Героиня сентиментального романа «В объятиях зверя» – та самая, которой не повезло с оборотнями, – однажды застала возлюбленного за странным занятием. Он сидел на полу, скрестив ноги, и бездумно глядел в одну точку. Девушка пыталась заговорить, даже растормошить, но парень не реагировал. Очнулся, когда она отчаялась и хотела вызывать лекаря. Выслушав стенания героини, оборотень пояснил – мол, это не просто так, это медитация. Чем медитация от обычного сидения отличается, я не поняла, но слово запомнила. И отчего-то решила, что именно это мне продемонстрируют. Увы, все оказалось сложней…
– Нравится? – спросил Жнец.
Мы как раз вышли из величественного трехэтажного здания, которое я определила как ратушу. Именно сюда вел стационарный портал, вспыхнувший на полу кабинета. Вожак активировал магический круг так быстро, что я даже удивиться не успела. Подумать, куда идем, – тоже. Вот и озиралась, как простушка на заморской ярмарке.
Солнце чужого мира казалось нестерпимо ярким. Площадь, мощенная желтым камнем, неестественно большой. Замок, росший на вершине одинокой скалы, у подножия которой и раскинулся город, – игрушечным. Но мне было хорошо, почти как дома.
– Так что? – напомнил о своем присутствии Жнец.
– Нравится, – ответила я. – Очень.
Оборотень хмыкнул, протянул хитро:
– А сестрам твоим понравится?
Я развернулась, опалила взглядом и прошипела:
– Мало тебе Райлен по голове настучал. Совсем ума не прибавилось. Но не волнуйся, он обязательно добавит при случае!
Красноглазый отшатнулся, словно невзначай коснулся забинтованной макушки, а я… а у меня коленки ослабли и сердце застучало часто-часто. О Богиня! Да как я могла сказать такое?! Он же один из Вожаков! Хозяин этой земли! И мужчина к тому же!
– А девчонка-то с норовом, – усмехнулся Стремительный. Второй сын Быстрого присоединился к нам в последний момент, когда в портал входили. – Жаль, что человеку досталась.
– Магу, – поправил Жнец. – Она досталась магу.
– Все равно жаль! – воскликнул Стремительный.
– Мага, – добавил Быстрый.
Я мотнула головой, нахмурилась. И хотя по-прежнему дрожала от страха, спросила:
– Что?
Нас окутала тишина, а спустя минуту мир содрогнулся от дружного мужского хохота. О Богиня…
Жнец и Стремительный хохотали, обнявшись, словно без поддержки друг друга стоять не могут. Быстрый согнулся, то и дело хлопал себя по колену и совершенно не стеснялся брызнувших слез. Я же смотрела на правящую верхушку стаи Кровавых и ничегошеньки не понимала.
– Наша порода, – простонал Вожак.
– Точно! – поддержал Стремительный.
А Жнец взвыл. Не от тоски, от смеха.
– Да что я такого сказала?!
Ответом стал новый приступ хохота. О Богиня! Как же с ними сложно!
– Извини, – сказал Жнец, когда веселье поугасло. – Просто ты очень нашу тетку напоминаешь. Та тоже с виду тихая, но если разозлится – хоть на другой конец мира беги. Ее в такие минуты даже Вожак, – оборотень кивнул на отца, – побаивается.
Страх уступил место смущению. Мне было что возразить, но я закусила губу и промолчала. Ну их!
– Так вы про активную фазу расскажете?
В этот раз помощь никто не предлагал и разрешения не спрашивал. Быстрый по-свойски подхватил под локоток и повел. Куда? Вожак говорить не спешил, а я не настаивала, потому что боялась нарваться на очередную шутку.
Город оборотней мало отличался от обычного, человеческого – те же улицы, дома, лавки. Вот только прохожих удивительно мало и ни одного экипажа или всадника. Невольно вспомнились слова о недавнем бунте, по спине побежали мурашки. Может, причина в этом? И я уже набралась храбрости, чтобы спросить, но глава стаи перебил:
– Соули, какие выводы ты сделала из увиденного в святилище?
Я невольно вздрогнула, но тут же сообразила – Вожак не про «ворота смерти» спрашивает.
– Эти рисунки… они символизируют жизнь оборотня от рождения до перерождения.
Красноглазый кивнул.
– Верно. Дальше.
Дальше? А что дальше?
– Ты должна была заметить, что звериную сущность мы обретаем не сразу, – видя мое замешательство, пояснил Быстрый. – Это происходит в переходном возрасте, когда кровь играет.
Да. Верно. На стенах пещеры сперва только человеческие фигуры изображались, зверь появлялся вместе с подростком.
– Вы хотите сказать, что активная фаза крови это что-то вроде… вроде…
Я замялась и покраснела. В голову пришла довольно верная, на мой взгляд, аналогия, но озвучить ее не могла – с мужчинами о таком не говорят.
– Что-то вроде женских дней! – торжественно возвестил оборотень.
За спиной фыркнули. Обернувшись, заметила на лицах младших Вожаков снисходительные улыбки и покраснела еще гуще. О Богиня! За что мне этот позор?
– Я не знаток человеческой природы, – продолжал Быстрый, – но мне объясняли, что состояние ваших женщин в такие моменты очень схоже с тем, которое наблюдается у оборотней. Вы бешеными становитесь. Верно?
– Нет. На наше поведение это не влияет.
– Врет… – протянул Стремительный.
– Ага, – поддержал Жнец. – Я тоже ложь чувствую.
Я стиснула зубы и промолчала. Но зарубку в памяти сделала! Тоже мне правдолюбы!
А Быстрый продолжал:
– Активность нашей крови – это активность зверя. У большинства она связана с фазами Луны, но есть и те, чей зверь подчиняется внутреннему циклу. В этот период контролировать эмоции очень трудно. Особенно молодым.
О Богиня! О каком контроле он говорит? Оборотни, по моим наблюдениям, вообще сдерживаться не умеют!
– Способ утихомирить кровь действительно существует, хотя смирения от оборотней никто не требует.
– То есть? – недоуменно нахмурилась я.
Вожак даже шаг сбавил, окинул исполненным веселья взглядом.
– Соули, ты ведь умная девочка, – с улыбкой сказал он. – Ты наверняка заметила, что мы в отличие от людей этикетами не балуемся. Мы предпочитаем свободу.
Не знаю, чего добивался Быстрый, но мне стало плохо. Я вдруг осознала, что нахожусь в мире, где нет приличий, а законы… законы, если верить сентиментальному роману «В объятиях зверя», ограничиваются словом Вожака. О Богиня! Я по-новому взглянула на себя, на своих спутников, на город. Лишь теперь поняла – шагаю в компании огромных полуголых мужчин! И сама одета неподобающе – алое платье с довольно откровенным декольте, неприлично высокий каблук и шарфик, который… О нет! Это ужасно! А еще прохожие… Они совершенно не стесняются. Замирают на ходу, таращат глаза. Некоторые и вовсе пальцем тыкают.