– Минуточку внимания. Всем вам известно, что в команде должен быть главный. И все вы понимаете, что командир – один. И всем вам хочется занять это место. Сейчас мы с Никитой объясним, почему слушаться надо нас. Что касается стратегии, аномалий и мутантов – меня. Если речь идет о тактике, стрельбе и людях – Пригоршню. А мы уж между собой договоримся, и противоречивых приказов отдавать не будем.

– Начальник выискался! – фыркнула Энджи.

– В живых остаться хотите? Слушайте бывалых. – На этом месте Патриот и Шнобель поддакнули. Они-то Зону нюхали, понимают, что новичков следует сразу призвать к порядку. – Значит, самые главные – мы с Пригоршней. Если нас убьют – Патриот. Если вдруг и его кончат – слушайтесь Шнобеля, он вас выведет.

Шнобель хотел было возмутиться, но вспомнил о причине недоверия и заткнулся.

– Итак, – продолжил я вещать на радость всем посетителям «гусятни», – мы – везунчики. Зона нас любит. Это – не метафора, мы-то знаем: у Зоны есть душа. И даже с ней, представьте себе, знакомы. Кроме того, я чую аномалии, скопления мутантов и начало выброса, а Никита, как вы вчера могли убедиться, любую опасность. Мы знаем артефакты. Мы изучили повадки мутантов. Наконец, мы метко стреляем, быстро бегаем и неплохо соображаем. По крайней мере, Пригоршня метко стреляет, а я умею думать… С этим понятно?

Энджи открыла рот, чтобы возразить, но неожиданно вступил Вик. Его мягкий баритон прозвучал уверенно:

– Согласен. Вы бывалые. Вам нас и вести.

– Да, – солидно кивнул я. – И вы будете нас слушаться.

– В туалет – по команде, – влез Пригоршня, пялясь на Энджи влюбленными глазами.

Ох, дала Зона напарничка!

– Именно, – сделав вид, что так и надо, подхватил я. – Дышать – по команде. Скажу замереть – замерли. Без разрешения – ни звука, ни шага. Вы решения не принимаете. Если у костра на привале я вас выслушаю, то в бою держите свое мнение при себе. Осознали?

Они кивнули. Все. Даже Энджи.

– Ну, тогда пошли.

Мы шумно поднялись и принялись надевать рюкзаки. На душе было волнительно, как давным-давно, когда Зона была загадкой, полной неизведанного.

– Пошли – так пошли, – проговорила Энджи и зашагала к выходу.

Глава 3

Места вокруг Любеча – хоженые-перехоженые. Во всех направлениях идут сталкерские тропы – не так, чтобы протоптанные дорожки, а просто давным-давно нанесенные на карту «безопасные» пути. После Изменения, конечно, безопасных и изведанных мест почти не осталось, но кое-что уже разведали, и часах в четырех пути всё излазили.

Если верить половине карты, показанной Энджи, нам следовало топать на запад к загадочной локации «Перевалочная база». База эта располагалась мало того, что далеко, еще и в стороне от привычных маршрутов, зато и от баз группировок, попиливших Зону, как правительство – отчизну, в стороне. Сам я о «Перевалочной» никогда не слышал, но мало ли, о чем я не слышал.

С ПДА Энджи уже была знакома, а Вик довольно быстро освоился, хоть и поглядывал на новую игрушку поминутно. Правильно, в общем, делал: расслабляться не следует, у нас места такие – даже в сортире можно мутанта встретить. Правда, после Изменения ПДА «подглючивали», и я об этом новичков честно предупредил. Сам же я нанес на карту наш предполагаемый маршрут и точки аномалий и мутантов. Мало ли, что. Пригодится.

Патриот молча тащил снарягу и гитару. Я решил, что слухи о его непереносимости сильно преувеличены.

Пригоршню я сперва поставил первым, но он постоянно оборачивался и пялился на Энджи, пришлось перестраиваться: я – первый, за мной – Патриот, следом – Вик, Энджи, Шнобель. И замыкает Никита. Пусть себе глазеет на обтянутый камуфляжными штанами зад девушки – я Пригоршню знаю, он всегда настороже, его ничто не отвлечет.

Идти вглубь несработанной командой – верная смерть, поэтому я разработал план. Простой на самом деле и банальный: учебная тревога. Где-то через час команда подустанет и внимание рассеется, это естественно. Тогда и будем работать.

А пока что все были сосредоточены, как американские шпионы в тылу врага.

Ни шуточек, ни разговоров. Красота, в общем, загляденье, а не отряд. Опыт подсказывает: скоро начнутся перешептывания, потом – болтовня, потом Энджи отвлечется на цветочек у дороги, потом захочется сделать привал, «бывалые» начнут травить байки…

Удивительно: погожее весеннее утро, начало приключения, а настроение у меня ворчливое, как у старой бабки. Не к добру. Хоть назад поворачивай.

Я поднял руку, останавливая движение.

Спутники послушно замерли. Обернулся: Вик, застигнутый командой посреди шага, аккуратно поставил ногу и виновато улыбнулся. Молодцы.

– Спокойно. Никита, подойди-ка.

Никита «змейкой» прошел отряд (красовался перед Энджи, не иначе) и приблизился, изображая послушание и почтительность.

– Рядовой Пригоршня здесь!

– Никит, ты ничего не чувствуешь?

– То есть? – моментально насторожившись, уточнил напарник.

– Твоя интуиция ничего не подсказывает?

– Нет. А должна?

– Да ничего, вроде. Как-то мне муторно.

– А пить вчера надо было меньше! – фыркнула Энджи.

– Ты того, – прогудел Никита, – не надо. Химик разное чует, просто не всегда понимает.

Вик почесал нос и уточнил:

– А что ты чувствуешь?

– Да ничего, – мне надоела пустая болтовня. – Ничего. Показалось. Пойдем.

Никита задержался, прежде чем вернуться в хвост, заглянул в лицо:

– Что, Химик?

– Сам не знаю. Будь настороже на всякий случай.

Двинулись. Солнце припекало все сильнее, обещая, что теплое утро скоро превратится в жаркий день. По спине медленно, щекотно текла первая капля пота. Зудел над ухом комар. Я перекинул рюкзак на живот и, не сменяя темпа, достал из кармашка ПДА. На экране было пусто, только по краю двигалась зеленая точка – кто-то из сталкеров.

Да что ж такое-то?! Муторно, тошно. Неужто права Энджи, и я просто выпил лишнего и недоспал?

И ощущение, что следят за нами. Пристально так смотрят куда-то в район седьмого шейного позвонка. Сквозь прицел оптической винтовки.

Впрочем, слежку заметил бы Никита. И на ПДА бы сигнал был.

Расслабься, Химик, тебя просто накрыло паранойей. Это бывает. Лучше быть живым параноиком, чем доверчивым, но мертвым типом.

Если верить карте (а как не верить схеме, нарисованной самим Картографом?), опасных аномалий поблизости не было. Местность вполне открытая: поля, перелески, рощи, ни высоких холмов, ни глубоких оврагов, ни даже построек – только левее, километрах в трех, россыпь домиков. Это деревня Глыбово, давно заброшенная и сто раз обшаренная. Ничего интересного. Думаю, там даже облегчалку не найти: все новички первым делом осматривают поселки и деревни недалеко от Любеча.