Следующие несколько часов Демпси проспал в одеяле на большой кровати. Все это время Тодд не отходил от него ни на шаг, несмотря на то, что время от времени его одолевал сон, и перед его внутренним взором проплывали обрывки недавних событий, свидетелем которых он стал, пока сидел на скамейке в больнице. Когда же Пикетт просыпался, то начинал гладить Демпси, приговаривая, что все будет хорошо.
Около четырех часов дня – в это время его всегда кормили – Демпси неожиданно ощутил резкий прилив сил, и Тодд вместе с Марко приготовили ему еду, заменив рубленую конину (или что там кладут в эти собачьи консервы?) на цыпленка в сытном соусе. Демпси вылизал миску подчистую, а по окончании трапезы выпил большую плошку воды.
– Вот и хорошо, умница, – похвалил его Тодд. Демпси попытался вильнуть хвостом, но в том оказалось не больше силы, чем в его лапах.
Затем Тодд вынес пса на улицу, чтобы тот справил нужду. На улице моросил дождь, прохладный, освежающий. Пикетт поднял лицо к дождю, обратив к небу тихую молитву:
– Прошу, не забирай его у меня. Ведь он всего лишь старый вонючий пес. Тебе он не нужен, а мне нужен. Слышишь? Прошу тебя… услышь меня. Не забирай его.
Когда он обернулся, то встретил на себе взгляд Демпси, который с приподнятыми ушами и полуоткрытой пастью внимал каждому его слову.
– Думаешь, он нас слышит? – спросил Тодд. Вместо ответа Демпси весь изогнулся, и его громко вывернуло. После жуткого приступа рвоты пес так обессилел, что не мог даже скулить. Тодд завернул его в одеяло и отнес в дом.
– Вряд ли тебя интересует, что за сегодняшний день произошло в мире? – спросил его Марко.
– А случилось что-нибудь важное?
– Хорошие сборы от «Виселицы» за границей. Особенно во Франции. Очевидно, во Франции этот фильм станет крупным хитом. Максин спрашивает, не хочешь ли ты дать интервью о здоровье Демпси какому-нибудь женскому журналу.
– Нет.
– Так я ей и отвечу. Она сказала, это бы способствовало твоему положительному имиджу, но я ответил…
– Нет! Черт их побери. Угомонятся они когда-нибудь или нет?
– Тебе звонил Уолтер из «Дрим уоркс» насчет какой-то славной идеи, которую он хочет воплотить в жизнь. Я сказал ему, что завтра ты вернешься в строй.
– Телефон звонит.
– Да.
Марко направился к ближайшему аппарату, который находился в ванной хозяина, а Тодд вновь принялся сушить пса.
– Это Андрэ Отис. Из больницы. По-моему, та самая молодая особа, с которой ты повздорил утром.
– Побудь с ним, – попросил Тодд помощника.
Он направился в ванную, где оказалось довольно холодно, и взял трубку.
– Мистер Пикетт?
– Да.
– Прежде всего, я хочу попросить у вас прощения за сегодняшнее утро…
– Ничего, все утряслось.
– Я знала, кто вы, и это меня отвлекло от…
– Демпси.
– Да. Извините.
– Так что с Демпси?
– Мы получили результаты рентгена… и боюсь, новости не слишком утешительны.
– Почему? Что у него?
– У него рак.
Тодд не сразу сумел принять полученную весть.
– Этого не может быть, – наконец произнес он.
– Уже поражен позвоночник. Поражена толстая кишка…
– Но это ошибка. Этого не может быть.
– Сейчас опухоль распространяется в мозг, только поэтому мы сумели ее обнаружить. Нарушение моторики и проблемы пищеварения являются следствием этого процесса. Опухоль достигла черепа и давит на мозг.
– О боже… Сколько он еще протянет?
– Его теперешнее состояние зависит исключительно от того, насколько правильно мы будем действовать. – Она говорила так, будто читала слова с какой-то идиотской доски, тщательно стараясь не подпускать собеседника ближе отмеренного ею расстояния. – Вопрос в том, как быстро Демпси выйдет из строя.
Тодд увидел сквозь щелку в двери, как жалкая фигура пса содрогнулась в стеганом одеяле. Очевидно, Демпси уже достиг этой черты.
– Он испытывает боль? – осведомился он у врача.
– Ну, я бы сказала, дело не столько в боли, сколько в беспокойстве. Он не понимает, что с ним происходит. Не понимает, почему это происходит. Он просто страдает, мистер Пикетт. И чем дальше, тем будет хуже.
– Хотите сказать, мне следует его усыпить?
– Я не имею права говорить, что вам следует делать с вашей собакой, мистер Пикетт.
– Но как бы вы поступили, будь на моем месте?
– Если бы он был моим псом и я любила его так, как, по всей видимости, любите вы, мне бы не хотелось, чтобы он страдал… Вы слышите меня, мистер Пикетт?
– Да. – Тодд едва подавил подкатившиеся к горлу слезы.
– Все зависит от вашего решения.
Тодд вновь бросил взгляд на Демпси, который сквозь сон издал жалобный звук.
– Если я привезу его к вам в больницу…
– Да?
– Там будет кто-нибудь, чтобы его усыпить?
– Да, конечно. Здесь буду я.
– Тогда я хочу это сделать.
– Мне очень жаль, мистер Пикетт.
– Вы ни в чем не виноваты.
Когда Тодд подошел к кровати, Демпси слегка приподнялся, но вместо приветствия лишь слегка взмахнул хвостом и издал жалкий хрип.
– Ну, пошли, – сказал Тодд, туго заворачивая пса в одеяло и поднимая его с кровати, – чем быстрей мы это сделаем, тем скорее ты избавишься от страданий. Ты отвезешь нас, Марко?
На часах была половина пятого. Несмотря на то, что дождь усилился, дороги были запружены машинами, и до ветеринарной клиники Тодд с Марко добирались около часа. Доктор Отис, очевидно еще чувствуя вину после прошлого визита Пикетта, встретила его на этот раз в вестибюле и проводила через боковую дверь в пустую комнату.
– Мне зайти вместе с вами, босс? – осведомился Марко.
– Нет. Не волнуйся. Мы сами справимся.
– Вид у него такой, будто он уже невменяем, – заметила врач.
Услышав голос Тодда, Демпси едва сумел приоткрыть глаза.
– Знаю, возможно, это прозвучит странно, но в некотором смысле мы рады, что с ним все разрешилось так быстро. Некоторым собакам приходится страдать в течение долгих недель и даже месяцев…
– Здесь, в клинике?
– Да.
Доктор открыла дверь в комнату площадью не более восьми квадратных футов, выкрашенную в нежно-зеленый цвет. На одной стене висела репродукция картины Мане, на другой – листок с каким-то изречением в рамочке, которое Тодд не мог прочесть из-за заполнивших глаза слез.