Дженкс пожал плечами.
— Может быть. Но феек может почуять сквозь чары. Как я, например, могу почуять ведьму под этой норочьей вонью. Однако если это маскировка, это объясняло бы секретаршу-колдунью. Чем больше ты пользуешься магией, тем сильнее ты пахнешь. — Я вопросительно на него посмотрела, и Дженкс добавил: — Все ведьмы пахнут похоже, но те, кто задействует самую мощную магию, пахнут сильнее, загадочнее. Ты, к примеру, просто сочишься запахом от своего недавнего заговора. Ты ведь сегодня ночью ближнее будущее тянула, я прав?
Как вопрос это не прозвучало, и я удивленно села на ляжки. Он смог понять это из моего запаха?
— У Трента может иметься другая ведьма, которая производит для него заговоры, — сказал Дженкс. — Таким образом он смог бы прикрывать свой запах амулетом. То же самое годится для вервольфа или вампира.
Пораженная внезапно возникшей идеей, я указала: «Запах Айви?»
Еще не успела я закончить, как Дженкс уже неловко запорхал туда-сюда в воздухе.
— Гм... н-ну, да, — принялся заикаться он. — Айви воняет. Либо она дилетантка, которая завязала на прошлой неделе, либо интенсивная вампирша, которая завязала в прошлом году. Я не могу понять. Скорее всего, она где-то между... скорее всего.
Я нахмурилась — насколько норка вообще способна это делать. Айви сказала, что прошло уже три года. Должно быть, она была очень-очень интенсивной. Вот класс.
Я взглянула на стенные часы. Время кончалось. В нетерпении я повернулась к скудному досье на Трента. Согласно ВБ, он жил и работал в громадном поместье за городом. Он выращивал скаковых лошадей на продажу, однако большая часть его доходов поступала от занятия сельским хозяйством: апельсиновых и пекановых рощ на юге, клубничных плантаций на побережье, пшеничных полей на Среднем Западе. У Трента даже имелся остров неподалеку от Восточного побережья, где он выращивал чай. Я уже все это знала. Таков был стандартный газетный набор.
Трент вырос единственным ребенком, потерял мать в десятилетнем возрасте, а отца — на первом курсе университета. У его родителей было еще два ребенка, которые умерли в младенчестве. Доктор отказался отдать документы, пока его не вызвали в суд, а вскоре после этого и повестка, и документы, и вся контора сгорели дотла. Трагическим образом доктор засиделся там допоздна и не сумел выбраться из горящего помещения. «Каламаки, — подумала я, — играли просто идеально».
Я отвернулась от досье на Трента и щелкнула зубками. Больше мне здесь ничего пригодиться не могло. У меня было чувство, что архивы ФВБ, сумей я каким-то чудом их увидеть, оказались бы еще менее мне полезны. Кто-то в свое время пустился во все тяжкие и славно позаботился о том, чтобы о Каламаках было известно совсем мало.
— Извини, — сказал Дженкс. — Я знаю, что ты и впрямь рассчитывала на это досье.
Я пожала плечами, запихивая бумаги обратно в мусорную корзину. Поставить корзину прямо я уже не могла, но так, по крайней мере, все будет выглядеть, как будто она просто упала, и в ней не рылись.
— Хочешь отправиться с Фрэнсисом на допрос Трента в связи со смертью его секретарши? — спросил Дженкс. — Это будет в понедельник, ровно в полдень.
«В полдень», — подумала я. Какой безопасный час. Для большинства Внутриземцев это не было смехотворно раннее время, а для людей— идеально разумное. Может статься, мне следовало бы увязаться вместе с Фрэнсисом И малость ему помочь. Я почувствовала, как мои норочьи губы растягиваются в улыбке. Фрэнсис был бы не против. Это мог быть мой единственный шанс откопать что-то на Трента. Ареста его в качестве, распространителя «серы» вполне бы хватило, чтобы расплатиться за мой контракт.
Дженкс подлетел, чтобы встать на ободок корзины. Крылышки его умело двигались в воздухе, помогая фейку поддерживать равновесие.
— Ничего, если я отправлюсь вместе с тобой, чтобы хорошенько нюхнуть Трента? Ручаюсь, я бы смог разобрать, что он за птица.
Мои усы буквально встопорщились, стоило мне только об этом подумать. Славно было бы иметь вторую пару глаз. Я смогла бы подсесть к Фрэнсису как попутчица. Только не в облике норки. Он бы, надо думать, орал как баба и швырялся всякой всячиной, обнаружив меня такой у себя на заднем сиденье.
«После поговорим, — указала я. — Дома».
Улыбка Дженкса стала лукавой.
— Послушай, Рэчел, прежде чем мы уйдем, ты бы на свое досье не хотела взглянуть?
Я покачала головой. Нет уж. Я множество раз видела свое досье.
«Нет, — указала я. — Я хотела бы порвать его в клочья».
— Я должна раздобыть себе машину, — прошептала я, ковыляя по ступенькам автобуса. Выхватив свое зимнее пальто из уже закрывавшихся дверец, я задержала дыхание, когда дизельный мотор снова взревел, и автобус загромыхал дальше. — И поскорее, — добавила я, подтягивая к себе сумочку.
Я уже несколько дней нормально не спала. Соль высушила мое тело, и у меня чесалось сразу во всех местах. Казалось, я и пяти минут не могу пройти, случайно не треснув себя по волдырю на загривке. Выйдя из карамельного кайфа, Дженкс стал капризен и раздражителен. Короче, приятную компанию мы друг другу не составляли.
Фальшивый рассвет уже прояснил небо на востоке, придавая бледной голубизне прекрасную прозрачность. Птицы были громогласны, а улицы тихи. Холодок в воздухе вызывал у меня чувство благодарности к зимнему пальто. По моей прикидке до восхода солнца оставался всего час. Четыре утра в июне было поистине золотым часом, когда все добрые вампиры нежились в кроватях, а все мудрые люди еще не высовывали своих носов на улицу поискать ранний выпуск утренней газеты.
— Как же я созрела для постели, — прошептала я.
— Добрый вечер, мисс Морган, — донесся чей-то серьезный голос, и я резко развернулась, машинально вставая в стойку.
Вдруг с моей серьги слетел саркастический смешок Дженкса.
— Это же наш сосед, — сухо сказал феек. — Проклятье, Рэчел. Можешь ты хоть немного мне доверять?
С отчаянно колотящимся сердцем я медленно выпрямилась, чувствуя себя той самой старухой, которой я сейчас выглядела благодаря заговору. «Почему он не спит?» — подумала я.
— Скорее доброе утро, — сказала я, поравнявшись с калиткой Кизли. Старик не шевелился в своем кресле-качалке. Лица его, скрытого тенью, мне было не видно.
— По магазинам ходила? — Кизли помахал ногой, давая мне понять, что заметил мои новые сапожки.
Утомленная, я оперлась о верх его цепной изгороди.
— Не хотите ли шоколадку? — спросила я, и старик жестом предложил мне войти.
Дженкс взволнованно загудел.
— Послушай, Рэчел, «клякса» бьет дальше, чем я чую.