— О, Боже! Если ты, Лана, находишь его таким неотразимым, то можешь взять себе. И катитесь отсюда вместе!
— Я бы рада, — ответила та. — Только если он сам захочет.
— Ты невозможна! Уходите оба! — возбужденно закричала Саманта.
— Иди, chica, — сказал Хэнк Фролиане. — Дай мне несколько минут поговорить с женой.
— Даже не думай, Лана! — отчеканила Саманта, но девушка посмотрела вначале на нее, потом на Хэнка, усмехнулась и вышла из комнаты, прикрыв дверь.
Саманте хотелось закричать и запустить в него чем-нибудь тяжелым, но она понимала, что бесполезно так напрягаться. Она ядовито посмотрела в смеющиеся серые глаза Хэнка.
— Полагаю, тебе понравилась легкость, с которой ты ее заполучил?
— Поскольку с тобой у меня не получилось так удачно, то меня она позабавила.
Изумрудные глаза полыхнули огнем.
— Можешь отправиться вслед за ней.
— Вначале мы поговорим.
— Не собираюсь! Я знаю все, что ты хочешь сказать, и не буду тебя слушать. Я закричу. Мы не в горах, Хэнк. Кто-нибудь прибежит.
— Тебе обязательно надо устраивать сцену?
— Да, — ответила она твердо. — Я достаточно натерпелась, чтобы любоваться твоим злорадством.
— Злорадством? — Хэнк отрицательно покачал головой. — Ты все еще в прошлом. Тебе следует забыть все неприятное, так, как я это делаю.
— Забыть? — Глаза у нее от изумления расширились. — Я помню все. Все! Слышишь, Хэнк?
— Мне бы этого не хотелось. — Он глубоко вздохнул. — Ах, Самина, я надеялся совсем на другое. Я только хочу спросить тебя…
Она с сомнением посмотрела на него — он казался таким искренним.
— О чем?
— Я хотел бы знать, почему ты не мстишь мне, как обещала. У тебя была хорошая возможность. Саманта была смущена.
— Ты проделал такой путь только для того, чтобы узнать это?
— Да.
— Я не верю тебе.
— Спроси Лоренсо. Он расскажет тебе, как глубоко меня интересует твой ответ. Ты не из тех, кто уступает без боя, — сказал он. — Ты пожалела меня?
— Пожалела? — Она засмеялась от изумления. — Как можно говорить о жалости к тебе? Ты получил, чего добивался, теперь ты богат.
— Ты могла добиться, чтобы меня арестовали и посадили в тюрьму, — продолжал он. — Ты могла оставить меня у наемников твоего отца той ночью.
Вместо этого ты отвезла меня к доктору. Ты взяла мою сторону в разговоре с отцом. Почему?
Саманта отвернулась, чтобы не смотреть ему в лицо. Он задал тот самый вопрос, на который она не могла честно ответить сама себе.
— Я устала, Хэнк, устала от борьбы, от переживаний. Мне кажется, что мы оба натерпелись достаточно.
— Это правда?
Она вновь повернулась к нему. Его близость волновала ее, заставляла слабеть, воспоминания теснились у нее в голове.
— Я ответила на твой вопрос, — сказала она как можно холодно. — Возвращайся в Мексику и оставь меня.
Он посмотрел на нее с нежностью, потом перевел взгляд на ее живот.
— Нет. Я останусь здесь на некоторое время, во всяком случае, пока не родится малыш.
— Тебя сюда не приглашали.
— Твой брат пригласил меня. — Хэнк усмехнулся. — Он более великодушен.
— Просто он не знает о наших настоящих отношениях, — сказала она с горячностью, разгораясь гневом. — Ты — мой муж только формально. Если ты попытаешься изменить это…
— Остановись, Сэм. Зачем ты ведешь битву сейчас? Ты говорила, что устала воевать, а теперь, увидев меня, вновь набрасываешься.
Саманта не смогла выдержать его испытывающего взгляда.
— Тебе не следовало приезжать.
— Я хотел услышать ответ на мучащий меня вопрос. Однако я не уверен, что получил его.
— Конечно, получил.
— Тогда почему, если ты говоришь, что мы оба пострадали, ты так нетерпима при встрече?
Саманта едва не расплакалась. Он был, конечно, прав. Она не могла объяснить свое поведение. Может быть, это беременность делает ее агрессивной?
— Пойми же наконец, Хэнк, — сказала она, пытаясь успокоиться, — я не хотела встречаться с тобой. Для этого и уехала в Англию.
Хэнк поднял на нее глаза и спросил шепотом:
— Ты по-прежнему ненавидишь меня? Саманта была обескуражена вопросом. Она так часто думала о нем эти последние месяцы. Но, как ни странно, всегда без ненависти.
— Я… я не уверена сейчас в своих чувствах. Я просто не могу быть с тобой, когда я… о, пожалуйста, уходи, Хэнк.
Саманта отвела взгляд, но он, коснувшись ее подбородка, заставил ее посмотреть ему прямо в глаза.
— В чем дело, Сэм? — мягко спросил Хэнк. — Неужели ты смущена своей беременностью?
— Конечно, нет. Он усмехнулся.
— Ты лжешь, querida. Ты смущаешься. Только напрасно. Разве ты не прекрасна сейчас? Саманта напряглась.
— Сейчас же уходи отсюда!
— Ты такая же упрямая, как и раньше. — Он вздохнул. — Я уйду, Сэм. Я оставлю этот дом, потому что мое присутствие расстраивает тебя, а это сейчас не нужно. Я оставлю свой адрес твоему брату на случай, если понадоблюсь тебе. Но прежде чем уйти, я сделаю то, что собирался с того самого момента, как увидел тебя сегодня вечером.
Прежде чем она поняла, Хэнк нежно обнял ее и поцеловал. Его губы опьянили ее. Власть, которую он имел над ней, осталась прежней…
Спустя некоторое время Хэнк со вздохом отпустил ее. Его взгляд был исполнен ожидания. Затем, верный своему слову, он повернулся и ушел.
Саманта с изумлением смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Он все еще с легкостью заставлял ее терять рассудок. Почему? Почему только он?
Саманту знобило.
— Доктор приехал? — прошептала она, безуспешно пытаясь справиться с нарастающей болью.
— Да, он скоро будет, — сказала Фролиана и добавила дров в и без того ярко горящий камин.
Родовые муки начались днем. До этого беременность протекала спокойно и почти не беспокоила ее. Но сегодня Фролиана заметила, как стало морщиться лицо Саманты, и поняла, что время пришло.
Саманте хотелось кричать и ругаться. Она никогда не думала, что ей может быть так плохо. Ей говорили, что она будет испытывать боль, но не до такой же степени. Кто это говорил? Лана? Откуда ей знать? Она не проходила через это. Терпеть было невозможно. Когда все закончится, она предупредит других женщин, чтобы они никогда не рожали детей.
— Ты собираешься спалить меня на костре? — закричала Саманта.