— Бертиль, — серьезно произнес Патрик, — ты нужен здесь, в участке. Ты лучше нас всех умеешь общаться с прессой, а журналистов можно ждать в любой момент.
Мелльберг тут же приободрился.
— Да, это так. У меня большой опыт по части прессы.
— Замечательно, — произнес Патрик без тени иронии в голосе. — Тогда у всех есть работа на завтра. Анника, ты получишь задание позже: нужно будет найти кое-какую информацию.
— Я готова, — сказала та, захлопывая блокнот.
— Хорошо. А теперь давайте по домам. Успеем поспать пару часов и повидать близких.
На этих словах Патрик почувствовал, как сильно скучает по Эрике и детям. Было уже поздно. Изнемогая от усталости, он сел в машину и поехал домой.
Фьельбака, 1870 год
Карл так и не предъявил претензии на исполнение своего супружеского права. Эмели была в недоумении. О подобных вещах ей было известно крайне мало, но она знала, что между мужчиной и женщиной по ночам случается что-то, чего не было в ее браке. Как ей хотелось бы, чтобы Эдит была рядом: она помогла бы советом. Зачем только она с ней поссорилась!.. Можно было хотя бы написать письмо. Мужа она о таких вещах спросить не осмеливалась. Но все это было очень странно.
Первая влюбленность в остров у нее прошла. На смену осеннему солнцу пришли суровые ветра. Волны хлестали о скалы. Цветы завяли и пожелтели. А небо приобрело перманентно свинцово-серый цвет. Эмели почти не выходила из дома. На улице было слишком холодно. Сколько бы одежды она на себя ни надевала, ледяной ветер пробирал до костей. Но дома ей тоже было неуютно: он были слишком маленький, и стены, казалось, давят на нее. Порой она ловила на себе наглые взгляды Юлиана, но стоило ей заметить это, как тот тут же отводил взгляд. Он так и не заговорил с ней, и Эмели не понимала, что она ему сделала. Может, она ему кого-нибудь напоминает? Женщину, причинившую ему зло?
По крайней мере, ему нравилась приготовленная ею еда. Ели мужчины с аппетитом. Эмели наловчилась стряпать приличные блюда из того, что было под рукой. А под рукой была в основном макрель. Карл и Юлиан каждый день отправлялись на рыбалку и возвращались с лодкой, полной серебристой макрели. Часть Эмели жарила и подавала с картошкой, часть засаливала на зиму. Если бы только у Карла нашлось для нее теплое слово, жизнь на острове не казалась бы ей такой ужасной. Но он даже не смотрел ей в глаза. Не говоря уже о прикосновениях. Он вел себя так, словно у него не было жены, а она, Эмели, была ему совершенно чужим человеком. Не об этом она мечтала, когда работала служанкой. И теперь ей все чаще вспоминались слова Эдит. Та ведь предупреждала ее, что что-то тут не так. На острове ей было нелегко, но Эмели не жаловалась. Такой уж жребий ей выпал в жизни. Нужно смириться. Так всегда говорила мать, пока была жива, и Эмели была намерена следовать ее советам. В жизни нельзя иметь все.
Мартин ненавидел такие опросы. Они напоминали ему о детстве, когда он вынужден был ходить по домам и продавать лотерейные билеты, носки и другую мелочовку, чтобы заработать на школьные экскурсии. Но что поделать: опросы соседей были частью работы. Так что ему не оставалось ничего другого, как ходить по лестницам вверх-вниз и звонить во все двери. Ему еще повезло, что вчера почти все соседи были дома. Он сверился со списком, чтобы понять, какие квартиры остались неохваченными. Начать Мартин решил с самой стратегически важной — одной из двух соседних с квартирой Матса Сверина по этажу. Взгляд, брошенный на часы, сказал ему, что еще только восемь: есть шанс застать хозяев до того, как те уйдут на работу. Мартин позвонил в звонок, под которым значилась фамилия — Грип, но никто не открыл. Снова позвонил. Звонок резал уши, но внутри было тихо. Он уже развернулся, чтобы уйти, как раздался скрежет ключа.
— Да? — раздался хриплый голос.
Мартин вернулся к двери.
— Я из полиции. Мартин Молин.
Через щель — дверь была закрыта на цепочку — видно было только нечесаную бороду и лилово-красный нос.
— Что вам надо?
Видимо, информации о том, что он из полиции, было владельцу квартиры недостаточно.
— В этой квартире произошло убийство, — Мартин показал на дверь Матса Сверина, обклеенную оградительной лентой.
— Да, я слышал, но какое отношение это имеет ко мне? — Бородач не выказывал никакого желания открывать дверь.
— Можно мне войти на пару минут? — самым любезным тоном спросил Мартин.
— Это еще зачем?
— Чтобы задать вам несколько вопросов.
— Я ничего не знаю. — Мужчина начал закрывать дверь, и Мартин инстинктивно вставил в щель ботинок.
— Или мы поговорим с вами сейчас, или я заберу вас в участок и допрошу там…
Мартин знал, что не вправе насильно отвозить кого-либо в участок, но понадеялся, что старик не располагает такой информацией.
— Входите, — проворчал Грип.
Он снял цепочку и открыл дверь. Мартин немедленно вошел внутрь и тут же пожалел об этом, когда в нос ему ударил запах.
— Нет, тебе не уйти, гаденыш.
Краем глаза Мартин уловил какое-то движение, но не понял, в чем дело, пока старик не бросился вперед и не ухватил за хвост убегающую кошку. Та завопила, но позволила затащить себя обратно в квартиру. Грип закрыл дверь. Мартин приказал себе дышать ртом. Он боялся, что его стошнит. В квартире пахло мусором, тухлятиной, но сильнее всего — кошачьей мочой. Объяснение не заставило себя долго ждать. Мартин застыл на пороге комнаты, не веря своим глазам. Повсюду были кошки. Быстрый подсчет показал, что в квартире их не меньше пятнадцати. И это в однушке на сорок квадратных метров…
— Присаживайтесь, — сказал Грип, согнав кошек с дивана.
Мартин осторожно присел на самый краешек.
— Спрашивайте. У меня нет времени рассиживаться. Видите, сколько ртов мне надо кормить?
Жирная рыжая кошка запрыгнула старику на колени и начала ласкаться. Мех животного был весь в колтунах, на задних лапах — раны.
Мартин откашлялся.
— Ваш сосед Матс Сверин был найден мертвым в своей квартире. Вы слышали или видели что-нибудь необычное в последние дни?
— Меня чужие дела не касаются. Ничего я не видел и не слышал.
— Так вы не слышали шум из соседней квартиры? Не видели незнакомцев на этаже? — настаивал Мартин.
— Я же сказал, что не сую свой нос в чужие дела. — Старик погладил кошку по спине.
Готовый сдаться, Мартин закрыл блокнот.
— Кстати, как вас зовут по имени?
— Готфрид Грип я. Имена других тоже хотите знать?
— Других? — огляделся по сторонам Мартин. Неужели в квартире еще кто-то живет?
— Это Мэрилин, — показал на кошку у себя на коленях Готфрид. — Она не выносит бабье. Шипит и ругается.