О Господи! Она точно выглядит потаскушкой!
Переминаясь с ноги на ногу, Рис ободряюще коснулся ее локтя.
— Миссис Мэддокс из Девоншира, позвольте представить вам, лорда Генри Туилла, виконта Корнинга. Я служил в Португалии вместе с его младшим братом.
Господи помилуй! Должно быть, он сын герцога!
Виконт наклонил голову, и Мередит снова присела, на этот раз — еще ниже. В голове ее заметались панические мысли, и она ни слова не могла сказать. И вообще, как правильно обращаться к сыну герцога? «Ваше сиятельство» или «милорд»?
Она так и не осмелилась раскрыть рот. Только изобразила подобие улыбки.
— Миссис Мэддокс, не так ли?
Мерри молча кивнула. Какая же она дура! Похоже, все, что она ни скажет, обличит ее как выскочку, втершуюся в доверие к аристократу. Но ведь и ее молчание было своего рода признанием…
— Рад знакомству, — обронил виконт, хотя тон прямо противоречил смыслу слов.
Казалось, Корнинг мгновенно потерял к ней всякий интерес и намеренно отвел взгляд — словно она больше для него не существовала.
По общему безмолвному согласию вскоре они распрощались с лордом Корнингом.
Что за несчастье! Сможет ли она, Мередит, вращаться в этому кругу, не чувствуя себя самозванкой? Если она выйдет за Риса и станет леди Эшуорт, видимо, придется привыкать. Но сегодня она была не в силах принять вызов.
— Знаешь, — пробормотала она, — мне не слишком хочется в театр. Ты очень расстроишься, если мы не пойдем?
Рис внимательно посмотрел на нее, словно пытаясь понять, насколько она чистосердечна.
— Вовсе нет, — проговорил он наконец. — Хочешь вернуться в отель?
— Может, лучше прогуляемся? Мы еще столько всего не видели в Бате…
— Прекрасно. Пойдем к реке?
Мередит кивнула, и они зашагали по улице. Учитывая ширину юбок Мередит, шли очень медленно.
— Прости за историю с лордом Корнингом.
— О, ничего же не случилось… — Мередит сгорала от стыда. Значит, Рис тоже заметил, как обошелся с ней этот джентльмен.
— Мерри, это не твоя вина.
Рис немного помолчал, словно не знал, считать ли ее слова прощением или приглашением к дальнейшей беседе.
— Видишь ли, дорогая, иногда таким людям, как он, трудно меня приветствовать. Я напоминаю Корнингу о брате. Он спрашивает себя, почему я выжил, а его брат погиб. — Рис тяжко вздохнул. — На этот вопрос я и сам не отвечу. Правильного ответа не существует.
— Подожди… — Мередит замедлила шаг и дернула его за руку. Оба остановились. — Ты хочешь сказать, что Корнинг был не в своей тарелке из-за тебя?
— Конечно. Почему же еще?
— Из-за меня, глупенький! — рассмеялась Мередит. — Он решил, что помешал тебе и той, которую ты выбрал на этот вечер.
Рис воззрился на нее как на безумную:
— Мерри, такого быть не может.
— Но я же видела, как он на меня смотрел. Поверь, он решил, что я шлюха.
Рис покачал головой и, отвернувшись, пошел дальше, увлекая за собой свою спутницу.
— Ты посчитала, что не нравишься ему, а я посчитал, что он не одобряет меня. Забавно, правда?
Не только забавно. Она испытала нечто вроде облегчения. Действительно, как же она не поняла? Рис тоже чувствовал себя самозванцем. Ей следовало бы сообразить раньше. При виде того, как он теребил галстук, например. Да он нервничал не меньше, чем она.
Подняв голову к сумеречному небу, Мередит задумчиво спросила:
— Знаешь, о чем я думаю? У меня впечатление, что кислая физиономия лорда Корнинга не имела никакого отношения к нам. Возможно, он только что съел что-то очень невкусное. Или скорее всего «очищающее» подействовало на него в самый неподходящий момент.
Они дружно хихикнули и снова зашагали по улице, вдоль которой тянулись магазины.
— Куда пойдем? Хочешь увидеть Орендж-Гроув?
— О, конечно! Обожаю апельсины!
— Там их нет. Парк назван в честь Вильгельма Оранского. Так что апельсинов ты не увидишь. Да и деревьев там не так уж и много.
— О, ну конечно… — Она замолчала, чувствуя себя ужасной дурочкой.
— Но апельсины здесь можно купить. И если ты их обожаешь, значит, получишь. Пойдем в Сидни-Гарденс.
— Там есть сады? Или я снова выставляю напоказ свое невежество?
— Да, настоящие сады. Увеселительные. Там можно получить огромное удовольствие.
При этих словах Риса сердце Мередит заколотилось быстрее.
Они зашагали к мосту Палтни, вдоль которого тянулись лавки торговцев, и очень скоро набрели на торговку апельсинами. Рис купил сразу три и, сунув в карманы два, предложил своей спутнице третий. Сжав его в ладонях, Мередит время от времени подносила к носу экзотический фрукт, наслаждаясь запахом.
Они перешли мост и остановились полюбоваться величественными домами на Лора-Плейс. Еще немного — и они оказались у садов. Здесь тоже было на что посмотреть. Древние руины замка, которые, по словам Риса, были созданы совсем недавно для придания пейзажу живописности. Тут имелись площадки для игры в мяч, лабиринт и, конечно же, гуляющая, модно одетая публика. Плюмажи дам покачивались на душистом ветерке. Приближавшиеся пожилые матроны с любопытством оглядели Мередит и Риса — и немедленно принялись сплетничать.
Несколько неприятных минут они стояли молча. Наверное, потому, что неодобрение дам было направлено именно на них.
— Я слышу музыку, — прошептала наконец Мередит.
— По ночам здесь часто дают концерты. Хочешь пойти?
— Нет-нет, давай просто погуляем.
Они бесцельно бродили по дорожкам, пока не нашли красивый, перекинутый через канал мостик. Здесь и остановились, слушая доносившуюся до них музыку (оказываясь наедине с Рисом, Мередит чувствовала себя в большей безопасности).
Он взглянул на апельсин в ее руке:
— Хочешь съесть?
Она замялась.
— Дай мне, дорогая. Я его очищу.
Он надкусил фрукт и стал очищать, швыряя кусочки кожуры в канал. А Мередит почему-то вдруг вспомнила об их первом завтраке. И вспомнила о яйце, которое он держал в своих длинных сильных пальцах.
Взглянув на апельсин, она почувствовала, что у нее даже слюнки потекли от предвкушения… Мерри сняла перчатки. Аромат апельсина становился все сильнее и сильнее. И возможно, это была всего лишь игра воображения, но музыка стала более мелодичной, более сладостной.
Разломив фрукт, Рис предложил ей половину. Мерри немедленно сунула в рот дольку. Кисло-сладкий сок показался таким освежающим, что она невольно застонала от удовольствия.