— Рад слышать. Тогда начнем. — Свен начал просматривать бумаги на столе, говоря сам с собой: — Ах да… гм…
Патрик с Мартином терпеливо ждали, когда он закончит.
— Теперь у меня есть полная картина. Нужно было освежить в памяти некоторые детали. Мы сотрудничаем с «Фристадом» уже пять лет, или пять с половиной, если быть точным. А полиция любит точность, как я подозреваю, — усмехнулся он. — При этом наше сотрудничество с годами становилось все плотнее. Начинали мы осторожно, передавая им только несколько дел, чтобы проверить, как они справятся, но в последние годы речь идет уже о сотнях женщин. В среднем «Фристад» принимает у себя три десятка женщин в год. — Он поднял глаза на собеседников в ожидании вопросов.
— Как происходит процесс отбора? Какие именно дела вы передаете дальше «Фристаду»? Я подозреваю, что, прежде чем принимать крайние меры, вы пробуете найти другие решения проблемы? — спросил Мартин.
— Вы правы. Организации, подобные «Фристаду», — это крайняя мера. Мы обращаемся к ним, только если другие методы не работают. Все зависит от степени сложности проблемы. Мы редко оказываемся в курсе проблем в семье, когда они только начинаются. Зачастую мы узнаем обо всем, когда уже сложно что-то исправить.
— Как выглядит типичный случай?
— Сложно выявить определенный тип ситуации. Но я могу привести вам такой пример. Из школы нам позвонили и сказали, что ребенок сильно страдает. Мы приходим с визитом к родителям, чтобы получить представление о ситуации в семье. Мы также можем обратиться к документации.
— Документации? — переспросил Патрик.
— Да, если ребенок попадал в больницу, то остались врачебные отчеты. По ним и рассказам школьных учителей тоже можно составить картину событий. Потом мы начинаем работать с семьей. Иногда это дает результат, иногда — нет. И как я уже сказал, бегство женщины и ребенка мы организовываем только в самом крайнем случае. Но, к сожалению, это случается чаще, чем нам бы хотелось.
— Как вы осуществляете взаимодействие с организациями вроде «Фристада»?
— Мы звоним им. Во «Фристад» мы звоним Лейле Сундгрен и кратко обрисовываем положение, в котором находится женщина.
— Бывает, что они говорят «нет»? — спросил Патрик, меняя позу: стул оказался крайне неудобным.
— Такого пока не случалось. Но обычно мы учитываем интересы детей, живущих в укрытиях, и не принимаем женщин-наркоманок или женщин с серьезными психическими проблемами. Такие дела мы сторонним организациям не передаем. Для них есть особые приюты.
— Что происходит после того, как вы передали дело им?
— Мы сообщаем женщине. Говорим, кто с ней будет связываться, стараясь сохранять при этом полную конфиденциальность. Женщины должны быть уверены, что будут в безопасности и что в укрытии их не найдут.
— Как вам удается сохранять все в тайне? Заботитесь ли вы о безопасности служащих? Я могу представить, как разозлится такой мужчина, если его жена исчезнет.
— Ну, они же не навсегда исчезают. Мы не можем просто так взять и отнять у отца ребенка. Разумеется, у него есть возможность опротестовать такое решение в законном порядке. Но, бывает, и мы получаем угрозы. Иногда даже приходится вызывать полицию. Пока ничего ужасного не случилось, слава богу.
— И что дальше? — продолжил задавать вопросы Мартин.
— Поддерживаем контакт с организацией. Наша цель — найти мирное решение проблемы. И в исключительных случаях нам это удается. Я могу привести вам подобные примеры, хоть их и немного.
— Я слышал, что таким женщинам даже помогают переехать за границу. Вы в курсе этого? Бывает, что они исчезают из страны?
Свен заерзал на стуле.
— Я понимаю, о чем вы говорите. Я тоже любитель почитать бульварные газеты. Конечно, случалось, что женщины исчезали из страны, но обычно они осуществляли это сами, без посторонней помощи.
— А если не для микрофона?
— Если вас интересует мое мнение, то я подозреваю, что это организации помогают им сбежать за границу, но доказательств у меня нет.
— Кто-нибудь из женщин, переданных вами «Фристаду», исчезал подобным образом?
Свен некоторое время колебался, потом набрал в грудь воздуха и сказал:
— Да.
Патрик решил сменить тему. У них еще будет возможность задать эти вопросы «Фристаду». Социальная служба же, судя по всему, руководствовалась принципом: «Меньше знаешь — крепче спишь». Вряд ли им удастся еще что-то вытянуть из Свена.
— Тогда позвольте поблагодарить вас за потраченное время. Ты больше ничего не хочешь спросить? — обратился он к Мартину, но тот покачал головой.
По дороге к машине Патрик размышлял. Он и не знал, что столько женщин вынуждены бежать из дома, чтобы спастись от насилия мужчин.
* * *
Эрика никак не могла перестать думать об Энни. Та сильно изменилась. Словно стала бесцветной копией самой себя. Золотистое сияние, окружавшее ее в школе, исчезло. И хотя Энни сохранила свою прежнюю красоту, то была только оболочка. Эрике сложно было описать свои чувства от встречи с бывшей одноклассницей. Встреча с Энни оставила у нее в душе горечь. Протолкав коляску еще пару метров, она остановилась, чтобы передохнуть.
— Мама устала? — спросила Майя, стоявшая на ступеньке коляске. Ей-то устать было не с чего. Близнецы как раз заснули. Если повезет, проспят часок-другой.
— Да, мама устала, — сказала Эрика, задыхаясь.
— Опля, мама! — Майя подпрыгнула на ступеньке, чтобы помочь.
— Спасибо, милая. Опля! — Эрика взялась за ручку, готовая преодолеть последние метры до детского сада.
Оставив Майю там, она отправилась домой, и по дороге ей пришла в голову мысль. Встреча с Энни возбудила ее любопытство. Длинная тень от маяка и взгляд Энни, когда они говорили о призраках, заставили ее подумать об истории острова. Почему бы не узнать побольше о том, что за люди жили там раньше? Развернув коляску, она пошла по направлению к библиотеке. Свободного времени у нее было хоть отбавляй, так что она могла позволить себе посидеть за книгами, пока близнецы спят. Пользы от этого будет куда больше, чем от сидения на диване перед телевизором с шоу Опры и Рэйчел Рэй.
— Смотри-ка, кто пришел! — улыбнулась Май, завидев Эрику.
Та поставила коляску в стороне от входа, чтобы не мешать другим посетителям. Но в библиотеке было пусто.
— Малыши! — засюсюкала Май, наклоняясь над коляской. — Такие милашки! Они хорошо себя ведут?
— Как ангелочки, — искренне ответила Эрика.
Жаловаться ей было не на что. С ними было намного меньше проблем, чем с Майей, когда та была младенцем. Наверное, ее собственное отношение к воспитанию детей изменилось. Теперь, когда они по ночам будили ее криком, она чувствовала не страх, а благодарность. Кроме того, спали они очень хорошо и будили ее только пару раз за ночь, когда хотели есть.