— Ляг со мной, — сказала Роза, посмотрев на Джекоба.
— От этого нам не станет легче.
— Мы можем зачать ребенка.
— И от этого нам не станет легче. И ты прекрасно это знаешь.
— Тогда ляг со мной, просто чтобы меня утешить. — Она смотрела на него глазами, полными нежности. — Это так мучительно — быть вдали от тебя, Джекоб.
— Я здесь, — сказал он, смягчаясь.
— Но недостаточно близко. — Она слабо улыбнулась.
Он подошел к ней. Встал у нее в ногах.
— Нет… еще ближе. Я чувствую такую слабость, Джекоб.
— Это пройдет. Ты сама знаешь.
— В такие моменты я не знаю ничего, кроме того, что ты очень мне нужен.
Она протянула руку и, не сводя с него глаз, потянула подол юбки.
— Что мне нужно, так это чтобы ты был со мной, — пробормотала она. — Во мне.
Он ничего не ответил.
— Ты так ослабел, Джекоб? — спросила она, продолжая задирать юбку. — Неужели эта тайна так тяжела для тебя?
— Никакая это не тайна. После стольких лет.
Теперь она улыбнулась по-настоящему. Юбка поднялась уже выше колен. У Розы были красивые мускулистые ноги, кожа в мерцании свечей отливала матовым блеском. Вздохнув, она запустила руку под юбку и стала ласкать себя, выгибая бедра навстречу пальцам.
— Она глубока, мой любимый. И темна. И влажна оттого, что я хочу тебя.
Роза задрала подол до талии.
— Вот, посмотри.
Она развела ноги шире, чтобы ему было лучше видно.
— Только не говори, что она некрасивая. Идеальная маленькая киска.
Она перевела взгляд с его лица на пах.
— И тебе она нравится. Не делай вид, что нет.
Она, конечно, права. Как только Роза начала задирать юбку, его член стал набухать, требуя того, что ему полагалось. Он и так слишком слаб, а тут еще кровь отливает книзу, подчиняясь желанию, возникшему там, между ног.
— Она такая тугая, мистер Стип.
— Не сомневаюсь.
— Как девственница в первую брачную ночь. Смотри, я еле-еле могу втолкнуть в нее мизинчик. Тебе, наверно, придется приложить усилия.
Она знала, какое действие производят на него такие слова. По телу Джекоба прошла дрожь предвкушения, и он стал стягивать пальто.
— Расстегнись, — посоветовала миссис Макги надтреснутым голосом. — Дай мне увидеть, что там у тебя есть.
Он отбросил пальто в сторону и стал расстегивать ширинку заляпанных грязью брюк. Она с улыбкой смотрела, как он извлекает член.
— Нет, вы посмотрите на него, — сказала Роза не без восхищения. — Думаю, он хочет окунуться в мою киску.
— Он хочет не только окунуться.
— Правда?
Джекоб опустился на колени между ног Розы, отвел ее руку и впился взглядом в лоно.
— О чем ты думаешь? — спросила Роза.
Он стал ласкать ее пальцами, а затем поднес увлажненный член к анусу.
— Думаю, сегодня я побываю здесь.
— Ты так думаешь?
Он слегка углубил палец в отверстие. По ее телу прошла судорога.
— Позволь мне войти туда, — попросил Джекоб. — Только головкой.
— Но от этого не будет детей, — заметила Роза.
— Мне все равно. Это то, чего я хочу.
— А я нет.
Джекоб улыбнулся.
— Роза, — сказал он тихо, — ты не можешь мне отказать.
Он завел руки под ее колени и приподнял их.
— Мы должны расстаться с надеждой иметь детей, — сказал он, разглядывая темную почку между ее ягодиц. — От них никогда не бывает проку.
Она не ответила.
— Ты меня слушаешь, любимая?
Он перевел взгляд на ее лицо — на нем застыло печальное выражение.
— Детей больше не будет? — спросила Роза.
Он сплюнул себе на руку и смочил член. Сплюнул еще обильнее и смочил ее анус.
— Детей больше не будет, — подтвердил он, подтягивая ее ближе. — Это напрасная трата чувств — отдавать свою любовь тому, у чего даже нет мозгов, чтобы ответить тем же.
Так оно и было на самом деле: хотя они и производили детей дюжинами, ради самой же Розы он отбирал их у нее сразу после рождения и пресекал их убожеское существование. Да эти негодяи и не подозревали, что такое убожество. С чувством выполненного долга он возвращался, расчленив их и избавившись от плоти, всегда с одним и тем же мрачным известием. Внешне они были приятны для глаз, но в их черепах была только кровянистая жидкость. Ни малейшего намека на мозг. Ни малейшего.
Джекоб ввел в нее свою плоть.
— Так оно лучше, — сказал он.
Роза издала едва слышный всхлип. Он не понял — было это сожаление или удовольствие. Он напирал, чувствуя тепло ее мышц, которые плотно обхватили член. Это было великолепно.
— Значит… больше… не будет… детей… — выдохнула миссис Макги.
— Не будет.
— Никогда?
— Никогда.
Она протянула руку и, ухватившись за рубашку, потянула его к себе.
— Поцелуй.
— Думай, о чем просишь…
— Поцелуй. — Она запрокинула голову.
Он не стал отказывать. Прижался губами к ее губам и пропустил проворный язык Розы между своими ноющими зубами. Его рот всегда был суше, чем ее. Пересохшие десны и горло впитывали ее влагу, и он, бормоча благодарность ей в губы, все глубже входил в нее. В их соитии вдруг возникла какая-то безумная страстность. Она схватила его за горло, потом погладила по щекам, по спине, еще глубже вдавливая в себя. Его пальцы тем временем расстегивали пуговицы, чтобы добраться до ее грудей.
— Кто ты? — спросила она.
— Любой, — выдохнул он.
— Кто?
— Питер, Мартин, Лоран, Паоло…
— Лоран. Мне нравится Лоран.
— Он здесь.
— Кто еще?
— Я забыл имена, — признался Джекоб. Роза обхватила его лицо ладонями.
— Вспомни их для меня, — попросила она.
— Был еще плотник по имени Бернард…
— Ах, да. Он был очень груб со мной.
— И Дарлингтон…
— Торговал тканями. Очень нежный. — Она рассмеялась. — Кажется, кто-то из них завернул меня в шелка.
— Неужели?
— И пролил сливки мне на колени. Ты мог бы быть им. Кто бы он ни был.
— У нас нет сливок.
— И шелка. Придумай что-нибудь еще.