– Конечно, – немедленно сообщил мне Атли. – Ингвар приезжал, поверенный кенига. Аккурат вчера под вечер, пообщался о чем-то с риксом, потом собрался и уехал. А там и покойный засобирался.
– О как, Ингвар, стало быть, – подобрался я. – А чего вы мне про него не сказали, это же важное обстоятельство?
Атли уставился на меня.
– Так это же Ингвар, ближник кенига, его правая рука. Чего про него говорить-то?
– Что ближник – и спорить не буду, но все равно странно – он приезжает, о чем-то говорит с риксом, тот куда-то мигом подрывается, и утром он уже пребывает в виде небольшой кучки останков.
– Совпадение, – уверенно сообщил мне Атли. – Быть такого не может, чтобы Ингвар кенига предал. Он его от смерти спасал несколько раз и глотку любому порвет только за косой взгляд на него. Это все знают.
После этого он развернулся и пошел к телеге. Я посмотрел ему вслед и сказал Гунтеру:
– Ну уверенность в ком-то – это, конечно, хорошо, но все требует проверки. Пошли за Флоси, заберем его и в следующий бург отправляться будем. Не верю я в совпадения.
Гунтер промолчал. То ли доверял моему мнению, то ли имел свое, но решил его пока не высказывать.
Флоси все так же дрых под стойкой в той же самой позе, в которой мы его оставили.
– Лэрд, может, ну его, может, здесь оставим? – Гунтеру явно не хотелось поднимать Флоси и тащить за собой в портал.
– Да и хорошо бы, – согласился с ним я. – Но вот в чем беда, мой друг, – он наш билет к причалу, без него мы туда не попадем. А ну как он проснется, нас не найдет и куда-нибудь устремится? Где его потом искать?
– Да куда он отсюда денется? – продолжал гнуть свою линию рыцарь. – Полежит тут, поспит. А мы как дела доделаем, за ним вернемся.
– Ну уж нет, – вмешался в нашу беседу корчмарь. – Забирайте его отсюда, живо! Мне тут своих забулдыг хватает, без этого жука-навозника. Всю харчевню уже провонял.
В подтверждение этих слов Флоси, не просыпаясь, что-то пробурчал, пустил громкого шептуна и безмятежно улыбнулся.
– Н-да… – Перспектива тащить это на себе меня тоже не грела. Не дай бог сам подванивать начну. – Давай сюда, корчмарь, пару кувшинов холодной воды и эля кружку. И сразу скажи, сколько мы там вообще должны за все.
– А эль-то зачем? – не понял Гунтер. – Он и так вон им по горлышко залился.
– Увидишь, – хмыкнул я.
Два кувшина воды, вылитой на голову Флоси, не произвели, конечно, полностью протрезвляющего эффекта, но кое-как его пробудили. Под вопли корчмаря о том, что все сначала провоняли, а потом еще и водой залили, он сел, нехорошо зыркнул на источник шума, потом на нас, проорал пару строчек какой-то песни, что-то вроде: «А мы такие пьяные возьмем да и побьем все окна Гудрун», – и прохрипел:
– Элю дайте!
Я выставил перед собой кружку с белой шапкой пены и сказал:
– Так вот он. Бери!
Флоси поднялся на дрожащие ноги и посеменил ко мне. Я тут же скомандовал Гунтеру:
– Идем во двор, бери лошадку и открывай портал!
Так мы оказались в следующем бурге. Флоси был посажен в тенечек у колодца с кружкой в обнимку, в деньгах, которые он начал выпрашивать, ему было отказано до окончания вояжа, зато потом, при условии, что он будет хорошо себя вести, был обещан пятилитровый бочонок. Флоси успокоился и, допив эль, стал глазеть на проходящих мимо колодца горожанок. Мы же отправились к главе стражи.
И в этом бурге, и в следующем, и во всех остальных мы наблюдали одну и ту же картину. После визита Ингвара риксы отправлялись в лучший из миров, разница была только в видах их смерти. Кого съели, кто отравился, кто-то ушел и не вернулся, но так или иначе семь из восьми бургов в данный момент были лишены руководства. И их наследников, если таковые до этого имелись.
Последним бургом на нашем пути был Фойрин, где вроде еще вчера поутру рикс был жив. Но лично у меня уверенности в том, что он дожил до нашего прибытия, уже не было.
«Вами закрыто деяние «Города Севера». Награды: титул «Знаток Севера»; + 5 % к защите от холода; + 1 единица к уважению народов Севера. Подробные комментарии можно посмотреть в окне характеристик в разделе «Деяния».
Второе деяние закрыл, приятно, черт побери.
– Гунтер, где местная власть? – озирался я, стоя на пустынной главной площади. Темнотища была – хоть глаз коли, поскольку над Северными землями стояла ночь. Причем беззвездная и безлунная как назло. Рыцарь положил руку на рукоять меча, Флоси же покачивался, слегка подрагивая от ночной прохлады, сонный и абсолютно трезвый.
– Надо бы его в харчевню местную определить, – сказал я Гунтеру. – На ночь все равно тут останемся.
– И бочонок мы ему обещали, – напомнил честный фон Рихтер.
– Обещали, – подтвердил Флоси.
– Раз обещали – купим, – заверил его я. – Только надо харчевню найти, в этакой-то темнотище.
– Да вон она, – ткнул пальцем Вонючка. – Чего ее искать-то?
– Да ладно, откуда знаешь? – удивился Гунтер. – Ты тут был, что ли?
Флоси хмыкнул, и в этом хмыканье явно читалось презрение к сомнениям в его, Флосиной, способности найти в любом городе место, где наливают.
– Силен, – сказал я. – Уважаю.
Мы направились к харчевне, но дойти до нее не успели. Ночная тишина была взорвана воплями и просьбами о помощи. Неслись они из самого большого в поселении дома, который даже в ночной темноте выделялся хотя бы тем, что был велик и стоял наособицу.
– Спорим, это дом рикса? – крикнул я Гунтеру, подрываясь с места.
– Да какой смысл спорить, и так все понятно, – ухмыльнулся рыцарь, вытаскивая меч.
Мы, похоже, подбежали к дому первые, но при этом все равно опоздали. Из окна на третьем этаже вылетело что-то белое. Сдается мне, это местный рикс. Был. А вот тот, кто его прикончил, похоже, до сих пор в доме, и крайне любопытно будет с ним поговорить, при условии, конечно, что он (или оно) говорить умеет.
Площадь быстро заполнялась полуодетым народом, держащим в одной руке факелы, в другой оружие. Что мне нравится на Севере – без портков на улицу мужик выйти может (хотя меня, помнится, пять минут за такое отчитывали), а вот без меча или секиры – фигушки. Крепкий тут народ и ко всему готовый.
– Вы кто такие, а? – подскочил к нам бородатый крепыш в рогатом шлеме, так сказать, на босу ногу (портков на нем не было, одно исподнее) и с двулезвийной секирой в руках.
Гунтер молча показал кругляш, про который я все забывал его спросить, и поинтересовался у притихшего мужичка, кивнув на истерзанный труп мужчины в ночной рубашке, залитой кровью:
– Рикс?
– Он, – вздохнул крепыш. – Хоть и был тряпка тряпкой, а жаль его. Кто ж его так, а?