– С самим Спилбергом? – Марьяна чмокнула его в нос.
– Так он говорит. Но я ему не верю. – Морган помрачнел. – Сказать по правде, у меня к нему накопилось очень много вопросов. Уверен, его литературное рыльце в пушку.
– Сегодня вечером он обещал все рассказать. Это будет вечер вопросов и ответов. Помнишь? – Марьяна заглянула ему в лицо, улыбнулась.
Он помнил. Помнил, как год назад чуть не вышиб душу из очухавшегося Борейши, пытаясь выяснить хоть что-нибудь. Но этот хитрый жук, как щитом, прикрывался черепно-мозговой травмой и какой-то там чертовой амнезией. Он ничего не помнил, видите ли. Я не я, и хата не моя! Если бы не Марьяна, Морган непременно вывел бы его на чистую воду, заставил рассказать всю правду. Марьяна не позволила. Марьяна верила, что Борейша невиновен. На чем держалась эта ее уверенность, он не мог понять, как ни старался, но и компетентные органы, которые расследовали случившуюся тем летом трагедию, не нашли состава преступления. Что уж он там им наплел, Морган не знал, да и не желал знать. Марьяна была жива, Марьяна была с ним, и этого было достаточно для счастья.
У них не все было гладко. Да что там! Сначала у них все было так, что и вспоминать страшно. Она верила, но не доверяла. Как такое могло быть, Морган не понимал, но чувствовал этот незримый лед в их отношениях, знал, что им обоим нужно время. Ему – чтобы разобраться в своих чувствах, ей – чтобы простить. Но, однажды едва не потеряв, отпускать ее от себя он не собирался. Наверное, Марьяна это чувствовала, потому что не гнала, но и не позволяла приблизиться так близко, как ему бы того хотелось.
– Дай себе и ей время, – сказал мудрый Сотник. – Просто подожди, но не уходи слишком далеко.
И он ждал, не уходил. Даже когда Яриго завалил их работой и на отдых оставалось всего несколько часов в сутки. Он тратил эти часы на Марьяну, а не на сон.
Морган знал, когда все изменилось, когда начал таять невидимый лед. Ему помогла Хаврошечка. Кто бы мог подумать…
Они забрали ее из больницы через две недели. Она осталась прежней, кажется, она даже не поняла, что случилось. Всю дорогу от города до Правого берега она пела колыбельную про маленькую рыбку. Она была счастлива оттого, что вспомнила наконец свою колыбельную. А Морган боялся даже представить, зачем ей это нужно.
Они проезжали мимо сада, когда Хаврошечка стала рваться из машины. Морган знал, куда она рвется, – к колодцу, к Хозяйке, чтобы спеть ей свою колыбельную.
Колодец закрыли тяжелой бетонной плитой почти сразу после того, как тело Полевкина достали на поверхность, после того, как опера осмотрели пещеру. Яриго, новый владелец усадьбы, не хотел повторения недавних трагедий. Морган его понимал и был с ним солидарен. Что думала Марьяна, он не знал и боялся спросить.
Кстати, в извлеченном на свет божий сундуке не было никаких драгоценностей. Ничего такого, ради чего стоило рисковать своей и чужими жизнями.
– Она там, – Хаврошечка уселась в высокую траву, прижалась спиной к колодцу. – Она не спит, а я вспомнила.
Она запела. Голос ее был прозрачный, как горный ручей. Морган присел рядом, закрыл глаза. Марьяна подходить к колодцу не стала.
– Мне нужно петь эту колыбельную каждый вечер. Мамка так делала, и я должна, – сказала Хаврошечка, закончив.
– Тебе нельзя больше в сад. Больница переехала. – Марьяна смотрела на нее с жалостью. – Сад закрыт, Хаврошечка.
– Всего раз в день, пока она не уснет. Я пойму, когда она уснет, я почувствую. Ей холодно, она хочет спать. Я должна ей помочь.
– Я поговорю с Яриго. – Морган посмотрел на Марьяну, перевел взгляд на Хаврошечку. – Я буду привозить тебя сюда каждый вечер, чтобы ты могла спеть свою колыбельную. Хочешь?
Она ничего не ответила, с детской порывистостью обхватила его руками за талию. Лицо ее светилось от счастья, а из глаз Марьяны исчез лед.
Им понадобилось две недели. Морган понял, что Хозяйка уснула, наверное, даже раньше Хаврошечки. Его кошмары прекратились.
С Марьяной они съехались три месяца назад, поселились в соседнем бунгало, потому что новый дом, который подарил ей Хлебников, для жизни был совершенно неприспособлен, а вкладывать деньги и силы в его обустройство Морган не собирался, потому что знал: он уедет сразу, как только будет выполнен договор с Яриго, уедет и увезет с собой Марьяну. Это будет правильно и разумно. Нельзя жить в отравленном людскими страданиями месте и быть счастливым. А он хотел для Марьяны счастья и покоя, всего того, чего она сознательно себя лишила. У них все будет хорошо, он знал.
– Вы как хотите, голубки, а я вхожу! – рыкнул за окном Сотник и всего через мгновение появился в дверном проеме.
На его крупной фигуре смокинг выглядел странно, если не сказать комично, но Яриго настоял на соблюдении дресс-кода: смокинги для мужчин, вечерние платья для дам. Впрочем, из знакомых Моргану дам ожидалась одна лишь Марьяна. После случившегося прошлым летом, после того, как стало известно, что Глеб был причастен к смерти Марьяниной сестры, Агата с сыном спешным порядком уехали, поговаривали, что за границу.
– Марьяна, ты прекрасна! – Сотник с восхищением прижал ладонь к груди, подмигнул Моргану. – Ну, вы готовы переступить порог обновленного графского дома? Мне кажется, не самая хорошая идея – поселиться в этой усадьбе, но у богатых свои причуды.
– Я не готова, но переступлю, – сказала Марьяна решительно.
– И я переступлю, – Морган кивнул. – Кое-кто обещал нам после презентации новой книги вечер вопросов и ответов. Мне очень интересно.
– Раз интересно, то вперед! – Сотник широко распахнул дверь.
Сад изменился. Не было больше травы по пояс высотой. Старые яблони окультурили, подрезали ветки, побелили стволы, проложили каменные дорожки между деревьями, изолировали колодец. Но, несмотря на все это, атмосфера осталась прежней – тягостной и мрачной. Морган украдкой бросил взгляд на Марьяну, ее лицо не выражало ровным счетом ничего. Это настораживало.
Дом тоже изменился. Но если в саду эти изменения были больше похожи на намек, то тут перемены были масштабными. Новые окна, свежая штукатурка, отреставрированное крыльцо, диковинные цветы на клумбе, чугунные фонари под старину. Стоянка перед домом была занята автомобилями, в основном дорогими и представительскими. Гостей ожидалось много, большей частью из столицы. Среди иномарок притулился вагончик с эмблемой одного небезызвестного телевизионного канала.
– Какой размах, – хмыкнул Сотник, одергивая смокинг.
– Не слишком ли много чести какому-то писаке? – Морган поморщился.
– Не будь наивным, дорогой мой человек! Презентация книги – это так, информационный повод, но основная цель совсем другая: на людей посмотреть, себя показать. Себя и свои новые свежеотреставрированные хоромы. А еще новую сердечную подругу. Ты видел сердечную подругу Власа Палыча? – Сотник хитро прищурился.
– Нет.