Он скинул оранжевый камзол, положил рядом с собой; отстегнул пышное кружевное жабо, отвязал кружевные манжеты и швырнул поверх камзола. За ними последовал длинный галстук, под которым оказался другой, модный и узкий. Наконец он привстал, поднял сиденье, вынул из ящика темно-синий элегантный фрак с отделкой из черного атласа на лацканах и сложил под сиденье сброшенную одежду.

Теперь она поняла. По крайней мере посчитала, что поняла. Он напялил этот клоунский наряд, чтобы поддразнить мать? Джулия была единственной, кто волновался по этому поводу. Но зачем доходить до таких крайностей? И все же за последнюю неделю Ребекка не раз видела, какой мрачной и упрямой становилась Джулия, когда ей не нравилось поведение или слова Руперта. Почему ему так хочется позлить мать?

Руперт наконец поднял на нее глаза и в упор спросил:

— Ты чувствовала себя опозоренной?

Скорее, сбитой с толку и растерянной. Но этого она ему не скажет.

— Э-э… не совсем, хотя посчитала, что мы едем на костюмированный бал и ты просто забыл об этом упомянуть. Почему ты так безжалостно дразнишь мать?

— По доброте душевной.

Ребекка недоуменно пожала плечами, но Руперт тут же добавил:

— Это дает ей цель в жизни. Она считает, что по-прежнему способна призвать меня к порядку. Хотя теперь, полагаю, можно немного успокоиться. Чертовски трудно становится подстрекнуть ее на очередной взрыв, когда она так рада нашей свадьбе.

Это признание, похоже, оказалось неожиданным для него самого. Раздраженно хмурясь, Руперт стал приводить себя в порядок: одернул рукава, разгладил лацканы.

Ребекка наконец поняла, что имела в виду Аманда, пытавшаяся объяснить, что властные манеры тетки были совсем не присущи ее натуре.

— Она приобрела эти качества, — сказала Аманда, — после смерти мужа. Ей тогда пришлось заменить отца совсем еще маленьким сыновьям. Поразительная метаморфоза, немало забавлявшая родственников, старавшихся ее отговорить. Но упрямство — наследственная черта нашего семейства.

Развеселившись и ощущая странную нежность к старшему сыну Джулии, делавшему все, чтобы мать не чувствовала, что ее усилия пропали даром, Ребекка сказала:

— Хорошо, что тебе не пришлось менять еще и брюки.

Руперт впился в нее взглядом. Глаза опасно сверкнули.

— Ну почему я не подумал об этом?! А вдруг это побудило бы тебя взять меня силой?

На это она отвечать не собиралась. Но перед глазами невольно встала картина: Руперт, сидящий перед ней без брюк.

Она залилась краской. Однако Руперт пожалел ее и отвел чересчур страстный взгляд.

— Тебе не стоит волноваться по этому поводу. По крайней мере до весны. Я отказываюсь морозить свою задницу в зимние месяцы.

Вряд ли он замерз бы. Погода, конечно, холодная, но не слишком. Ведь еще только начало декабря. Кроме того, в карете стояла жаровня, прекрасно согревавшая воздух. Но Ребекка была благодарна за попытку развеять ее неловкость из-за неудачной шутки.

На время их короткой поездки она нашла в себе силу воли не смотреть на него. Что бы Руперт ни надел, он по-прежнему оставался неотразимо красивым, производя на нее самое нежелательное воздействие.

Все еще представляя его без брюк, она так разгорячилась, что к тому времени, как экипаж остановился, пожалела, что не взяла с собой веер. Зимой!

Но ей мгновенно стало холодно, когда она узнала дом, перед которым они стояли. Особняк лорда Албертона на Уигмор-стрит.

Первой ее мыслью было, что это ловушка. Неужели Руперт хочет отделаться от нее сейчас? Проверить все, что она рассказала ему? Пытается доказать, что причины, которыми она объяснила свой приход в его комнату, были ложью?!

Глава 49

Ребекка, поджав губы и с каждой минутой все больше распаляясь гневом, молча шла рядом с мужем к двери, в которую несколько недель назад постучалась Флора. На пороге появился дворецкий и, поспешно проводив их в холл, закрыл дверь.

Из гостиной доносились голоса и смех, Ребекка слегка расслабилась. Кажется, здесь действительно устраивается вечеринка, хотя ей по-прежнему не нравилось желание Руперта приехать именно в этот дом. Он по крайней мере мог предупредить ее. И то обстоятельство, что он этого не сделал, заставляло Ребекку держаться настороже.

Прежде чем войти в гостиную, она спросила:

— Почему мы здесь?

— Здесь празднуют помолвку, и я не мог отказаться.

— Я кого-то знаю?

— Да, — успел ответить Руперт за секунду до того, как на пороге гостиной появился хозяин дома.

В тот день, когда они помогли Констанс, Ребекка не очень хорошо разглядела лорда Албертона. Собственно говоря, ей это было не так уж и интересно. Но теперь она увидела, что он довольно красив: лет пятидесяти, угольно-черные волосы, ясные зеленые глаза, фигура атлета, которой мог бы гордиться и мужчина помоложе. Однако было в нем что-то странное. Ребекка не могла понять, что именно, пока выражение его лица не изменилось, едва он отошел от них, чтобы поздороваться с кем-то еще.

— Это жених? — тихо спросила она и, когда Руперт кивнул, пояснила: — Он не кажется слишком счастливым.

Не успели слова сорваться с языка, как Ребекка пожалела о неуместной откровенности. Ей следовало бы держать свои наблюдения при себе, тем более что они напоминали Руперту о том, как сам он шел к алтарю. Не то чтобы у них этот алтарь был. Холодный ветер, сумрачное небо и качающаяся корабельная палуба. Церемония такая короткая, что ее и помнить не стоит. Лорд Албертон был точно в таком же настроении, что и Руперт в тот день. И все же он вежливо приветствовал их, хотя, очевидно, знал Руперта только по имени, что было неудивительно, учитывая двадцатилетнюю разницу в возрасте.

Руперт подвел жену к супружеской чете, с которой был знаком, и после нескольких минут светской беседы ушел, чтобы принести прохладительные напитки, очевидно, решив, что оставляет Ребекку в хороших руках.

Ребекка хоть и расслабилась немного, все же не спускала глаз с мужа. И увидела, что он остановился перед женщиной постарше. Ничего особенного в этом не было, но едва он отошел от нее, перед ним выросла еще одна дама. Впрочем, гости так и ведут себя на вечеринках: переходят от одной компании к другой в надежде услышать последние сплетни.

К ним подошла еще одна парочка, на несколько минут отвлекшая Ребекку. Потом первая супружеская чета отошла. Но и вторая пара не осталась надолго, и Ребекка неожиданно осталась одна. К ее удивлению, Руперт так и не добрался до стола с напитками. Она направилась к мужу, но далеко не ушла.

— Кто вас пригласил?!

Ребекка узнала этот голос, поэтому успела взять себя в руки, прежде чем обернуться.