— Да, полностью.
— АЛОФТ — это аббревиатура? Вы знаете, как она расшифровывается?
— «А. Луис Оппарицио. Финансовые технологии». Так называется эта компания.
— Что бы вы сказали, если бы узнали, что упомянутое лицо, Доналд Дрисколл, являющийся одним из ваших друзей по Фейсбуку, работает на АЛОФТ?
— Я бы сказала, что кто-то из АЛОФТа в курсе всех моих постов.
— Значит, в принципе этот человек, Дрисколл, мог знать, где вы бываете и куда направляетесь, правильно?
— Правильно.
— Он мог быть в курсе ваших постов от сентября прошлого года, в которых вы сообщали, что нашли место парковки машины мистера Бондуранта в банковском гараже и собираетесь ждать его там, верно?
— Верно.
— Благодарю вас, Лайза. У меня больше нет вопросов.
Возвращаясь на место, я украдкой посмотрел на Фриман. Она больше не сияла. Она смотрела прямо перед собой. Я перевел взгляд на зрительный зал в поисках Мэгги, но ее там уже не было.
43
Вторая половина дня была посвящена выступлению Шамирам Арсланян, моего эксперта-криминалиста из Нью-Йорка. Я весьма успешно пользовался услугами Шами в прошлом и собирался воспользоваться ими теперь. Она имела ученые степени, полученные в Гарварде, Массачусетсском технологическом институте и Институте имени Джона Джея, где и работала в настоящее время научным сотрудником, а кроме того, обладала несокрушимым обаянием и телегеничной внешностью. А сверх всего этого она просто-таки излучала честность, не позволявшую усомниться ни в одном слове ее показаний. Конечно же, она была бесценной находкой, но соглашалась выступать только тогда, когда была совершенно уверена в научной обоснованности своих выводов и в том, что собиралась сказать на процессе. Что было для меня в данном случае дополнительным бонусом, так это то, что она была точно такого же роста, как моя клиентка.
Во время обеденного перерыва Арсланян установила перед ложей жюри манекен. Это была мужская фигура ростом шесть футов полтора дюйма — то есть такого же роста, какой был у Митчелла Бондуранта в обуви. На манекен надели костюм, похожий на тот, в каком Бондурант был в день убийства, и точно такие же туфли. Манекен был изготовлен на шарнирах, которые позволяли сгибать его во всех возможных направлениях и придавать любую позу.
Когда после перерыва суд собрался снова, моя свидетельница заняла место в боксе, и я не пожалел времени, чтобы представить ее во всех ее многочисленных достоинствах. Я хотел, чтобы присяжные поняли, насколько компетентна эта женщина, и обратили благосклонное внимание на ее умение отвечать на любые вопросы. Еще мне было нужно, чтобы они осознали: ее квалификация и знания ставят ее на совсем иной уровень по сравнению с экспертом — свидетелем обвинения. На гораздо более высокий.
Когда нужное впечатление было достигнуто, я перешел к существу дела.
— Итак, доктор Арсланян, я попросил вас изучить различные аспекты убийства Митчелла Бондуранта, не так ли?
— Да, именно так.
— И в особенности — физические.
— Да, вы попросили меня выяснить, могла ли ваша клиентка в действительности совершить это преступление так, как описывает полиция.
— И каков ваш вывод — могла?
— И да, и нет. Я уверена, что она могла его совершить, но отнюдь не так, как утверждает полиция.
— Не могли бы вы объяснить свое заключение?
— Я предпочитаю его продемонстрировать, заняв место вашей клиентки.
— Какой у вас рост, доктор Арсланян?
— Пять футов три дюйма без обуви, такой же, как у Лайзы Треммел, как мне сообщили.
— Прислал ли я вам молоток, являющийся точной копией того, который был обнаружен полицией и объявлен орудием преступления?
— Да, прислали, и он у меня с собой.
Она подняла дубликат молотка с пюпитра, находившегося перед ней в свидетельском боксе.
— Получили ли вы от меня фотографии садовых туфель, которые были изъяты из незапертого гаража моей подзащитной и на одной из которых впоследствии было найдено пятнышко крови жертвы?
— Да, получила, и мне удалось достать точно такую же пару с помощью вашего офис-менеджера. Сейчас эти туфли на мне.
Она выставила ногу из свидетельского бокса в сторону ложи присяжных, чтобы они могли рассмотреть прорезиненную садовую туфлю. По залу прокатился вежливый смешок. Я попросил судью разрешить моей свидетельнице продемонстрировать свои выводы, и он разрешил, несмотря на протест обвинения.
Арсланян вышла из свидетельского бокса с молотком в руке и приступила к демонстрации.
— Вопрос, который я себе задала, состоял в следующем: могла ли женщина роста обвиняемой, то есть в обуви — пяти футов трех дюймов, как я сама, нанести смертельный удар по темени мужчине ростом шесть футов полтора дюйма в обуви? Я учла и десятидюймовую ручку молотка. Но было ли этого достаточно? Таков был вопрос.
— Доктор, позвольте мне перебить вас: не могли бы вы сначала рассказать нам о своем манекене и о том, как вы его используете?
— Разумеется. Это Мэнни, и я всегда использую его, когда провожу тестирование в своей лаборатории в Институте Джона Джея и когда выступаю в суде. У него имеются все суставы, какие есть у человека, он разбирается на части, если мне это требуется, а самое его большое достоинство состоит в том, что он никогда мне не перечит и не говорит, что я полновато выгляжу в джинсах.
Она снова сорвала одобрительный смешок зала.
— Благодарю вас, доктор, — поспешил сказать я прежде, чем судья велел бы ей воздерживаться от шуток. — А теперь, если не возражаете, продолжайте свою демонстрацию.
— Конечно. Итак, я изучила отчет о вскрытии, фотографии и рисунки, чтобы точно определить место на черепе манекена, куда был нанесен смертельный удар. Благодаря зазубрине на рабочей поверхности бойка мы знаем, что на мистера Бондуранта напали сзади. Мы также знаем, исходя из одинаковой глубины окружности вмятины на черепе, что удар был нанесен сверху плашмя. Таким образом, приложив молоток вот таким образом…
Взобравшись на ступеньку небольшой стремянки, стоявшей рядом с Мэнни, она приложила ударную поверхность молотка к макушке его головы и закрепила ее в этом положении с помощью рук самого безликого манекена. После этого она сошла со ступеньки и указала на перпендикулярную головке молотка ручку, которая располагалась строго параллельно полу.
— Как видите, отсюда, с полу, у меня ничего не получится. Во мне в этих туфлях пять футов четыре дюйма росту, и в обвиняемой, в таких же туфлях, те же пять футов четыре дюйма. Для нас ручка расположена слишком высоко.
Она потянулась к молотку, но не смогла взяться за него так, чтобы ручка осталась параллельной полу.
— О чем это свидетельствует? О том, что обвиняемая не могла нанести удар жертве, находившейся в таком положении — то есть стоявшей прямо и державшей голову без наклона. Теперь рассмотрим, какое положение должна была бы занимать фигура жертвы, чтобы это стало возможно. Мы знаем, что удар был нанесен сзади, поэтому, если мужчина стоял, наклонившись вперед — ну, скажем, уронил ключи и хотел их поднять, — это тоже было бы невозможно: я не могу достать молотком до макушки через его спину.