Дилижанс внезапно замедлил ход, и Эдриен открыл жалюзи рядом с собой. Мистер Пэтч начал кашлять.
— Что там, Эдриен? — спросила Джанет.
— Кажется, мы берем пассажира.
— Мы уже в городе?
— Еще нет.
Дверь дилижанса открылась, и все четверо повернулись к вошедшему мужчине в пропыленной одежде. При, виде женщин он приподнял широкополую шляпу, но снимать не стал. Саманта коротко кивнула и быстро отвела глаза. Какой-то бродяга, подумала она и, забыв о нем, стала смотреть на Эдриена. Но Эдриен пристально рассматривал вновь прибывшего, игнорируя Саманту.
— Как вы оказались в здешних местах без лошади? — дружелюбно спросил Эдриен.
Тот ответил не сразу. Изучающе осмотрев Эдриена, он ответил низким отрывистым голосом:
— Лошадь я застрелил.
— Mon Dieu! — воскликнул Эдриен, и Саманта вздохнула, возмущенная его совершенно не мужской чувствительностью.
Услышав вздох, незнакомец посмотрел на Саманту. Под его взглядом она была вынуждена спросить:
— Ваша лошадь была ранена?
— Si, она сломала ногу. А я ушибся. Кажется, мне придется ехать до Элизабеттауна.
Он негромко рассмеялся, и это разогнало сонную скуку в дилижансе. Саманта посмотрела на него более внимательно. Полы шляпы скрывали верхнюю часть лица, но ниже можно было разглядеть резко очерченные скулы, заросший черной щетиной подбородок, чуть изогнутые губы, ямочку на подбородке и узкий нос, прямой, но не длинный. Можно было предположить, что незнакомец красив. Он расслабленно развалился на сиденье — это был либо вызов, либо он слишком устал. Он вытянул вперед длинные ноги, почти коснувшись Саманты. Руки он скрестил на груди, и Саманта с удивлением обнаружила, что у него были изящные, длинные, суживающиеся к ногтям пальцы. Он явно заботился о них. Ладони были без мозолей, видимо, он надевал перчатки при верховой езде.
На первый взгляд он выглядел обычным ковбоем, одетым в пропыленный темный костюм, не лишенный некоторого щегольства. Но Саманта, присмотревшись повнимательней, заметила, что незнакомец хотя и был грязен, но неопрятности в нем не было, за исключением заросшего подбородка. Черные как смоль волосы спадали до воротника, одежда была к лицу и хорошего качества. Темно-коричневую рубашку отличали строгие линии, шейный платок был шелковый, а черная куртка сшита из отличной испанской кожи. Из такой же кожи были башмаки.
Незнакомец, к которому Саманта отнеслась вначале с пренебрежением, заинтересовал ее. Впервые, с тех пор как она познакомилась с Эдриеном, она проявила интерес к другому мужчине, и это удивило ее.
Он был высокий и худой, но грудь и руки были хорошо развиты, так же как и длинные ноги. Мысленно Саманта сравнила его с Эдриеном. Незнакомец был молод, полон жизненных сил и выглядел прекрасно. Блондин Эдриен рядом с ним выглядел как-то тускло и болезненно.
Эдриен, как только что делала Саманта, внимательно изучал незнакомца, а тот смотрел на… Джанет или Саманту? Она не могла точно сказать, поскольку не видела его глаз. Наверное, сказала себе Саманта, на Джанет, обладавшую классической красотой. Маленького роста, она относилась к тому типу женщин, которые привлекают мужчин, заставляя заботиться о себе. Хотя Саманта нисколько не казалась в ее присутствии неуклюжей или слишком высокой, ставила она себя ниже Джанет.
Молчание затянулось. Мистер Пэтч продолжал кашлять до тех пор, пока Саманта не сжалилась над ним и не закрыла жалюзи. В наступившей тишине ощущалась неловкость. Джанет дремала от скуки, так же как и мистер Пэтч, а Саманта бодрствовала. Она хотела знать, наблюдает ли за ней незнакомец.
Наконец она не выдержала и спросила:
— Вы когда-нибудь снимаете шляпу? Эдриен в изумлении открыл рот от такой бестактности, и она покраснела. Незнакомец усмехнулся и, сняв шляпу, пригладил волнистые черные волосы.
— Прошу прощения, senorita.
Саманта поймала себя на том, что смотрит в его сине-серые глаза. Смеющиеся глаза, подумала она. Казалось, глаза, с мелкими морщинками в уголках, улыбаются ей.
— Вы говорите по-испански? — импульсивно спросила Саманта. — Но вы не похожи на испанца. По-моему, вы наполовину американец.
— Вы очень наблюдательны.
— Послушайте, Саманта… — прервал осуждающим тоном Эдриен.
Она взглянула зелеными глазами на Эдриена, и ее брови удивленно поползли вверх.
— Вы заговорили со мной, Эдриен?
— Этого не следовало делать, — капризно ответил он. Затем повернулся к незнакомцу и сказал:
— Вы должны извинить мою спутницу за бестактность, мистер… э?
— Чавес. Хэнк Чавес. — Он кивнул Эдриену. — Вам нет необходимости извиняться за столь очаровательную леди.
В ответ на такую галантность Саманта не могла не улыбнуться.
— Благодарю вас, senor. Но я действительно была груба и раскаиваюсь в этом. Кстати, у вас мексиканская фамилия.
— Si, к тому же у меня есть и индейская кровь.
— Но немного.
— Вы вновь правы, senorita.
Эдриен прервал ее, не дожидаясь дальнейших, бестактных, на его взгляд, вопросов. Она откинулась на сиденье и слушала рассуждения Эдриена, объяснявшего цель своей поездки в Нью-Мексико. Она закрыла глаза и под звуки его голоса погрузилась в сон.
Дилижанс сильно тряхнуло, и Саманта проснулась. Она открыла глаза и увидела, что Хэнк Чавес в упор смотрит на нее. Точнее он разглядывал довольно глубокий вырез ее блузки.
Саманта опустила глаза. Ее груди были приоткрыты. Так она еще не раскрывалась перед мужчинами. На Эдриена это не производило впечатления, он ничего не заметил, А Хэнк Чавес заметил.
Их глаза встретились, и он улыбнулся. Саманте захотелось умереть. Она вся вспыхнула, не понимая, почему она так смущена, но это было именно так.
Может быть, из-за его привлекательности или оценивающего взгляда. Как бы то ни было, она замерла и ничего не могла с собой поделать. Если она сейчас начнет застегивать пуговицы, то будет еще хуже.
Эдриен все еще продолжал говорить, ничего не заметив, и, наконец, Хэнк повернулся к нему. Саманта не слушала. Она подняла веер и под его прикрытием застегнула пуговицы. Но ее смущение вернулось, когда серые глаза вновь остановились на ней. Она опустила руки на колени. Только Хэнк знал, что случилось: его взгляд опустился на шею, затем он посмотрел ей прямо в глаза. Казалось, он упрекает Саманту, что она отвергает его восхищение.
Саманта чувствовала, как разливается тепло по всему телу от его неотрывного взгляда, и закрыла глаза. Она уснула или делала вид, что уснула. Но больше она не смотрела на Хэнка, словно ничего не произошло.
Смеркалось, но дилижанс все еще полз — следующая остановка была через несколько миль. Хэнк дремал. Лодыжка у него болела, ему хотелось снять башмаки, но он решил подождать до тех пор, пока дилижанс не остановится на ночную стоянку.