Book.

Но вышел Красный Уилл, небрежно вскинул лук, пустил стрелу и расщепил ивовый прут пополам.

— Ура Ноттингемширу! — закричали горожане Ноттингема, кидая в воздух шапки и меньше всего думая о том, что найти эти шапки в такой толпе будет невозможно.

Поставили новые прутья; все люди Робина, от Маленького Джона до последнего лучника, с легкостью расщепили их. Наступила очередь Робина: он пустил одну за одной три стрелы, причем с такой скоростью, что, если бы люди не видели расщепленные прутья, они бы ни за что не поверили в подобную ловкость.

Были придуманы и другие испытания, и во всех Робин легко одолевал своих соперником, хотя они и были умелыми стрелками.

В толпе раздались голоса, что сам Робин Гуд не смог бы бороться с йоменом в красной куртке (так зрители прознали Робина).

Это предположение, столь опасное для Робина, быстро превратилось в уверенность, и пробежал слух, что победитель игр и есть сам Робин Гуд.

Йоркширцы, униженные поражением, принялись тут же кричать, что если в борьбе участвует такой стрелок, как Робин Гуд, то шансы сторон заведомо неравны. Они жаловались, что чести их стрелков нанесен урон и что они проспорили деньги (а для них это было самое существенное), и в надежде отобрать их обратно попытались от слов перейти к драке.

Как только лесные братья поняли, что их соперники питают враждебные намерения, они, как бы случайно, собрались в одном месте и составили отряд в восемьдесят шесть человек.

Пока среди спорщиков разгоралась ссора, Робин Гуда под радостные крики жителей Ноттингема подвели к шерифу.

— Дорогу победителю! Слава меткому стрелку! — кричало две сотни голосов. — Он выиграл приз!

Робин Гуд, скромно опустив голову, в самой почтительной позе стоял перед лордом Фиц-Олвином.

Тот во все глаза всматривался в него, пытаясь разглядеть черты его лица. Что-то в фигуре, а может быть, и в одежде молодого человека заставляло его заподозрить, что перед ним неуловимый разбойник, но уверенность эта была слаба, а сомнения велики, и барон не решался на поспешные действия из страха все испортить. Он протянул Робину стрелу, надеясь узнать его по голосу, но молодой человек обманул надежды барона: он взял стрелу, вежливо поклонился и заткнул ее за пояс.

Несколько мгновений оба молчали, потом Робин сделал вид, что собирается уходить, и в ту минуту, когда отчаявшийся барон решил предпринять какие-то действия, поднял голову, пристально посмотрел на него и со смехом сказал:

— Милейший друг, нет таких слов, которые бы смогли выразить всю мою благодарность за дар, который вы сейчас мне поднесли. Вернувшись под зеленую сень моего уединенного жилища, я бережно сохраню в сердце это драгоценное свидетельство вашей доброты ко мне. От всей души желаю вам всего самого хорошего, о благородный сеньор города Ноттингема.

— Арестуйте его! Арестуйте! — прорычал барон. — Солдаты, выполняйте свой долг. Этот человек — Робин Гуд, хватайте его!

— Подлый трус! — ответил Робин. — Вы же объявили, что игры будут публичными и открытыми для всех, чтобы любой без всякого исключения мог получить удовольствие, ничего не опасаясь.

— Изгнанник лишен всех прав, — сказал барон. — Приглашены были честные граждане, а ты не входишь в их число. Хватайте этого разбойника, солдаты!

— Первого, кто сделает хоть шаг, я убью! — закричал Робин Гуд громовым голосом и направил свой лук на одного молодца, который двинулся к нему; однако, увидев, что ему угрожает, солдат отступил и исчез в толпе.

Робин протрубил в рог, и его веселые лесные братья, готовые к кровавой схватке, стали стремительно пробиваться через толпу, чтобы его защитить. Робин встал посередине, приказал всем изготовить луки к стрельбе и медленно отступать, потому что солдат барона было слишком много, чтобы вступать с ними в борьбу, не рискуя пролить потоки крови.

Разъяренный барон возглавил своих людей и отдал приказ, чтобы они задержали разбойников; солдаты повиновались, а йоркширцы, обозленные своим поражением, в отчаянии оттого, что они проиграли столько денег, бившись об заклад, присоединились к солдатам и вместе с ними кинулись преследовать лесных братьев. Но горожане Ноттингема питали к Робин Гуду искренние дружеские чувства и признательность и не желали отдавать его на расправу беспощадным солдатам своего сеньора. Они расступались, пропуская лесных братьев, и, приветствуя их самыми теплыми словами, вновь смыкались за ними.

К несчастью, защитники Робин Гуда были недостаточно сильны и многочисленны, чтобы долго прикрывать его отступление, и солдаты, разогнав их, кинулись по той дороге, по которой быстрым шагом отступали лесные братья.

Началось ожесточенное преследование; время от времени лучники оборачивались и осыпали солдат стрелами; те отвечали как могли и, хотя терпели большой урон, мужественно продолжали преследовать беглецов.

Такая перестрелка продолжалась уже час, как вдруг Маленький Джон, который вместе с Робином шел во главе лесных братьев, резко остановился и сказал своему главарю:

— Дорогой друг, пришел мой час; я серьезно ранен, силы мои на исходе, и идти я больше не могу.

— Как! — воскликнул Робин. — Ты ранен?

— Да, — ответил Джон, — у меня прострелено колено, и за полчаса я потерял столько крови, что не в состоянии идти. Я не смогу больше стоять на ногах.

И с этими словами Джон упал навзничь.

— Боже мой! — воскликнул Робин, опускаясь на колени рядом со своим храбрым другом. — Джон, храбрый мой Джон, мужайся, обопрись на меня, попробуй приподняться, я совсем не устал, я помогу тебе идти, еще несколько минут, и мы будем в безопасности. Дай я перевяжу рану и тебе сразу станет легче.

— Нет, Робин, это бесполезно, — слабеющим голосом ответил Джон, — нога у меня словно отнялась, я не могу даже двинуться; не останавливайся, оставь несчастного, который хочет только умереть.

— Мне оставить тебя! — воскликнул Робин. — Ты же знаешь, что я неспособен на такой скверный поступок.

— Это не скверный поступок, Роб, а долг. Ты перед Богом отвечаешь за жизнь людей, преданных тебе душой и телом. Оставь же меня здесь, но, если ты любишь меня, если ты когда-либо любил меня, не дай этому подлому шерифу захватить меня живым: ударь меня в сердце охотничьим ножом, пусть я умру как честный и храбрый сакс. Внемли моей мольбе, Робин, убей меня, избавь меня от жестоких страданий и боли, не дай попасть живым в руки врагов: эти норманны настолько подлы, что им доставит удовольствие оскорблять меня в мой последний час.

— Послушай, Джон, — ответил Робин, вытирая набежавшую слезу, — не проси меня о невозможном; ты знаешь, что я никогда не оставлю тебя умирать без помощи и вдали от себя, ты знаешь, что я пожертвую своей жизнью и жизнью своих людей, чтобы спасти твою. Ты знаешь и то, что я скорее отдам последнюю каплю своей крови, защищая тебя, чем оставлю одного. И если я умру, Джон, то рядом с тобой, и в лучший мир, как было и здесь, мы войдем рука об руку, и наши сердца будут и там как одно целое.