Он повернулся, чтобы посмотреть на тархана Ришду, но Ришда на него не глядел. Ришда издал ужасающий вопль и показал пальцем вперед. Потом закрыл лицо руками и упал ничком, лицом в землю. Тириан взглянул туда, куда указы­вал тархан. И все понял.

Зловещая фигура приближалась к ним. Она была много меньше той, что они видели возле башни (хотя намного крупнее, чем человек), но это была она. У нее была птичья голова и четыре руки, клюв был открыт, а глаза сверкали. Хриплый голос вырывался из клюва.

– Ты звал меня в Нарнию, тархан Ришда. Я здесь. Что ты хотел сказать мне?

Тархан не мог ни оторвать лица от земли, ни сказать ни слова. Он вздрагивал, как человек в икоте. В битве он был храбр, но половина его храбрости исчезла этой ночью, когда он начал понимать, что существует настоящая Таш. Здесь же он лишился и ее остатка. Внезапным резким движением – так наклоняется петух, чтобы склюнуть червяка – Таш накинулась на несчастного Ришду и подхватила его двумя правыми руками, затем повернула голову набок, чтобы взглянуть на Тириана одним из своих жутких глаз (конечно же, имея птичью голову, она не могла смотреть прямо).

Но в это мгновение голос позади Тириана, тихий, как за­литое солнцем море, произнес:

– Убирайся, чудовище, и тащи в свою страну законную добычу, во имя Аслана и Великого Отца Аслана, Императо­ра Страны-за-морем.

И страшное создание исчезло с тарханом под мышкой. Тириан повернулся, чтобы посмотреть на говорящего. И от того, что он увидел, сердце его забилось, как никогда не би­лось и в битве.

Семеро королей и королев стояли перед ним с коронами на головах, в сверкающих одеждах. На королях были вели­колепные кольчуги, в руках – обнаженные мечи. Тириан учтиво поклонился и уже хотел заговорить, когда младшая из королев рассмеялась. Он пристально вгляделся в ее лицо и задохнулся от изумления, ибо узнал ее. Это была Джил: но не та Джил, которую он видел в Последний раз – с лицом в пыли и слезах, в старом платье из тика, наполовину со­скользнувшем с плеча. Теперь она выглядела прохладной и свежей, такой свежей, как после ванны. Сначала Тириан подумал, что она стала старше, затем подумал, что она ос­талась такой же, и никак не мог остановиться на чем-ни­будь одном. Потом он понял, что младший из королей – Юстэс, и изменился он так же, как Джил.

Тириану внезапно стало неловко, что он пришел сюда с кровью, пылью и потом битвы, но тут же понял, что и сам стал иным – свежим, прохладным и чистым, одетым как на великих празднествах в Кэр-Паравеле. (В Нарнии хорошая одежда никогда не бывает неудобной, там знают, как делать ее столь же приятной на ощупь, как и на взгляд, и от одно­го конца страны до другого не найдешь таких вещей как крахмал, сукно или резинки).

– Сир, – сказала Джил, выходя вперед и делая прелест­ный реверанс, – позвольте мне познакомить вас с Питером, Верховным Королем Нарнии.

Тириану не надо было объяснять, кто из них Верховный Король – он помнил его по своему сну (хотя здесь лицо ко­роля стало еще более благородным). Он шагнул вперед, преклонил колено и поцеловал руку Питера.

– Верховный Король, – сказал он, – добро пожаловать.

А Верховный Король поднял его и поцеловал в обе щеки, как и должен сделать Верховный Король. Он подвел его к старшей из королев – но даже она не была старой, у нее не было седых волос и морщин на щеках – и сказал:

– Сэр, это леди Полли, она была в Нарнии в первый день, когда Аслан повелел деревьям расти, а зверям разго­варивать. – Затем он подвел его к человеку, чья золотая бо­рода спадала на грудь, а лицо было полно мудрости.

– А это, – продолжал он, – лорд Дигори, который был с ней в первый день. Мой брат – король Эдмунд, и моя сестра

– королева Люси.

– Сэр, – сказал Тириан, когда поздоровался со всеми, – если я правильно помню хроники, здесь должна быть еще одна королева. Разве у вашего величества не две сестры? Где королева Сьюзен?

– Моя сестра Сьюзен, – ответил Питер коротко и сурово, – больше не друг Нарнии.

– Да, – кивнул Юстэс, – когда вы пытаетесь поговорить с ней о Нарнии, она отвечает: «Что за чудесная у вас память. Удивительно, что вы еще думаете об этих смешных играх, в которые играли детьми».

– О, Сьюзен! – вздохнула Джил. – Она теперь не интересуется ничем, кроме нейлоновых чулок, губной помады и приглашений в гости. Она всегда выглядит так, будто ей хо­чется поскорее стать взрослой.

– Взрослой, – хмыкнула леди Полли, – я бы хотела, чтобы она действительно стала взрослой. Пока она была школь­ницей, она ждала своего теперешнего возраста, и проведет всю жизнь, пытаясь в нем остаться. Основная ее идея – как можно быстрее мчаться к самбйу глупому возрасту в жиз­ни, а потом оставаться в нем как можно дольше.

– Не будем сейчас говорить об этом, – сказал Питер. – Смотрите, какие здесь прекрасные фрукты. Пойдемте, по­пробуем их.

Тут Тириан в первый раз огляделся вокруг и понял, ка­ким странным было это приключение.

Глава 13. КАК ГНОМЫ ОТКАЗАЛИСЬ БЫТЬ ОБМАНУТЫМИ

Тириан подумал – или, вернее, мог бы подумать, будь у него на это время – что они находятся внутри маленького соломенного хлева около двадцати футов длиной и шести шириной. В действительности же они стояли на траве, над ними простиралось глубокое синее небо, а воздух приятно обвевал их лица, как будто было раннее утро. Неподалеку росли купы деревьев с густой листвой, из-под каждого листа выглядывал золотой, бледно-желтый, пурпурный или ярко-красный плод, какого не найдешь в нашем мире. Плоды на­вели Тириана на мысль об осени, но в воздухе было что-то говорившее о том, что вокруг лето и никак не позже июня. Все направились к деревьям.

Каждый сорвал тот плод, который ему понравился, и се­кунду все помедлили. Эти фрукты были так прекрасны, что каждый подумал: «Это не для меня… уверен, что мы не дол­жны срывать их».

– Все в порядке, – сказал Питер, – я знаю, что мы все чувствуем, но я уверен, совершенно уверен – мы зря боим­ся. Мне кажется, мы попали в страну, где все разрешено.

– Так давайте! – сказал Юстэс, и они начали есть.

На что эти плоды были похожи? Они не могли описать их вкуса. Я же скажу только, что, по сравнению с ними самый свежий грейпфрут, который вы когда-либо ели, казался вя­лым, самый сочный апельсин – сухим, груша, тающая во рту – твердой как дерево, а самая сладкая земляника – кислой. В этих плодах не было семян или косточек, а вокруг них не было ос. Если бы вы хоть однажды попробовали эти плоды, то самые прекрасные яства в мире показались бы по­том невкусными, как лекарство. Как мне описать их вкус? Вы не поймете, на что они похожи, пока сами не попадете туда и не попробуете.