– Я так понимаю – вы за гонцом?
– Именно. Пусть его сюда приведут.
Холопы притащили связанного гонца. Это был чистокровный поляк, вполне сносно говорящий по-русски.
Князь сразу, без экивоков, спросил его:
– Жить хочешь?
– Кто же не хочет? Хочу!
– Я предлагаю тебе взять послание и отвезти его к воеводе Мнишеку.
– Вы меня отпускаете? – удивился поляк.
– А чем мы рискуем? Ты отвезёшь письмо, но о нашей встрече благоразумно умолчишь. А когда будешь возвращаться назад, снова заедешь сюда. Мы полюбопытствуем содержанием его, и ты поедешь дальше. А за задержку получишь монету золотом.
– Лучше две, – тут же начал торговаться поляк.
– И одной-то много, – укорил его князь. – Мы тебе жизнь сохраняем, это уже немало. И ты ничем не рискуешь.
– Пся крев, договорились.
Поляка развязали, письмо уложили в заплечную сумку и вывели гонца во двор. Холопы привели ему коня – его успели накормить и напоить.
Поляк вскочил в седло, и лошадь сорвалась с места.
– Как думаешь, вернётся? – спросил князь. Непонятно было только, кого он спрашивал.
Ответил боярин, хозяин дома:
– Вернётся! Я ляхов знаю, воевал с ними несчётно. Деньги они сильно любят. И этот – тоже.
– Хм… Сколько времени надо, чтобы гонец обернулся?
– Недели полторы-две. Хотя неизвестно, сколько он там пробудет – у воеводы.
– Ладно. Григорий, через десять дней – даже на пару дней раньше – будь здесь. Поживёшь у боярина. Ежели гонец прибудет, прочитаешь письмо. Только аккуратно! Гонцу золотой отдашь.
– Исполню. – Андрей склонил голову.
– Толмач, что ли? – спросил хозяин.
– Аз есмь.
– А вдруг не по-ляшски напишут?
– Осилю.
– Надо же!
Князь махнул рукой, слуги подвели коня, и вся кавалькада прежним построением рванула в Москву.
Уже во дворе у князя тот сказал:
– Ко мне пока не ходи, через неделю явишься – получишь коня и деньги. Дорогу, надеюсь, в деревню запомнишь.
– Как хоть хозяина зовут?
– Никифор Бутурлин.
Андрей откланялся. Юродствовать князь ему запретил, а больше заняться было нечем, и потому все дни он отсыпался и думал. В голову лезли разные планы свержения самозванца и его устранения. Но все варианты страдали одним недостатком – не было доступа к Лжедмитрию. Через охрану поляков и двух десятков верных Дмитрию стрельцов не пробиться.
Однако после долгих размышлений у Андрея появилась одна сумасшедшая идея. Надо организовать народные волнения или толпой идти к Кремлю, скажем – с челобитной. Лжедмитрий не преминет выйти к народу, успокоить его, пообещать наказать виновных. Вот тут его и… Только повод серьёзный для волнений нужен – вроде «соляного бунта». Но нет ничего невозможного, повод можно придумать, спровоцировать.
Наум-купец удивлялся:
– Ты, Андрей, часом не заболел какой-нибудь хворью?
– А что, заметно?
– Целыми днями лежишь. Не простудился ли на своей паперти?
– Не хожу туда уже несколько дней.
– А то бы я баньку истопил…
– Я сам истоплю.
– Во! Узнаю прежнего Андрея! А то всё лежишь, молчишь… Али беда какая?
– Типун тебе на язык, Наум.
И в самом деле, подозрительно. То каждый день в рваньё и обноски одевался, ходил, как на службу, а сейчас днями и ночами напролёт в комнате прячется. Наум уж подумал: не натворил ли чего неприятного? Андрей – он такой, он может.
Тем временем Андрей истопил баньку, обмылись, а опосля их – супружница купеческая с детьми пошла. Наум же с Андреем вечер за столом провели. Купец пиво свежее выставил да балыки осетровые на заедки. Давненько они так не сиживали – всё дела, заботы.
А на следующий день Андрей оделся потеплее и направился к князю.
– Я уже беспокоиться начал, – встретил его князь.
– Как договаривались.
Князь позвонил в колокольчик и сказал вошедшему холопу:
– Лошадь приготовь, оседлай – для него.
Холоп поклонился и вышел, а князь выложил на стол две золотые монеты.
– Одну гонцу отдашь, другая – на всякий случай. С Богом!
– Список привезти или на словах?
– Как получится.
По уже знакомой дороге Андрей добрался до села, постучал в ворота.
Хозяин оказался дома. Они поздоровались, боярин приказал увести коня в конюшню и задать овса. Задержавшись на секунду, погладил жеребца по выхоленной морде:
– Узнаю бегунка, из княжьей конюшни.
– Своим не обзавёлся пока, да и по чину не положено, – отступил на шаг Андрей.
Ожидание тянулось долго, однако гонца всё не было. Или случилось что-то непредвиденное, или он струхнул и решил ехать в Москву напрямик. Этот вариант был хуже всего. Передав послание от Мнишека Лжедмитрию, он вполне может привести поляков в деревню.
Никифор и сам это понимал, потому как Андрей обнаружил за амбаром маленькую медную пушку, развёрнутую стволом к воротам. Сунув руку в короткий ствол, он нащупал там тряпичный пыж. Умно! Дробом или картечью заряжена, ядром на короткой дистанции большого урона не нанесёшь.
Андрей попросил боярина:
– Мне бы какое-нибудь оружие – вроде сабли.
– Всё оружие в амбаре, и дверь не заперта – просто прикрыта. Один из холопов на околице дозор несёт. Как заметит неладное – тотчас сигнал даст. Тогда возьмёшь.
– Понял, спасибо.
Продуманный боярин, все мелочи учёл. Пистолеты – оба – у Андрея были, но в бою перезарядить их не успеть. Оставаться же с разряженными после выстрелов было несподручно, боязно. Если гонец поляков приведёт, бой получится скоротечный.
Однако опасались зря. Хоть и с задержкой, но гонец прибыл. Вид у него был донельзя пропылённый и усталый. Конечно, дорога туда и назад, почти полмесяца в седле безвылазно. И у лошади бока опали, видно было, что ей досталось.
– Пить, – только и сказал поляк.
– Квасу? – предложил боярин.
– Нет, только не его! Исбитня или воды.
– Сбитень, – поправил его боярин.
Принесли сбитень в большой глиняной кружке. Гонец жадно осушил её и снял с себя сумку.
– Послание там, – и уселся на крыльце.
Боярин и Андрей прошли в горницу. Пламенем свечи Андрей нагрел острый нож, аккуратно отделил печать, развернул бумагу и пробежал глазами текст.