– Проглоты, оставьте что-нибудь!
Энджи, сидящая ко мне спиной, отодвинулась, открывая взору отложенные в сторону бутерброды, и улыбнулась:
– Не переживайте, я о вас позаботилась.
От ее улыбки на душе потеплело.
– Видишь, Пригоршня, – сказал я с укором.
Но толстокожий Никита лишь активнее стал лопать бутерброд, ничуть не пристыженный.
Шнобель вытащил из кармана нож и смачно щелкнул лезвием, открывая. Весь вид сталкера подсказывал: это вам не китайский складень, который в каждом переходе можно за десять баксов купить, это – крутая мужская игрушка. Пригоршня среагировал, всмотрелся – и разве что слюну не пустил.
– М-можно? – он протянул руку.
Я удивился. Вообще подобное возбуждение у друга вызывали только тесаки типа «боуи», подходящие для убийства, а тут – складной нож не очень крупных размеров. Ну, сантиметров двадцать, может, чуть больше. Рукоятка черная, лезвие – как лепесток. Гладкая кромка, без серейтора.
Шнобель вложил нож в ладонь Никите, улыбаясь, как отец новорожденного младенца при демонстрации оного бабушкам и заинтересованным родственникам.
– Китай? – спросил Пригоршня, открывая и закрывая лезвие.
– Ты что?! – оскорбился Шнобель. – Родной, из Аризоны, лапочка, кастомный.
Признаться, их диалог звучал для меня диковато. Сам я предпочитал ножи простые и функциональные: складень Spiderco для повседневного использования (колбасу порезать ну или мутанта при необходимости) – всегда на клипсе в кармане. А в ножнах на бедре – SOG Pentagon. И то, и другое не стоило диких денег, и при этом оба ножа служили мне верой и правдой. Пентагон, по выражению Никиты, годился «только чтобы убивать», но ситуация, когда кого-то надо убить ножом, в Зоне возникает крайне редко. Поэтому я, не мудрствуя лукаво, и его использовал для бытовых нужд.
– Какой-какой? – уточнила Энджи с умным видом.
Я расслабился: сейчас все расскажут, и не буду выглядеть тупым. Это девочке позволительно не разбираться в холодном оружии, а не бывалому сталкеру.
– Кастомный, – пыжась от гордости, повторил Шнобель, – коллекционный, значит. Штучное производство, дизайнерская работа, не дешевка штампованная.
– Уж не сказал бы, что Microtech дешевки делают, – пробормотал Пригоршня, пробуя нож, сделал несколько выпадов, перехватил, кивнул одобрительно. – А коллекционные вообще заоблачных денег стоят. И не жалко было за нож отдавать?
– А что, – фыркнул Шнобель, – с «опенелькой» ходить, как грибник? Нет уж, нож должен быть дорогим. Однажды он спасет тебе жизнь.
Я подвинулся поближе и снова уставился на складень. Ну да, сталь хорошая, видно. Собран качественно. В руке, наверное, удобно лежит.
– И почем?
– Да ерунда, – потупился Шнобель, – полторы тысячи «зеленых».
Теперь все смотрели на оружие другими глазами. Если человек столько за вещь отдал, она же, наверное, этих денег стоит?
– Надо бы и себе… но мне у Microtech больше фронталки нравятся.
– Выкидухи? – с видом знатока прищурился Шнобель. – Есть у меня несколько… коллекционирую я их. Но, понимаешь, автоматическая фронталка красивая, стильная, только не очень функциональная. Круто, да: вытащил из кармана, она в процессе открылась. Знаю я одного парня, он бедро такой пропорол. А боковые, складни, моя прям страсть.
– Как называется-то? – отмерла Энджи, видимо, все это время подсчитывающая, сколько шмоток можно купить за стоимость одного такого ножика.
– Microtech Marfione Custom D.O.C. – С придыханием проговорил Шнобель. – Аббревиатура расшифровывается как Death On Contact. Понятно? Сам Энтони Марфионе делал. Представляешь? Его ножи только вручную собираются, клиенту – пожизненная техническая поддержка, гарантия… Все материалы американского производства, а девяносто пять процентов комплектующих именно Микротек делает. Это вам не Китай! Подогнано идеально, лезвие – загляденье.
– Сам точишь?
– Ну да. Под углом тридцать пять градусов. К затуплению он и так стойкий, сталь очень хорошая. Я ему, – тут Шнобель забрал игрушку у Пригоршни и бережно закрыл, взвесил на ладони, – даже имя дал.
И замолк, ожидая, когда мы спросим.
– И какое? – уточнила Энджи.
– Я его зову Тоха-Смерть, ну, по имени создателя и по названию…
Девушка не сдержалась, фыркнула. Я покосился на Никиту: друг кивал задумчиво, явно одобряя приобретение Шнобеля.
Отобедавший Шнобель подошел ко мне и кивнул на стол:
– Смена пажеского караула.
Одновременно на место Вика встал Пригоршня:
– Приятного аппетита!
Моя рука потянулась к бутерброду, а Патриота – к гитаре. Он расчехлил ее, погладил по боку, как любимую женщину, коснулся струн. Я покосился на Пригоршню, втянувшего голову в плечи.
– Патриот, может, не надо? – взмолился Никита, но гитарист не слушал, наигрывал и насвистывал. Мелодия показалась мне приятной, даже подумалось, что чуждый культуре Пригоршня клевещет на Патриота. Но вскоре зазвучали слова:
– О том, как будет жить народ,
Не знали наши предки,
От Родового дерева
Оторваны все ветки.
Себя мы сами привели
К той пропасти бездонной… [1]
– Отставить! – не выдержав, скомандовал я. – Шум привлекает мутантов. Мы не на пикнике.
Патриот пожал плечами и отложил гитару:
– Раньше не привлекали, а теперь привлекают.
– То специальные мутанты, жидомасонские, – не удержался от колкости Вик. – Они подобные слова слышат, и у них гон начинается, так что лучше не надо.
– Да ладно! – похоже, Пригоршня принял стеб за чистую монету, чем развеселил приунывшую Энджи.
– Да-да, – продолжил Вик, – их специально натовцы вывели, чтобы выжить истинных арийцев с исконной территории.
Патриот сказал совершенно спокойно:
– Вот смотрю на вас, вроде бы взрослые люди, должны быть сознательными, а вы… Из-за таких, как вы, с рабской психологией, мы и живем паршиво.
Вик вскинул руки и сделал вид, что пристыжен. Дальше провоцировать фанатика он не стал, скучно ему это – что ребенка дразнить. Зато Пригоршня завелся:
– И что ты хочешь, чтоб мы делали?
– Если каждый член общества скажет «нет» какому-то явлению, то его, явления, не будет, все просто. Каждый украинец сказал бы «нет» натовцам, и у самих проблем было бы меньше.
– Так мы что? – возмутился Пригоршня. – Нам что, идти и громить их базу?
– Примерно так рассуждает каждый. Зачем же громить? Просто выставить врага за дверь. Или будешь утверждать, что американцы – добрые дяди, раздающие печеньки за просто так? Это чтоб привыкали с руки есть. Вот. А если бы все… – он вздохнул и задумался. – Хотя чего я… Зона близко, и многие ваши мутировали. Жаль братский народ. И все из-за них, сволочей.