«Боже милостивый! Да она красавица! — воскликнул он мысленно. — И молода к тому же!»
Рис никогда не был особенно красноречивым. И он не мог бы в точности описать, что делало эту женщину неотразимой. Знал только, что его словно молнией поразило.
Светлая кожа. Темные волосы, выбившиеся из толстой косы. Изящная женственная фигура. И огромные широко раскрытые глаза. Но для того чтобы определить их цвет, следовало подойти к ней как можно ближе.
И он очень хотел оказаться к ней как можно ближе. Особенно теперь, когда она отбросила свое оружие.
Ее стройная фигурка буквально излучала ярость, когда она, подбоченившись, принялась отчитывать собравшихся:
— Каждый раз эти проклятые драки, спасу от них нет!
Рис отметил, что эти резкие слова произносились теплым грудным голосом.
— Говорю на случай, если кто-то еще не заметил, что наша гостиница — это все, что есть у нас, в Бакли-ин-зе-Мур. Я пыталась создать доброе имя этому месту, сделать его респектабельным заведением для проезжающих. А теперь скажите мне, какие особы из высшего света посетят мою гостиницу, если вы, здоровенные недоумки, громите таверну раз в две недели?!
Она обвела комнату уничтожающим взглядом, пригвождая к полу каждого из посетителей. Когда же очередь дошла до Риса, он вдруг увидел, что ее ледяная выдержка дрогнула. Ресницы красавицы затрепетали. Однако лицо по-прежнему оставалось гранитно-неподвижным.
— И все это — в присутствии гостя, — добавила она.
Все лица тотчас же повернулись к Рису. Но сам он не мог оторвать взгляда от хозяйки. Господи Иисусе, что за женщина!
Долгая дорога и сырость измучили Риса, и он ужасно удивился, внезапно почувствовав, что его бриджи для верховой езды вдруг неприлично натянулись спереди. Да-да, плоть отвердела настолько, что могла бы поспорить с медным подсвечником. А ведь он не реагировал на женщину так сокрушительно с тех пор, как был похотливым зеленым юнцом. Возможно — даже тогда…
Его сердце бешено колотилось. Кровь бурлила в жилах, подавая приказы конечностям. Он ощутил, как напряглось все тело, готовое к достижению цели. К очень приятной цели.
Черт побери, он чувствовал себя живым!
Все еще не отводя от него глаз, хозяйка приказала:
— А теперь приведите все в порядок.
Рис в изумлении моргнул.
Он не помнил эту женщину. Он просто не мог бы ее забыть. Но может быть, она его знала? Может, каким-то образом узнала и теперь осуждала за пренебрежение обязанностями лорда? Что же, вполне справедливое обвинение. Если в деревне что-то следовало привести в порядок, то это должно лечь на его плечи…
Но тут посетители таверны пришли в движение, растаскивая стулья и столы на прежние места, и Рис понял, что слова о порядке предназначались не ему. И он был почти разочарован. Ему бы хотелось выяснить с ней отношения. Причем самым решительным образом.
Хозяйка же взмахом руки заправила непослушный черный локон за ухо и проговорила:
— Добро пожаловать в «Три гончие». Так вы входите или нет?
О, он входил. Определенно входил!
Рис шагнул вперед, закрыв за собой дверь. Он хотел ответить, но женщина уже отвлеклась.
— Не туда, Скиннер, — сказала она. — Левая сторона камина.
Скиннер кивнул и поспешил выполнить приказ.
— У меня конь во дворе, — сообщил Рис, как только хозяйка вновь обратила на него взор.
Она тотчас поманила к себе тощего юнца, топтавшегося у стойки бара, и распорядилась:
— Деррил, присмотри за лошадью джентльмена. А вы, сэр, пьете виски?