– И это естественно, – произнесла Шайна как можно более убедительно. – Бренан тебя не осуждает, ни в чем не винит. Ему больно, грустно, но он все понимает.
Их разговор прервал королевский секретарь, доложивший, что в приемной ожидает аудиенции лорд Финвар аб Дайхи.
Как и Шайна, Гвен сразу поняла, зачем он пришел, и совсем не горела желанием заводить с ним этот разговор, но не могла отказать во встрече одному из самых влиятельных вельмож Катерлаха. Поэтому приказала секретарю через минуту пригласить его, а Шайне посоветовала:
– Наверное, тебе лучше уйти. В отличие от меня, ты не обязана с ним общаться.
– Ничего, я останусь. Моя поддержка тебе не помешает.
Войдя в кабинет, толстый лорд почтительно поклонился:
– Мое почтение, ваши светлейшества. – Потом оглянулся на дверь и, убедившись, что секретарь плотно закрыл ее, добавил: – По официальной версии, я пришел для того, чтобы лицемерно выразить свои соболезнования по поводу смерти вашей сестры, леди Нерис вер Дырдри, и так же лицемерно поздравить вас, леди Гвенет, с возвращением ведьмовской силы. Но на самом деле я делаю это искренне, без малейшей фальши.
– В таком случае, – вежливо ответила Гвен, – мы благодарны вам и за сочувствие, и за поздравления, и за вашу искренность. Но мне кажется, что вы пришли не только для этого.
– Да, сударыня, вы правы, – подтвердил Финвар, еле втиснувшись в широкое кресло, которое до недавнего времени занимал Кивин аб Энгас. – По вполне понятным причинам я немного обеспокоен судьбой нашей маленькой сделки. Как мне известно, лорд Бренан не очень-то и рвался немедленно занять трон, он согласился на это, лишь уступая вашему желанию. Но теперь о его браке с вами речь уже не идет, поэтому не исключено, что он может передумать и решит подождать до следующего раза.
– Это не означает, что лорд Бренан отменит ваше соглашение, – заметила Гвен, – просто тогда его выполнение отсрочится до следующих выборов короля.
Финвар аб Дайхи удрученно вздохнул:
– В том-то и загвоздка, моя милая госпожа. От этого мои обязательства никуда не денутся, мне все равно придется обеспечить пять голосов в Совете. Но к тому времени барышне Марвен уже наверняка исполнится пятнадцать лет, и обязательства лорда Бренана утратят свою силу. Я ни в коем случае не утверждаю, что леди Бригид, с которой мы готовили текст соглашения, перехитрила меня; она, конечно, и мысли не допускала, что к вам может вернуться Искра. Однако сейчас мы имеем пренеприятнейшую для меня ситуацию, когда я вынужден даром оказать вам важную услугу.
– Ну не совсем даром, – возразила Гвен. – Мы же дали вам твердую гарантию, что сохраним в тайне ваше недостойное поведение в истории с отравлением короля.
– Кроме того, – подхватила Шайна, – вы и сами прекрасно понимаете, что в следующий раз моему брату не понадобятся ваши голоса. Он и без них получит корону. А ваши брачные договоренности, при взаимном желании, можно реализовать и за пределами соглашения. Насколько я знаю, Марвен понравилась идея выйти замуж за юного катерлахского лорда, и, если после знакомства с вашим сыном она не изменит своего мнения, Бренан возражать не станет. Правда, с обещанным приданым придется подождать, пока он станет королем. Вас это устраивает, лорд Финвар?
– Не скажу, что полностью, но за неимением лучших вариантов сгодится. Гм… Значит, ваши слова следует понимать так, что лорд Бренан действительно решил не спешить с претензиями на престол?
– Он еще раздумывает, но все идет именно к этому, – ответила Гвен. – Думаю, завтра или послезавтра об этом будет объявлено официально.
– И тогда граф Ярвийский может заранее праздновать победу, – констатировал Финвар аб Дайхи, – при сложившихся обстоятельствах он легко соберет нужное количество голосов в Совете. Не удивлюсь, если его провозгласят королем в первый же день. Большинство лордов охотно переложат всю ответственность за свой выбор на ваши, ведьминские плечи.
– Как это? – не поняла Шайна.
– А разве не ясно? Попытка черных похитить барышень Марвен и Грайне бросила тень на всех соперников лорда Бренана. Больше всего на меня, но досталось также и Авлайду аб Калваху, и даже Ригвару аб Ковгалу. Но между ними есть существенная разница: если обнаружится причастность к этим событиям графа Карвадонского, под подозрением окажутся все, кто отдал ему свои голоса. А вот сторонники графа Ярвийского могут не волноваться – ведь вы его поддерживаете, а значит, сами будете виноваты в том, что пригрели на груди змею. – Толстый лорд, кряхтя, поднялся с кресла. – Ну ладно, мне пора идти. А то еще люди заинтересуются, о чем мы так долго разговариваем. Я же совсем не хочу, чтобы наша договоренность получила огласку. Во всяком случае, не сейчас.
Когда Финвар аб Дайхи вышел, Шайна вопросительно взглянула на Гвен:
– Как считаешь, он что-то задумал?
– Кто знает… Финвар всегда мутит воду, такова уж его интриганская натура. Но не вижу, чем он может помешать нам, не навредив себе… И вообще, это уже не моя проблема. Пусть об этом беспокоится Бригид, а я спокойно пробуду последние два часа на должности регента и умою руки. Слуги уже пакуют мои вещи для путешествия… – Гвен замолчала, колеблясь. – Наверное, не стоит просить, чтобы ты сопровождала меня в Рондав.
– Лучше не надо, – сказала Шайна. – Вряд ли это понравится Бренану. Он, конечно, не будет возражать против моей поездки, но…
– Да, понимаю, – торопливо прервала ее Гвен. – Это была плохая идея. – Она тихо вздохнула. – И извини за те слова, которые я наговорила тебе весной. Извини, что тогда прогнала тебя. Если бы ты осталась в Кыл Морганахе, если бы мы были вместе, когда появился Бренан, все сложилось бы иначе. Я бы не разбила ему сердце… и себе тоже.
– А еще – мне, – добавила Шайна, небрежно пожав плечами. – Но какой смысл об этом говорить? Прошлого все равно не вернешь. Что было, то сплыло…
Комната была защищена глушительными чарами, поэтому создавалось впечатление, будто за окном царит мертвая тишина. На самом же деле дом, где проживал Киннан аб Мадог, стоял на Менедав Хеварах, одной из самых людных улиц Кованхара. Даже сейчас, в этом надежном убежище, Фейлан чувствовал себя очень неуютно, находясь в центре колдовской столицы, где чуть ли не на каждом шагу висели объявления с его портретом и обещанием щедрого вознаграждения за помощь в поисках от университетского Магистрата и еще более щедрого – от ведьминского Сестринства.
Впрочем, такие листовки были не только в Кованхаре. Стараниями ведьм они распространились по всему Северному Абраду и уже потихоньку попадали на Юг и прилегающие острова. За шесть недель, прошедших после гибели Ярлаха, а в особенности за последние тридцать дней, со времени событий в карсаллогском порту, Фейлан стал чуть ли не самым известным из всех современных колдунов, ему даже придумали прозвище – черный профессор. Кого-нибудь другого на его месте, возможно, и радовала бы такая сомнительная слава, но сам он был отнюдь не в восторге, что его именем уже начинают пугать детей, а на прошлой неделе один дерзкий воришка в Лидаве воспользовался своим внешним сходством с ним, чтобы средь бела дня ограбить ювелирный магазин. С молодости Фейлан стремился жить спокойной, незаметной жизнью, не привлекая к себе лишнего внимания. К сожалению, теперь о покое и незаметности ему нечего было и мечтать…