«Может, прогуляться? — подумал он. — Пройтись вокруг квартала?»
Он оделся и, поворачивая ручку двери, вспомнил, что забыл свои пистолеты. Даже не верилось! Вот до чего он взволнован.
Он вернулся в кабинет, перезарядил «кольты» и надел на стволы глушители из нержавеющей стали — наилучшие швейцарские «брюггер и томет». Сунул пистолеты под ремень и накинул пиджак.
«Мир опасен», — подумал он, быстро спускаясь по лестнице на улицу.
Никогда не знаешь, с кем можно столкнуться.
Пьер Лагю, выдающийся фотограф мод, спускаясь по лестнице агентства «Уэст-Сайд модел эйдженси», чувствовал себя наполненным радостью пузырьком.
И не просто пузырьком. Опьяненный превосходным наркотиком, известным как экстази, он ощущал себя tres chic [8] пузырьком шампанского «Кристалл».
Удивительно, как его одарила жизнь, думал он. Всего двадцать семь лет, и уже богат. Красивый, гетеросексуальный француз, очень, очень талантливый фотограф. Самое трудное для него — при этой мысли он хихикнул — просыпаться.
Они сказали, что у него превосходный глаз. Они — это люди, имеющие вес в мире моды. Несмотря на его молодость, шепотом произносят: «Кумир». Его имя звучит наряду с Ритцем, Ньютоном, Мэпплторпом. Извините, ребята, подвиньтесь. В городе появился новый enfant terrible [9] .
И самое лучшее — вечеринки. Сегодня сказочная мечта уже начала осуществляться, и сколько их еще будет? Он прямо-таки видел этот бесконечный строй. Длинный, изящный, темный, будто ряд дизайнерских костюмов в громадной гардеробной его верхнего этажа на Брум-стрит.
Окружающий мир выдохнул: «Да».
Он вышел на улицу. В небе висела молодая луна — и такими он предпочитал любовниц. Как эта едва достигшая совершеннолетия, похожая на Майю Форд нордическая блондинка, с которой он только что «встретился» на черной лестнице. Он мог бы влюбиться в нее, если бы запомнил имя.
— Пьер? — послышался женский голос.
Он вытянул шею, поднял небритое лицо. Звала она — его новая красавица, статная, словно фигура на носу корабля викингов, забравшаяся на пожарную лестницу над ним. Или это настоящая валькирия? Она стояла на такой высоте, что понять было трудно.
— Лови! — сказала она.
Что-то темное, прозрачное плавно порхнуло вниз и легло на его протянутые ладони — теплое, легкое, почти невесомое. Перо из ангельского крыла? Нет, нечто лучшее. Трусики стринги. Какой чудесный американский прощальный подарок! Какими необузданными становятся девушки!
Он послал ей воздушный поцелуй, достал шелковый платок из нагрудного кармана кашемирового спортивного пиджака от Ива Сен-Лорана и сунул на его место прелестный сувенир. И пошел дальше по Десятой авеню, чтобы взять такси и ехать на очередной званый вечер.
Дойдя до середины квартала, он заметил мужчину, одиноко стоявшего на тротуаре возле путепровода.
«Собрат-гуляка», — подумал Пьер и увидел серьезное лицо этого человека.
Пьер беззастенчиво воззрился на него. Он постоянно искал впечатляющий объект для фотосъемки, набивая глаз. Может, благодаря этому он станет бессмертным. И этот человек — было нечто трагичное в том, как он стоял на темной, совершенно безлюдной улице. Квинтэссенция грусти. Совершенно в духе Эдварда Хоппера.
Но в глазах человека было еще что-то. Какая-то пугающая, страстная напряженность.
Пьер был так зачарован, что прошло полминуты, прежде чем он увидел два пистолета с глушителями.
Одурманенный наркотиком, Пьер с трудом искал объяснений. Первое, что пришло в голову, была та девушка на лестнице. Это гневный соперник?
— Постойте! — Пьер умиротворяюще поднял Руки. — Она сказала, что у нее никого нет. Прошу Вас, месье, вы должны мне поверить. Или, может, ВЫ ее отец? Да, она молодая, но вполне…
Учитель дважды выстрелил ему в пах из «коль, та» двадцать второго калибра и один раз в горло сорок пятого.
— Ничего подобного, лягушатник, — произнес он, глядя, как этот никчемный гедонист валится на тротуар.
Он встал на колени возле упавшего, отбросил со лба волосы. Зубами снял колпачок с фломастера и начал писать.
Подойдя к дому, Учитель меньше всего ожидал здесь увидеть невысокую, привлекательную блондинку, бешено вскочившую со ступеней.
— Наконец-то я нашла тебя, сукин сын! — пронзительно выкрикнула она.
«Черт возьми!» — ужаснулся Учитель. Это была агент по рекламе из его прежней жизни — той, от которой он отказался два дня назад, начав осуществлять свою миссию.
— Уэнди, — успокаивающе сказал он. — Я собирался вернуться к тебе.
— Как любезно с твоей стороны! — вскипела она. — Учитывая, что я звонила тебе тридцать шесть треклятых раз. Никто не является на утреннее шоу «Сегодня»! Ты погубил себя! Более того, погубил меня!
Учитель нервно огляделся. Стоять здесь и пререкаться неразумно. Если еще не нашли убитого француза, то вот-вот найдут.
Но тут он понял, что она совершенно пьяна — глаза налиты кровью и от нее несет перегаром. План созрел мгновенно. Отлично.
— Уэнди, я могу не только объяснить, — сказал он с самой обаятельной улыбкой. — Я компенсирую тебе убытки в десятикратном размере. Я получил сообщение, от которого у тебя голова пойдет кругом.
— Компенсируешь? Разве ты восстановишь мой бизнес? Знаешь, как я трудилась, чтобы пригласить тебя? На этом уровне второго шанса не будет. Я разорена!
— Малышка, я говорю о Голливуде. Я только что общался с «Ночным ток-шоу», — солгал Учитель. — Ленно жаждет заполучить меня. Это все поправит, Уэнди, обещаю. Слушай, пошли со мной наверх. Я приготовлю завтрак. Тебе он понравился в прошлый раз, ведь правда? Как насчет свежих бельгийских вафель?
Уэнди отвернулась, стараясь оставаться разгневанной. Но это не удалось, и она невнятно заговорила в пьяной откровенности.
— Ты не знаешь, как я скучала по тебе. После той ночи, и ты потом не позвонил и…
Учитель прижал к ее губам палец. После нескольких секунд сопротивления она слегка прикусила его.
— Сегодня мы проведем время еще лучше, — пообещал он. — Если будешь вести себя хорошо — или следует сказать плохо? — Я даже подогрею сироп… — И улыбка убийцы стала еще шире.
Наконец она улыбнулась в ответ. Достала из сумочки косметичку, привела в порядок прическу и макияж и взяла его под руку.
Когда они вошли в квартиру, Учитель запер дверь.
— Что сначала? — спросил он. — Еда или сообщение?